Путь Короля. Том 1 - Гарри Гаррисон

Это был Скули Лысый, который командовал осадной башней, штурмуя год назад стены Йорка вместе с Шефом, но затем связал свою судьбу с предавшими их Рагнарссонами. Сейчас он вышел из толпы, и вплотную вслед за ним сомкнутым строем шла команда его корабля.

В тот же самый миг какой-то внутренний сторож подсказал Шефу, что на него неотрывно смотрит еще один человек. Он повернулся и встретился с непримиримым взглядом черных глаз. Узнал их сразу же. Черный дьякон Эркенберт, которого он впервые увидел в момент казни Рагнара в змеиной яме, а в последний раз — входящим на борт судна после разгрома крестоносцев при Гастингсе. Он стоял рядом с недавно спасенным священником в черной рясе, быстро что-то говоря светловолосому германцу и показывая на Шефа рукой.

— Скьеф Сигвардссон Ивароубийца, — ухмыляясь, произнес Скули уже в нескольких шагах от Шефа. — Я готов заплатить за тебя больше рыночной цены. Я рассчитываю, что братья Ивара оценят тебя на вес серебра.

— Если сможешь взять, — рявкнул Шеф, быстро отступая и высматривая стену, к которой можно было бы прислониться спиной. Он понял, что Карли — вместе с ним. Тот вытащил свой меч, перекрывая нарастающий гул боевым кличем. Шеф сразу увидел, что Карли забыл все, чему его учили, и держит оружие как рубщик тростника. Если напряжение прорвется, Карли не продержится и пяти ударов сердца.

Теперь в поле зрения Шефа оказался и светловолосый германец, тот тоже вытащил меч, а его люди старались отгородить собой Шефа от Скули. Белобрысый тоже что-то кричал о цене. В отдалении суетились рабы и торговцы, одни собирались унести ноги, а другие — присоединиться к той или иной стороне. Стражники короля Хрорика, оставшись не у дел из-за внезапно схлынувшей толпы покупателей, пытались построиться клином, чтобы врезаться в середину назревающей драки.

Шеф сделал глубокий вдох, взвесил на руке свое копье. Он пойдет прямо на Скули, а потом попытает счастья с Эркенбертом и христианами. Но сначала — один акт милосердия. Он повернулся, собираясь оглушить ничего не подозревающего Карли древком копья. Если крепыш будет валяться на земле, его, может быть, никто не станет убивать, не то что в случае, если он полезет в драку.

Что-то уцепилось за копье, потянуло книзу, сковало движения Шефа. Еще что-то накрыло голову, ослепив его. Пока он старался освободиться, отчаянно вырываясь из-под покрывала, его настиг мягкий толчок в затылок, и Шеф обнаружил, что стоит на одном колене, пытаясь подняться и увидеть хоть что-нибудь. Если он потеряет сознание, следующим, что он увидит, может оказаться лицо Рагнарссона, собирающегося вырезать из его ребер кровавого орла.

Кто-то подсек Шефа под ноги, и он ударился головой о землю.

Глава 8

— Сожалею о случившемся, — сообщил голос, и по другую сторону стола возникло расплывчатое круглое лицо. — Услышь я о тебе хоть чуть-чуть пораньше, я бы сам выкупил тебя у твоих друзей из Дитмарша, и ничего умнее просто выдумать бы не смог. Но ты сам король, и знаешь, как это бывает — король настолько мудр, насколько велики его знания.

Шеф вытаращился, стараясь сосредоточить взгляд на говорившем, оторопело помотал головой и сморщился.

— Так, — сказал круглолицый, — кажется, ты меня не слышишь. Где у тебя болит?

Шеф потер левый висок, осознав в тот же самый момент, что припухлость на голове находится справа. Перед его глазами помахали рукой, и он понял, что говоривший проверяет, что у него с мозгами.

— Шишка с одной стороны, а болит с другой. Можно подумать, что мозги свободно болтаются в черепе, не правда ли? — продолжал вежливо беседовать круглолицый. — Вот почему многие ветераны боев становятся… скажем, слегка странными. Мы называем это vttrhogg, ответный удар. Но как я вижу, ты понемногу оправился. Давай вкратце повторим уже сказанное. Я — Хрорик, король Гедебю и южной Ютландии. А ты?

Шеф неожиданно улыбнулся, сообразив наконец, о чем ему говорят.

— Я твой собрат, король Шеф, король Восточной и Средней Англии.

— Отлично. Я рад, что все обошлось. Знаешь, такие волнения на рыночной площади у нас бывают довольно часто, и мои парни знают, как им действовать. Набрасывают на всю свору парусину, а потом, пока вояки барахтаются, стараясь высвободить свое оружие, разоружают самых опасных. Мы не можем себе позволить постоянно терять наших клиентов.

Огромная ручища налила вино в сосуд, в котором Шеф быстро признал золотой кубок.

— Добавь сюда воды и скоро почувствуешь себя лучше.

— Вы сегодня потеряли одного клиента, — заметил Шеф, вспомнив нож, вонзившийся в сердце шведского купца.

— Да, это неприятно. Однако мой ярл сообщил, что погибший сам напрашивался. Кстати…

Толстый палец подцепил амулет Шефа из-под рубахи, которую, как тот догадался, кто-то разыскал и надел на него.

— Ты человек Пути, правильно? Поэтому тебе, должно быть, мало дела до христиан. Совсем никаких дел с ними, насколько я наслышан о твоей победе над франками, и, осмелюсь заметить, они к тебе относятся еще хуже. Но мне приходится иметь с ними дело. По ту сторону Датской перемычки находятся германские копейщики, и лишь сам Один знает, сколько их. Это верно, что они все время дерутся между собой, и не менее верно, что они даже больше боятся нас, чем мы их. Но я не ищу неприятностей, особенно в вопросах религии. Поэтому я всегда разрешаю христианам присылать сюда своих священников и проповедовать свое учение и никогда не возражаю, если они начинают крестить рабов и женщин. Конечно, если эти бедняги забредают в глухомань, а их потом продают в рабство или самих крестят в трясине, я ничего не могу поделать. Я поддерживаю порядок в Гедебю и на торговых путях и вершу суд в нашем тинге. Указывать моим подданным, во что им верить или кого оставить в покое… — Толстяк засмеялся. — Ты-то понимаешь, насколько это может быть опасно. Но теперь появилось нечто новенькое. Этой весной, когда священники из Гамбурга пришли на север, каждого из этих трех или четырех миссионеров сопровождала охрана. Не настолько большая, чтобы назвать ее армией, недостаточная даже для серьезного боя, и вдобавок они хорошо платили. Так что я их впустил. Но вот что я тебе скажу, — круглолицый наклонился к Шефу, — как один король другому. Очень опасные люди. И очень ценные люди. Хотел бы я нанять себе с полдюжины таких. О том, которого ты видел, о белобрысом с волосами, как щетка, мой капитан стражи сказал, что это один из самых стремительных бойцов, каких он когда-либо видел. И очень ловкий.

— Он быстрее, чем Ивар Рагнарссон? — спросил Шеф.

— Ивар Бескостный? О, я и забыл, что ты с ним расправился.

Благодаря вину зрение Шефа постепенно прояснилось, и он повнимательней присмотрелся к крупному мужчине, откинувшемуся на стуле так, что спинка трещала. Золотой венец на голове, тяжелая золотая цепь на шее и массивные браслеты на руках. Внешность добродушного мужичонки, словно бы хозяина мирной городской таверны. Но глаза под густыми бровями проницательные, и сеточка шрамов от затянувшихся ран покрывает мускулистое правое предплечье, как у заядлых бойцов. Удачливый боец, потому что у неудачливых раны уже никогда не затягиваются.

— Да, я тебе, конечно же, за него признателен. Ивар очень меня беспокоил, а его братья беспокоят и до сих пор, — Хрорик тяжко вздохнул. — У короля здесь трудная жизнь, по ту сторону Датской перемычки грозят христиане и их империя, а на севере — пятьдесят морских королей, вечно спорящих, кто самый главный. Христиане говорят, что им сейчас нужен император. Я иногда думаю, что и нам тоже. Но дело вот в чем. Если вдуматься, нам ведь придется решать, кто им станет. Может быть, я. Может быть, ты. А может быть, Сигурд Рагнарссон. Если он, то ни ты, ни я не доживем до следующего дня, да и не захотим дожить.

Ну, да я увлекся. Я вижу, тебе здорово досталось, и по-моему, ты не отказался бы от хорошего ужина. Почему бы тебе не посидеть где-нибудь на солнышке, пока не придет пора ужинать? Я прослежу, чтобы ты был в безопасности.

— Мне нужны деньги, — сказал Шеф. — Человек, которого я ударил на рынке, — это он привел меня сюда, и он неделю кормил меня. Я должен заплатить ему. А потом, мне нужны деньги на проезд домой. Если в порту есть английские купцы, я могу взять у них деньги в долг, в счет моих собственных средств и средств моего соправителя Альфреда.

Хрорик оставил в покое звонок:

— Все улажено, за все заплачено. Дитмаршцев я отпустил вполне счастливыми, я всегда стараюсь ладить и с ними тоже, ведь когда разъярятся, они несносны. Хотя один юноша настоял на том, чтобы остаться. Не благодари меня, ты всегда сможешь со мной расплатиться. А насчет возвращения домой… Что нет, то нет.

Шеф взглянул на его хитрое веселое лицо. В углу виднелось копье «Гунгнир», прислоненное к стене. Но он не питал иллюзий относительно возможности добраться до него.