Исповедь Cтража - Наталья Некрасова

Он вскочил, вцепившись в край стола так, что костяшки побелели. Глаза сузились.

— Конечно, вы можете говорить что угодно, — процедил он. — Я — заключенный. Как я понимаю, вы все уже решили. Ну, и когда?

— Да, решил, — ответил я, глядя ему в глаза. — Я решил. Вас не сожгут на костре. Вас не распнут на скале. Вы будете жить. И спасет вам жизнь злобный приспешник ложного Света. Но не сейчас. Не сию минуту. Потому что ваша Книга оскорбила меня. И я, мерзкий прислужник злобных Валар, кое-что хочу заставить вас понять. Если вы до сих пор не поняли. Сядьте! — рявкнул я. Я уже успокоился, и мне было совестно.

Я и правда веду себя по-свински. Но молчать я не собирался. Пусть сейчас услышит все.

— Вы дурной проповедник. Вы не проповедник вообще, честно говоря. Так не убеждают. Я не вижу здесь истины. Я не понимаю, откуда вообще вы взяли свою веру, — так как вы можете заставить меня уверовать в вашу правду? Вы не сказали мне, как вы поверили сами. Как же я могу поверить вам? Как?! Вы слишком многого хотите, причем сами ничего не делаете! Почему я должен стараться понять вас, почему не вы — меня?

— Хорошо! — почти крикнул он. — Я скажу вам. Я вам расскажу… Но Книга — это не для тех, кто должен поверить. Это тем, кто уже поверил.

— Так какого же назгула вы от меня ждали?

Он зло рассмеялся.

— Вы мне показались куда умнее, чем вы есть.

— А я и так не дурак. Но Книга меня не убедила. Попробуйте другое.

— А почему я вообще должен стараться что-то вам доказать? Мне, честно говоря, сейчас хочется ударить вас.

— А разве проповедник не должен проповедовать? И будьте честны с собой, Борондир. Вы ХОТИТЕ меня убедить.

Он усмехнулся. Он уже совсем взял себя в руки.

— Да, вы правы, — неторопливо, спокойно и немного разочарованно произнес он. Наверное, я оказался не слишком пригоден для проповеди. А на кого же тогда они рассчитывают? На совсем глупых или юных? На жизнью обиженных? Нашли себе паству, однако… — Что ж, хорошо. Я постараюсь вас убедить. Я постараюсь как можно более доходчиво рассказать вам, как к этому пришел я сам. Впрочем, я уже, кажется, говорил с вами об этом.

— Это было как-то между прочим. К тому же я сейчас, как вы понимаете, более подготовлен.

— Ну-ну, — покачал он головой. — Вижу, как вы подготовлены. Вы готовы меня прямо-таки в клочья разорвать. Что, не так? — Он ухмылялся мне в лицо.

— А вы уж постарайтесь, — таким же тоном ответил я. — Если уж вы проповедник. Итак? Откуда все это? — Я снова ткнул в Книгу. — Откуда взялось все это? Я должен вам сказать, что пытался сам сообразить, кто и о чем мог бы поведать. Кто был свидетелем тех или иных событий. К примеру, все, что творилось в Валиноре. О расправе над Эллери Ахэ. Ведь здесь только один верный источник — рассказ Мелькора. А я, как прямой потомок Эдайн, этому источнику не доверяю. Почему же поверили вы, тоже потомок Эдайн? Что вас убедило? Где подтверждения?

Он криво усмехнулся. Ноздри нервно раздувались — он готовился к бою. Я был его врагом. Ну, давай, Борондир. Я хочу знать. Начинай.

— Надо же — прямо Владыка Судеб и Владыка Тьмы, — хмыкнул он.

Я поднял брови. Ах, он еще и шутить способен?!

— Ну и гордыня!

— Разве вы сейчас — не владыка моей судьбы?

— Мне всегда казалось, что человек сам хозяин своей судьбы. И вы на Владыку Тьмы, простите, нимало не похожи. Однако я не ожидал, что вы способны так шутить.

— Да-да, конечно! Я, по-вашему, фанатик, который ничего понимать не хочет и по каждому поводу кидается противника душить, — усмехнулся он.

— Да нет. Это я в ваших глазах фанатик… Я жду вашего рассказа, Борондир. Или вы передумали?

— Не передумал, — отрезал он. В его голосе явно звучало — «Сейчас я тебе покажу. Ты у меня попляшешь, скотина». — Только давайте исходить из того, что есть сейчас и что было, а не из того, что было бы.

— Согласен. — Честно говоря, я не очень понимал, зачем ему это условие. Ведь большая часть того, что для него — было, для меня — не было. Я не видел этому подтверждения.

— Итак. Вы живете в этом мире, вы любите его, потому что в нем жить привыкли. Вы считаете, что он устроен так потому, что это лучшее для него устройство.

— Нет. Не лучшее. Но насчет того, что я люблю его таким, каков он есть, это верно. Неверно то, что я полностью доволен его устройством.

— Хорошо. Я тоже люблю этот мир и все, что в нем есть, пусть не все совершенно. И считаю, что даже то, что мне не нравится, тоже имеет право на существование, поскольку мир руководствуется в своем бытии отнюдь не моим мнением.

— Согласен.

— Стало быть, вы признаете, что может существовать другой взгляд на существующий порядок вещей, чем ваш?

— Ну разумеется.

— И что каждое событие может быть оценено с разных точек зрения?

— Конечно. Даже если я лично считаю ее неверной и неприемлемой для меня. Но — если я так отношусь к чужим взглядам, то я вправе ожидать, что и к моему мнению будут относиться с таким же уважением. Особенно в спорах. И не станут меня оскорблять. Я просто хочу, чтобы вы поняли, почему я встретил вас так… неласково.

— Прошу прощения заранее. Иногда ведь можно оскорбиться по-пустому, просто неверно поняв другого.

— Ну так постарайтесь, чтобы я понял верно.

— Постараюсь. Итак… на чем я остановился?

— На разных точках зрения. — Я встал, выглянул за дверь, кликнул стражника и велел принести чего-нибудь поесть да еще кувшин пива. Здесь, в Гондоре, предпочитают вино, и друзья подтрунивают над моей простонародной привязанностью к пиву, но я всегда отвечаю, что пиво весьма почитал сам государь Элессар Тэльконтар, причем пиво наше, арнорское. По-моему, на юге пиво варить не умеют.

— Разные точки зрения. Вы понимаете — то, что кажется добром одному, оборачивается подчас злом для другого?

— Это да. Но — но, сударь мой, заранее хочу пояснить, что я считаю, что всегда можно найти возможность договориться, даже пусть при этом кто-то не достигнет цели до конца. Зато другой не потеряет все.

— Да-да. Но я повторяю — то, что хорошо для одного, может быть дурным для другого. Но право на существование имеют все, и право на собственное мнение тоже имеют все.

— Согласен. Если эти «все» тоже согласны договариваться. Иначе мне мое существование и взгляды придется отстаивать не в словесном споре.

— Да. Но вернемся к делу. Если я признаю, что есть взгляд на вещи, так скажем, со стороны Света, то почему бы не быть такому же взгляду на порядок вещей со стороны Тьмы?

— Не спорю.

— Вот. С этого начал и я. Я не знаю, почему во мне сидел этот дух противоречия. Я читал те же книги, что и вы. Меня воспитывали так же, как и вас. Я гордился подвигами предков, я запоем читал повести о великих войнах… Я играл, как и вы, в войну с Мордором и не любил, когда выпадало играть в Черное Воинство. Наверное, с этого и началось. Иногда мы кого-то били, иногда нас били, но, когда я оказывался на побитой стороне, я отнюдь не ощущал себя неправым и побитым справедливо. Я же хороший! А меня лупили от души лишь потому, что на мне было либо Багровое Око, либо Белое Древо. В зависимости от стороны. Наверное, с этого и началось осознание того, что на каждой стороне своя правда. Причем вполне убедительная правда. Вы понимаете меня?