Унижение России: Брест, Версаль, Мюнхен - Анатолий Уткин

В декабре 1926 г. французы и англичане решили свернуть свою контролирующую деятельность в Германии. Окончание работы контрольной комиссии в 1927 г. ослабило секретность германских военных приготовлений. К этому времени на чертежных досках закрытых технических контор Германии уже лежали чертежи новых линейных кораблей, танков, пушек, истребителей и бомбардировщиков. Теперь дело было за испытательными полигонами и конвейерами.

Фирма «Кох и Кинцле» вернулась на главные заводы Круп-па в Эссене. Здесь заново в 1927 г. был открыт департамент артиллерийских проектов. С этого времени началось производство самоходных орудий, труб для запуска торпед, приборов для морских орудий, перископов. Впоследствии в одном из германских документов можно будет прочесть: «Из всех орудий, использованных в 1939–1941 гг., самые ценные были уже полностью созданы к 1933 г.». То же самое можно сказать о танках. Их конвейерное производство началось в 1928 г. Крупп ввел автоматические станки, позволявшие создавать ручную гранату за 12 минут (в Первую мировую войну требовалось 220 минут).

В 1930 г. абвер, занявший более заметное, чем прежде, место в рейхсвере, начал планомерную фотосъемку территории потенциальных противников. Был использован «Юнкерс W-34», установивший к тому времени рекорд высоты полета. Тщательному исследованию подверглась полоса приграничной польской территории.

Как практически во всех странах, решающих задачу насильственной модернизации, лидер российской модернизации вышел из самых низов общества. В отличие от Ленина, человека с западным образованием, проведшего половину жизни на Западе, Сталин жил на Западе всего около четырех месяцев в 1906–1907 гг. Сведения о внешнем мире у него, самоучки, были в основном умозрительными. Строго говоря, это был типичный автохтон, умственно и эмоционально сформировавшийся в России, в условиях жесткого подполья. Но этот очевидный недостаток, который не позволил бы Сталину в годы господства прозападной элиты даже приблизиться к вершине власти, оказался его величайшим внутриполитическим козырем в борьбе за власть.

В 1925 г. окончательно разрешается спор автохтона Сталина и интернационалиста Троцкого. Ныне понятно, что исход их борьбы не мог быть иным. 170 млн. человек не могли быть принесены в жертву «социальному поджогу» Запада, на алтарь восстания европейских пролетариев. Поставив задачу собственного общественного устройства, построения социализма в одной стране, опираясь на русское национальное чувство, Сталин выиграл бой. Одним из факторов победы автохтона Сталина, вступившего в послеленинский период борьбы за власть с более космополитически воспитанными претендентами на российское лидерство, было то обстоятельство, что практически растаял воспитываемый веками контактов прозападный слой России. Из почти 5 млн. европейски образованных русских, составлявших элиту страны в предреволюционный период, в России после революции, Гражданской войны и исхода интеллигенции на Запад осталось едва ли несколько сотен тысяч, решительно оттесненных от рычагов власти. Символом нового направления развития России, потерпевшей поражение в романовской попытке слияния с Западом, стал перенос столицы из петровского Петрограда в допетровскую столицу — Москву. Кроме того, это означало также физическое удаление жизненных центров России от границы с Западом.

Если отбросить идейный флер, то фактически он поставил ту же задачу, что и Петр, — догнать Запад. Но в отличие от императора Петра он хотел это сделать изолированно от Запада, на основе мобилизации собственных ресурсов. Именно о подобном варианте пишет Т. фон Лауэ: «Ориентированные на Запад местные (незападные. — А. У.) лидеры, находившиеся под впечатлением западной мощи, прилагали к своим собственным народам насилие, которое характеризует экспансию самого Запада. Они пытались обратить своих подданных посредством насилия в организованно мыслящих граждан, столь же дисциплинированных, лояльных и способных к сотрудничеству, как граждане в западных демократиях. Они хотели совершить, торопясь и по предначертанному плану, то, чего Запад достиг на протяжении столетий, создавший в невиданных условиях особую культуру… Рассматриваемый в этом свете коммунизм… был не более чем идеализированной версией западного (или «капиталистического») общества, закамуфлированного так, чтобы воодушевить униженных и оскорбленных».

Большевики, совершившие своего рода «контрреволюцию» (по отношению к западной революции), фактически стремились извлечь западную силу из незападных народов. Результат, по определению, не мог быть стопроцентно успешным. Произошло то, что и должно было произойти, — столкновение (под огромным политическим давлением) двух культур, западной и автохтонной. Но новые лидеры не были способны даже подойти к проблеме культурной несовместимости. Многие из них получили образование в местных сельских школах, а не в прозападных университетах. Их героями в русской истории были такие революционеры, как Н. Г. Чернышевский, и такие вожди допетровской Руси, как Иван Грозный, а не фигуры романовского периода. Почвенник Н. А. Некрасов, а не западник А. С. Пушкин, стал главным поэтом новой эпохи. Музыканты «Могучей кучки» возобладали в национальной музыке над менее «почвенными» музыкальными гениями, художники-передвижники — над отвлеченно-космополитическими талантами.

Сталин и его сподвижники могли считать себя кем угодно, но для истории они не более чем культурные колонизаторы, пытающиеся создать «нового человека», способного соревноваться с западным человеком, т. е. обладающего такой же энергией, предприимчивостью, прогнозируемостью действий, плановостью построения своей жизни, методичностью освоения природы, целенаправленностью всех жизненных усилий. Именно это было жесточайшей коллективизацией и героической индустриализацией. Народы России заплатили за эти усилия колоссальную цену. Но крайне неразумно было бы высмеять все эти усилия и попытаться начать все с начала — с первозданного хаоса, джунглей предкапитализма. Неудачи имманентно заключались в методе. Используя насилие, социальные революционеры закрепляли в человеке прежде всего незападные черты: покорность, сугубую лояльность, глубинное неверие в себя. Поэтому в час испытаний даже 20-миллионная элитарная партия не смогла выделить из своих рядов вождей. Весь ряд: Ленин, Сталин, Хрущев, Брежнев, Горбачев, Ельцин — прекрасная иллюстрация отторжения средой лидера западного образца.

Благодаря нэпу в 1926 г. сельское хозяйство в России достигло предвоенного уровня, в 1928 г. того же добилась и промышленность. Но в отсутствие массовых инвестиций будущее обещало только медленную эволюцию, а нужно стремиться к обещанному властью чуду, но трудностей на этом пути было бесчисленное множество: не сравнимая с Западом потеря ресурсов в мировой войне, неорганизованность, волевая дряблость, безразличие, неспособность к самоорганизации, пренебрежение к талантам, лакейство, малая стоимость человеческой жизни.

Поражение в Первой мировой войне учило трезвой оценке, способствовало рациональному самосознанию. Россия убедилась, сколь несовершенен ее экономический и социальный механизм, прогнувшийся (в отличие от западного) перед германской мощью. Этого большевики не забыли. На XV съезде ВКП(б) в 1927 г. было принято решение о необходимости «широчайшего использования западноевропейского и американского научного и научно-технического опыта». Сталин провозгласил цель — «догнать и перегнать технологию развитых капиталистических стран». Эту гонку за лидером предполагалось проводить в два этапа. На первом этапе (первый пятилетний план), за счет продажи даже хлеба голодающей страны была осуществлена закупка огромного количества западной техники и оборудования. Средства для ускоренного промышленного роста Сталин добыл там же, где Вышнеградский и Витте до него, — у огромной массы российского крестьянства. Битва русского большевизма с крестьянством была самой суровой. В 1933 г. она завершилась жесточайшей победой — доля бюджета, выделяемая на индустриальное развитие, достигла феноменальной цифры — 25 %. В XX в. такого не добивалась ни одна страна. На втором этапе (второй пятилетний план) Советская Россия сделала акцент на развитии собственной технологии. На XVII съезде ВКП (б) в 1934 г. была поставлена задача — превратить Советский Союз «в технологически и экономически независимую страну, в наиболее технически развитое государство Европы».

Двумя важнейшими процессами в утверждении национального начала и выработки собственного пути России в XX в. были коллективизация крестьянства и индустриализация. В марте 1930 г. Сталин выступил со знаменитыми словами, ставшими едва ли не манифестом для целого поколения: «Нас били монгольские ханы и германские рыцари, польская шляхта и французы Наполеона, немцы и все, кто был сильнее нас. Били нас потому, что мы были слабы. Мы отстаем от развитых стран на 50—100 лет. История дала нам лишь десять лет. Либо мы ликвидируем отставание, либо будем снова биты».