Сочинения - Феодорит Кирский

Если тебе угодно слышать Северіана, пастыря Габаловъ, то я предложу тебе и его ученіе, а ты внимательно послушай. «Изреченіе: Слово плоть бысть, означаетъ не отступленіе отъ своего естества, но воспріятіе нашего естества. Ибо если подъ словомъ — бысть ты разумеешь измененіе: то слыша слова апостола Павла: Христосъ ны искупилъ есть отъ клятвы законныя, бысть по насъ клятва, ужели ты будешь разуметь о естестве и превращеніи въ самую клятву? Посему какъ слова: бывъ клятва, означаютъ не что другое, какъ воспріятіе на себя нашего проклятія: такъ и здесь подъ выраженіемъ: Слово плоть бысть и вселися въ ны, не что другое разумеется, какъ воспріятіе плоти».

Еранистъ. Я удивляюсь таковому единогласному свидетельству сихъ мужей. Ибо все они изъяснили сіи Евангельскія слова такъ, какъ бы, сошедшись на одно место и съ общаго согласія, вместе написали свое мненіе.

Беседа 2. О несліянномъ соединеніи естествъ въ Іисусе Христе

Еранистъ. Я пришелъ, чтобы предложить тебе избрать одно изъ двухъ: или разрешить мои вопросы, или согласиться на наше ученіе.

Православный. Принимаю вызовъ, находя его справедливымъ. Но намъ надобно прежде вспомнить, на чемъ прервали мы речь нашу въ прошедшій день, и какой конецъ имелъ разговоръ нашъ.

Еранистъ. Это я приведу тебе на память. Мы согласились, сколько я помню, въ томъ, что Богъ–Слово остался непременяемымъ; Онъ принялъ плоть, а не превратился въ плоть.

Православный. Изъ того, что ты такъ верно сохранилъ въ памяти содержаніе нашей беседы, я заключаю, что ученіе, которымъ мы окончили ее, тебе нравится.

Еранистъ. Я уже прежде сказалъ, что было бы яснымъ знакомъ сумасшествія противоречить столь многимъ и столь великимъ учителямъ.

Православный. И такъ мы согласны въ томъ, что Богъ–Слово принялъ плоть?

Еранистъ. Всеконечно.

Православный. Но что разумеемъ мы подъ именемъ плоти? Одно ли тело, какъ понимаютъ Арій и Евномій, или тело и душу вместе?

Еранистъ. Тело и душу.

Православный. Какую душу? разумную ли, или растительную и животную, какъ называютъ ее некоторые? Этого вопроса, какъ неуместнаго, я не предложилъ бы, если бы не побуждали меня къ тому сумасбродныя сочиненія Аполлинарія.

Еранистъ. Да разве Аполлинарій полагаетъ различіе между душами?

Православный. По ученію Аполлинарія, въ человеке — три составныя части: тело, душа животная, и душа разумная, которую онъ называетъ умомъ. Но божественное Писаніе признаетъ только одну душу, а не две. Это ясно показываетъ исторія сотворенія перваго человека, где сказано: созда Богъ человека, персть вземъ отъ земли, и вдуну въ лице его дыханіе жизни: и бысть человекъ въ душу живу (Быт. 2, 7). Самъ Господь въ Евангеліяхъ такъ говоритъ своимъ святымъ ученикамъ: не убойтеся отъ убивающихъ тело, души же не могущихъ убити: убойтеся же паче могущаго и тело и душу погубити въ геене (Матф. 10, 28; Лук. 12, 4–5). И божественнейшій Моисей, определяя число лицъ, вшедшихъ въ Египетъ вместе съ родоначальниками ихъ, говоритъ: всехъ же душъ вшедшихъ во Египетъ семдесятъ пять (Быт. 16, 26). И божественный апостолъ, бывъ въ Троаде, сказалъ о Евтихе, котораго все почитали мертвымъ: не молвите, ибо душа его въ немъ есть (Деян. 20, 10).

Еранистъ. Ты ясно доказалъ, что каждый человекъ имеетъ только одну душу.

Православный. А Аполлинарій говоритъ, что две, изъ которыхъ будто–бы одна, т. е. та, которая не причастна разума, воспринята Богомъ–Словомъ, а место души разумной будто–бы заступало въ Немъ Божество. Вотъ почему я спрашивалъ, — которая душа принята вместе съ теломъ.

Еранистъ. Следуя божественному Писанію, я утверждаю, что принята душа разумная.

Православный. Итакъ мы должны согласиться, что Богъ–Слово принялъ совершенный зракъ раба?

Еранистъ. Совершенный.

Православный. Такъ и надлежало. Поелику первый человекъ весь былъ подъ грехомъ, и потерялъ черты Божественнаго образа, а родоначальнику последовало потомство его: то необходимо было, чтобы Творецъ, восхотевъ обновить помраченный образъ, воспринялъ все естество, чтобы изобразить на немъ черты гораздо лучшія прежнихъ.

Еранистъ. Это справедливо, но я прошу тебя сначала съ точностію определить значеніе словъ, чтобы беседа наша шла безпрепятственно, и чтобы изследованіе наше не останавливалось изъ–за какого–нибудь обоюднаго слова.

Православный. Твое замечаніе весьма основательно: спрашивай, о чемъ тебе угодно.

Еранистъ. Іисуса Христа какъ дóлжно называть: человекомъ ли, или Богомъ?

Православный. Ни то, ни другое имя, отдельно взятое, не выражаетъ существа предмета, но то и другое вместе: ибо Іисусомъ Христомъ названъ вочеловечившійся Богъ–Слово, какъ сказано: и наречеши имя Ему Іисусъ, Той бо спасетъ люди своя отъ грехъ ихъ (Матф. 1. 21), и еще: днесь раждается вамъ Христосъ Господь во граде Давидове (Лук. 2, 11). Это слова ангеловъ. Прежде же вочеловеченія Онъ назывался Богомъ, и Сыномъ Божіимъ, и Единороднымъ, и Господомъ, и Богомъ–Словомъ, и Творцемъ, какъ сказано: въ начале бе Слово, и Слово бе къ Богу, и Богъ бе Слово (Іоан. 1, 1), и еще: вся Темъ быша, въ Томъ животъ бе, бе Светъ истинный, иже просвещаетъ всякаго человека грядущаго въ міръ (Іоан. 1, 3–9). Сіи и симъ подобныя наименованія означаютъ Божественное естество, по вочеловеченіи же Онъ названъ Іисусомъ Христомъ.

Еранистъ. Следовательно Iисусъ Христосъ есть только Богъ?

Православный. Ты слышишь, чтó говорится о Боге–Слове вочеловечившемся, и называешь Его только Богомъ?

Еранистъ. Поелику Онъ воплотился, не превратившись въ человечество, но оставшись темъ, чемъ былъ до вочеловеченія, то и должно называть Его такъ, какъ назывался до вочеловеченія.

Православный. Богъ–Слово и былъ, и есть, и будетъ непреложенъ, — но Онъ вочеловечился, воспринявъ человеческое естество; посему мы должны исповедывать въ Немъ то и другое естество, какъ воспріявшее, такъ и воспріятое.

Еранистъ. Но я думаю, что наименованія, взятыя отъ лучшей стороны, предпочтительнее.

Православный. Человекъ какъ животное, есть ли простое существо, или сложное?

Еранистъ. Сложное: ибо состоитъ изъ души и тела.

Православный. Которое же изъ сихъ естествъ есть лучшее?

Еранистъ. Очевидно, душа: ибо она и разумна, и безсмертна, и получила власть управлять симъ животнымъ, а тело и временно, и смертно, и лишившись души, теряетъ разумъ и становится трупомъ.

Православный. Следовательно надлежало бы, чтобы Священное Писаніе, называя сіе животное, наименованіе для него заимствовало отъ лучшей его части?

Еранистъ. Такъ и называетъ: ибо вшедшихъ въ Египетъ назвало душами.

Православный. А отъ тела никого не называетъ божественное Писаніе?

Еранистъ. Называетъ такъ поработившихся плоти. Напримеръ Господь говоритъ: не имать духъ Мой пребывати въ человецехъ сихъ во векъ, зане суть плоть (Быт. 6, 3).

Православный. А безъ осужденія никого не называетъ плотію?

Еранистъ. Не помню.

Православный. Итакъ я напомню тебе, и покажу, что даже людей высокой святости Писаніе называетъ плотію. Скажи, какъ должно называть апостоловъ: духовными, или плотскими?

Еранистъ. Не только духовными, но верхомъ духовныхъ и учителями.

Православный. Послушай же, чтó говоритъ богодухновенный Павелъ: егда же благоволи Богъ, избравый мя отъ чрева матере моея и призвавый благодатію своею, явити Сына своего во мне, да благовествую Его во языцехъ, абіе не приложихся плоти и крови, ни взыдохъ во Іерусалимъ къ первейшимъ мене апостоломъ (Гал. 1, 15–17). Ужели св. Павелъ называетъ апостоловъ плотію и кровію въ осужденіе ихъ?

Еранистъ. Никакъ.

Православный. Онъ заимствуетъ наименованіе отъ видимаго естества человека, и сравниваетъ небесное знаніе въ должность апостольства съ званіемъ, которое бываетъ путемъ обыкновеннымъ, т. е. чрезъ человековъ.