Гражданская война. 1918-1921 - Николай Какурин

{10} Наша работа по исследованию событий, которые связаны с австро-германской оккупацией, затрудняется отсутствием достаточно исчерпывающих исследований, характеризующих действия оккупационных войск. В австрийских и германских военных журналах появился лишь ряд отдельных статей, причем в этих статьях основное внимание уделялось таким вопросам, как разлагающее влияние большевистской пропаганды на оккупационные войска и борьба с этой пропагандой. Вышедшая в Германии мемуарная литература также очень скупо характеризовала действия и состояние австро-германских войск в этот период (Людендорф, Гофман и др.). Ряд авторов отмечают неподготовленность австро-германских войск к действиям в своеобразных условиях эшелонной войны. Из числа журнальных статей мы считаем необходимым отметить статью полковника Драгони «Австро-венгерские операции по оккупации Украины в 1918» (Австрийский военный журнал. — Вена, 1928, май — июнь). Полковник Драгони, бывший начальник штаба XII австрийского корпуса, сообщал ряд интересных фактов как о боевых действиях его корпуса на Украине, так и о той обстановке, в которой развертывались действия корпуса. Начав 28 февраля из района Гусятино — Сатанова — Подволочиск свое продвижение на Украину, XII корпус уже 6 марта у Слободки встречает первое серьезное сопротивление красных войск. Передовые эшелоны корпуса, довольно беспечно двигавшись по железной дороге, подвергаются внезапному огневому нападению красных, в результате чего под Слободкой, по свидетельству полковника Драгони, развернулся довольно серьезный бой. Потери немцев и австрийцев в этом бою — 7 офицеров и 430 солдат убитыми. Бои 7 марта, развернувшиеся в районе ст. Бирзула, снова потребовали от оккупантов серьезных жертв — 90 убитых и 600 раненых… Несмотря на тот высокомерный тон, с которым полковник Драгони подходит к своему неорганизованному противнику, читатель находит в статье ряд примеров, свидетельствующих о мужественном сопротивлении оккупантам первых частей Красной Армии и красногвардейских отрядов (длительные бои в районе Николаева и Херсона). Автор статьи рассказывает и о том содействии, которое оказали оккупационные войска своему бывшему противнику ген. Щербачеву (командующий царскими войсками на Румынском фронте), по словам полковника Драгони, пробравшегося в апреле с отрядом 1500–2000 офицеров на Дон к Краснову. Сторонник войны с Германией до победного конца, ярый патриот Щербачев в результате оказался под покровительством германского командования.

{11} «Иногородними» в казачьих областях назывались жители, не принадлежавшие к казачьему сословию. К ним относилось также малоземельное и безземельное крестьянство казачьих областей.

{12} Эти отряды составляли 1, 2-ю и 3-ю армии красных, но были настолько малочисленны, что каждая из них могла быть названа собственно отрядом.

{13} К формированию этой армии в Ростове-на-Дону приступил сначала ген. Алексеев в конце 1917 г., а затем к нему присоединились бежавшие из Быховской тюрьмы генералы Корнилов и Деникин. Армия формировалась на основе добровольчества, главным образом из офицерства и юнкеров, а также из буржуазной молодежи на средства крупной буржуазии и отчасти держав Антанты. Это определяло ее в высшей степени контрреволюционный характер. Армия стояла на платформе антантовской ориентации.

{14} Такое количество приводит ген. Деникин в своих «Очерках русской смуты». Проверить эти данные по другим источникам нам не удалось.

{15} Эта просьба являлась результатом соглашения между чехо-словаками и французским правительством, заключенного еще в конце 1917 г. Согласно этому соглашению чехо-словацкий корпус должен был явиться основанием чехо-словацкой армии, предназначавшейся для действий на Западном фронте Первой мировой войны (французском). Во главе этой армии должно было стоять французское командование (подробности см.: Rouquerol. L'avcnture de 1'amiral Koltchax, Payot. — Paris, 1921).

{16} В своей книге Rouquerol (L'aventure de 1'amiral Koltchak, Payot) прямо говорит, что первоначально французская дипломатия усиленно советовала чехо-словакам следовать во Францию через Архангельск. Действительно, отбрасывая в сторону интересы интервенции, которые требовали присутствия чехо-словаков на востоке, в их прямых выгодах было стремиться именно к Архангельску: в то время он являлся ближайшим к Франция русским морским портом. На мурманском побережье были уже войска Антанты; там же находились огромные склады снабжения всякого рода.

{17} 28 мая белогвардейцы попробовали активно выступить в Томске. Эта попытка была легко ликвидирована местной Красной гвардией и рабочими. Но 31 мая к Томску подошли части чехо-словаков, и город перешел в их руки.

{18} Книга ген. Рукероля проливает свет на подробности иностранной интервенции в Сибири. Версию о каком-либо подробно разработанном и заранее согласованном плане о фактическом осуществлении интервенции теперь приходится отбросить. По-видимому, более определенные перспективы имело французское правительство, стремившееся занять руководящую роль в сибирской контрреволюции. Поэтому оно поспешило направить в Сибирь ген. Жанена в качестве командующего армией, вокруг которой должны были оформиться силы сибирской контрреволюции. Но английское правительство с той же целью, но только без войск и без ведома французского правительства, послало в Сибирь английского ген. Нокса. Когда оба правительства осведомились об этих миссиях, им пришлось путем переговоров разграничить будущие сферы влияния ген. Жанена и Нокса. Первый должен был вступить в начальствование всеми союзными и русскими белыми войсками к западу от Байкальского озера и в Восточной России. Нокс получал назначение начальника тыла, действующего по указаниям ген. Жанена и должен был заняться подготовкой обмундирования и снаряжения для армии на 100 000–200 000 чел. В ведении Нокса должно было быть формирование и обучение Белой русской армии. Таким образом, не до начала интервенции, а после ее начала и после разграничения функций между различными державами начал обрисовываться оперативный план интервенции в Сибири. Он сводился в крупных чертах к следующему. В Европе Антанта ставила своей целью первоначально обеспечить свои сообщения с севером России путем занятия в качестве опорных пунктов Мурманска и Архангельска; в дальнейшем, опираясь на эти пункты и за завесой союзников, надлежало приступить к формированию Белой русской северной армии и стремиться к соединению с чехо-словацкими силами на линии р. Волги. В Азии роль объединенного начала для всех сил контрреволюции возлагалось на чехо-словацкий корпус. Последний вместе с русскими контрреволюционными частями должен был стремиться к соединению с десантом союзников в Архангельске, а на юге войти в связь с вооруженными силами южной контрреволюции.

Выполнение первой части плана, т. е. соединение сил, действующих на севере от Архангельска и на востоке со стороны Сибири, должно было осуществиться не позднее наступления зимы 1918/19 г.

Характерно, что авторы этого плана, главную роль в создании которого сыграл французский Генеральный штаб, считали, что главный удар должен наноситься со стороны Архангельска. Чтобы понять мотивы предпочтения Архангельску, следует иметь в виду, что активностью в этом районе французский Генеральный штаб предполагал упредить и обезвредить возможный активный маневр германцев из Финляндии в сторону Мурманска и мурманского побережья.

{19} О размахе политико-агитационной работы, достигнутом в кратчайший срок, свидетельствуют следующие цифры: обычный тираж «Уральского рабочего», органа Уральского областного комитета большевиков, 5000 экземпляров; месяц спустя, т. е. в начале июля 1918 г., его тираж утроился (15 000). С 10 по 28 июня распространено 28 248 брошюр и 2 688 000 воззваний. С 25 июня по 3 июля распространено 23 025 книг и брошюр и 217 650 разных воззваний. С 3 по 9 июля распространено 21 779 книг и брошюр и 168 000 воззваний.

{20} Эти цифры весьма показательны для суждения о действительном военном масштабе событий в начале Гражданской войны и о колоссальных достижениях советской власти в отношении строительства вооруженных сил.

{21} Муравьев вступил в фактическое командование Восточным фронтом 18 июня 1918 г. Его деятельность на фронте была очень кратковременна. Ему удалось 19 июня, лично командуя небольшим отрядом, отбить обратно у чехо-словаков Сызрань и провести ряд организационных мероприятий: наметить образование четырех армий, отдать приказ о сведении разнотипных организаций в армиях в штатные однотипные единицы (полки, батареи, эскадроны). После ликвидации мятежа левых эсеров в Москве Муравьев 9 июля в своем приказе призывал войска к исполнению революционного долга, но в то же время сам бежал в Симбирск, где объявил о войну Германии, потребовал поддержки местного совета и приказал войскам своего фронта перестроить фронт на запад и двигаться на Москву. Поддержки Муравьев не нашел и вынужден был застрелиться.