Мифы классической древности - Георг Штоль

Допивай свое вино и поведем речь другую, потому что мое сердце каждый раз обливается кровью, когда мне напоминают моего доброго господина. Также и о сыне его Телемахе немало скорблю я — ушел он в Пилос, и женихи стерегут его, чтобы убить. Но да защитят его боги, а ты поведай мне, кто ты и как ты прибыл в Итаку?» Тут хитрый Одиссей рассказал Эвмею вымышленную историю о том, что он уроженец Крита и побывал во многих странах: вместе с Идоменеем участвовал в Троянской войне, где и познакомился с Одиссеем. Потом слышал он о нем в стране феспротов, куда буря закинула его. Здесь царь Федон принял его как почетного гостя и богато одарил, отпуская на родину. Во время пребывания его у царя Федона Одиссей уже отправился в Додону, чтоб вопросить оракула о своем возвращении на родину, вследствие чего он и не видал его. Эвмей горько пожалел о бедствиях скитальца, но не поверил рассказам его об Одиссее, потому что уже несколько раз был обманут странниками.

Между тем наступил вечер, пастухи со стадами воротились домой. Эвмей приказал своим работникам выбрать лучшего борона, чтобы принести его в жертву в честь гостя. Когда нимфы и Гермес получили назначенные им части и когда Эвмей принес мольбу богам о скором возвращении Одиссея, накрыт был ужин и оставшуюся часть борова Эвмей предложил гостю. Насытившись вкусной едою, все стали сбираться ко сну. На дворе между тем наступила мрачная ночь, подул западный ветер и полил сильный дождь. Одиссей дрожал от холода в своих лохмотьях, и чтобы испытать Эвмея, уступит ли он ему свою единственную теплую одежду или велит кому-нибудь из работников дать свою, заговорил так: «Эвмей и вы, добрые друзья мои, выслушайте, что я расскажу вам. Обманчивое вино, которое и мудреца заставляет смеяться и петь, а иногда вымолвить лишнее словцо, развязало и мне язык. Как хотелось бы мне воротить молодость и силу, когда мы стояли под Троей. Раз мы пошли в засаду, вождями у нас были Одиссей, Менелай и я третий. Когда мы, прикрытые густым кустарником, подошли к городу и засели в болоте, наступила ночь, ужасная ночь. С севера дул холодный ветер, снег валил хлопьями, и на наших щитах, которыми мы прикрывались, образовалась ледяная кора. Товарищи мои спали, закутавшись в плащи и прикрываясь щитами, только я один, вовсе не рассчитывая на холод, отправляясь в ночной поход, оставил свой плащ у товарища. Когда ночь уже была на исходе и звезды стали склоняться к западу, я толкнул Одиссея, лежавшего возле, и сказал ему: «Одиссей благородный, я продрог до костей, у меня одно платье, а плаща нет». Хитроумный Одиссей, у которого был всегда добрый совет наготове, отвечал мне шепотом: «Тише, а то ахейцы услышат». Потом, приподнявшись и подперши голову рукой, сказал громко товарищам: «Друзья! Боги ниспослали мне вещий сон. Мы слишком отдалились от наших кораблей, пусть сходит кто-нибудь к Агамемнону и попросит у него подкрепления». Фоас, сын Андремона, тотчас же поднялся с места и поспешил к кораблям, оставив свой пурпурный плащ, в который я завернулся и сладко проспал до утра. Да, будь я теперь так же молод и силен, как тогда, то, наверное, каждый из вас поспешил бы мне уступить свой плащ. В этих же лохмотьях кому я нужен, кто обо мне позаботится?» — «Хороша твоя притча, старец, — отвечал ему Эвмей, — и сказана кстати. Ни в платье, ни в чем другом ты нынче ночью нуждаться не будешь, но завтра тебе снова придется одеться в лохмотья, потому что у нас лишнего платья нет. Когда же воротится сын Одиссея, то одарит тебя одеждой и доставит тебя, куда пожелает твое сердце».

Сказав эти слова, Эвмей начал готовить гостю постель у огня, накрыв ее овчиной и козьей шкурой. Одиссей лег, а Эвмей одел его теплым плащом, который сам носил во время зимней непогоды. Работники улеглись подле Одиссея. Эвмей же, надев меч на плечо и накрывшись толстым плащом, взял в руки острое копье и вышел из хижины, чтобы под нависшей скалой и вблизи закут провести ночь и стеречь свиней. Отрадно было видеть Одиссею, с каким усердием верный слуга оберегает имущество своего отсутствующего господина.

Прибытие Телемаха из Спарты в дом Эвмея

(Гомер. Одиссея. X V–XVI, 153)

Когда Афина явилась в Спарту, в дом Менелая, юноши Телемах и Писистрат покоились на ложах. Сын Нестора спал глубоким сном, Телемах же не мог заснуть, томимый скорбью об отце. В это время подошла к нему богиня Афина и посоветовала возвратиться домой, чтобы наглые женихи не разорили вконец всего имущества. Она поведала ему, что отец и братья его матери Пенелопы заставляют вступить ее в брак с Эвримахом, который богатством подарков превзошел всех женихов и, кроме того, обещает в день свадьбы поднести ей драгоценный дар. Она предостерегала его не ехать проливом между Итакой и Замом — там стерегут его женихи, чтобы убить. «Плыви только ночью, — сказала она, — и когда будешь вблизи Итаки, то отправь свой корабль в город, а сам ступай к верному рабу своему, свинопасу Эвмею. Переночуй у него, а его пошли в город известить мать твою о счастливом возвращении». Телемах тотчас же разбудил своего друга, толкнув его пяткой, и сказал ему: «Проснись, сын Нестора, запрягай коней в колесницу, мы едем тотчас». На это отвечал ему Писистрат: «Нельзя же нам, друг, ночью пускаться в путь, — подожди утра. Благородный Менелай положит нам в колесницу богатые подарки и с миром отпустит нас».

Лишь только наступило утро, Телемах начал просить Менелая, чтобы отпустил его на родину. Менелай ласково ему отвечал: «Гость дорогой, если ты с таким нетерпением желаешь возвратиться домой, я удерживать долее тебя не вправе. Но повремени немного, позволь мне тебе как гостю поднести богатые подарки, а прислужницы пусть готовят завтрак». Когда завтрак был готов, Менелай с сыном Мегапенфом и Еленою удалился в горницу, где хранились у него сокровища, чтобы там выбрать подарки Телемаху. Сам Менелай взял драгоценный кубок, а Мегапенфу передал большую серебряную чашу с золотыми краями — дар Федима, царя сидонян. Елена же вынула из ларя, в котором она хранила свои богатые одежды, лучшую ткань. С этими дарами они подошли к Телемаху, и Менелай поднес ему кубок, а Мегапенф поставил перед ним серебряную чашу, Елена же передала ему ткань. «Возьми этот дар, работы рук моих, возлюбленный сын, — сказала она, — и пусть напоминает он тебе Елену. В день свадьбы укрась им свою невесту, а до тех нор пусть хранит его любящая тебя мать. Радостно возвращайся домой, в страну отцов!» Телемах поблагодарил за богатые подарки, а Писистрат уложил их в колесницу. Затем все сели за стол. Окончив трапезу, юноши запрягли коней в колесницу, сели и готовились уже выехать со двора, как у самых ворот Менелай поднес им кубок с вином и на прощание просил совершить возлияние. «Да хранят вас боги, юноши, — сказал он, — свезите мой поклон старцу Нестору: он любил меня как сына, когда мы воевали под Троей». — «Охотно исполним твое поручение, царь Менелай, — сказал Телемах. — О, если б удалось мне увидеть отца моего, Одиссея, на родине, с какой радостью передал бы я ему, как я ласково был принят и одарен тобою». В это самое мгновение с правой стороны показался орел, держащий в когтях гуся, похищенного им со двора; толпа народа с криком преследовала его. Орел приблизился, пролетел перед лошадьми и потом скрылся. Все приняли это за добрый знак, и Писистрат спросил Менелая: «Скажи, владыка людей, кому посылает Кронион это знамение — тебе или нам?» Прежде чем Менелай успел ответить, Елена возвысила свой голос: «Выслушайте меня, я возвещу вам, что вложили мне в сердце всемогущие боги. Как этот орел спустился с гор и похитил гуся, так Одиссей, после долгих странствий и бед, возвратится домой и отомстит своим врагам. Может быть, он и теперь уже дома и женихи несут заслуженную кару». — «О, если сбудутся твои слова, — сказал Телемах, — то я буду тебя чтить как богиню». С этими словами он ударил коней, и колесница быстро понеслась по улицам города к полю.

К вечеру первого дня путники прибыли к Диоклесу, царю Феры, у которого останавливались, когда еще ехали в Спарту. На другой день они прибыли в Пилос, но Телемах так спешил воротиться домой, что просил Писистрата не заезжать в город, а ехать прямо к кораблю. Когда Телемах был уже на корабле и перед отъездом совершал возлияние богам, к нему подошел неведомый странник, прорицатель Феоклимен, из рода Мелампа. В Аргосе, на своей родине, он совершил убийство и теперь спасался бегством, боясь мщения родственников убитого. «Друг, — сказал он Телемаху, — заклинаю тебя жертвой и богами, которым ты ее приносишь, заклинаю тебя всем для тебя священным, скажи мне, кто ты и откуда?» Телемах в ответ ему: «Родом я из Итаки, странник, сын погибшего Одиссея, которого отыскиваю теперь». — «И я, бедный, скитаюсь на чужбине, — сказал Феоклимен. — На родине я убил человека и родственники его преследуют меня. Возьми меня на свой корабль, сжалься над скитальцем, спаси меня, за мной гонятся по пятам». Телемах охотно принял его на корабль и дома обещал ему гостеприимный кров. Распустили паруса, и корабль при попутном ветре, посланном богиней Афиной Палладой, быстро понесся по волнам. Под покровом ночи проплыли они вдоль Пелопонесского берега вплоть до Элиды; отсюда направились к Итаке, минуя пролив, в котором женихи устроили засаду. На рассвете корабль пристал к берегу Итаки; товарищей своих с кораблем Телемах послал в город, Феоклимена поручил покровительству друга своего Пирея, прося его, чтобы он поместил прорицателя в дом отца своего, Клития; сам же пошел к жилищу Эвмея.