Погоня за сказкой - Юлия Григорьева

Вэй вдруг резко отступил назад, выпуская мои руки из захвата, развернулся и стремительно направился прочь. Я глядела ему в спину, и моя душа взбунтовалась против его слов. Что-то тягучее, мучительное и невыразимо горькое заполнило мое существо, заставляя стиснуть кулаки и закусить губу, не давая расплакаться. Сорвавшись с места, я бросилась за ним, ухватила за руку и развернула к себе. Долго вглядывалась в его лицо и все никак не могла подобрать слов к тому, что душило меня. Оказывается, иногда чувства облечь в слова практически невозможно. И я вновь молчала, снедаемая желанием сказать ему, что он никогда не сможет стать для меня воспоминанием, потому что стал гораздо большим, чем даже я сама подозревала. Всевышний, да что же это?! Почему так щемит в груди? Зачем моя душа рыдает от мысли о завтрашнем дне? Она ведь должна петь, а мне так тяжело и больно, словно я отказываюсь от чего-то важного и нужного мне. К чему эти терзания?

— Ты ошибаешься, Вэй, — наконец смогла выдавить я. — Я не верная. Верные не борются с собой, они неколебимые столпы своей веры. А я всего лишь слабая женщина, растерянная и испуганная тем, что позволила своему сердцу биться для другого мужчины.

Вэй накрыл мне рот ладонью и отрицательно качнул головой.

— Молчи, глупая, молчи! — заговорил он. — Ты сама не знаешь, что можешь натворить своими словами. Не позволяй мне увериться в том, что моя борьба с собой напрасна, иначе я сделаю то, о чем потом будем сожалеть мы оба. Ты — о минутной слабости, а я — глядя на твои терзания. Молчи!

— Что ты можешь сделать, Вэй? — шепотом спросила я.

— Не отдать, — коротко ответил он и отвернулся. — Забрать и увезти отсюда. Вот что я хочу. Это сейчас самое сильное из желаний. Потому не искушай меня.

Я шагнула к нему и положила руку на плечо. Мужчина сдавленно вздохнул и попытался отстраниться. И тогда я попросила о том единственном, о чем смогла позволить себе просить:

— Вэйлр Лоет, поцелуй меня еще один раз… Пожалуйста.

Капитан развернулся и короткое мгновение вглядывался мне в глаза, освещенные блеклым сиянием луны. После сглотнул и обнял меня, привлекая к себе.

— Всевышний, — прошептал мужчина, — дай мне сил.

И он склонился ко мне, накрывая мои губы своими. Я закрыла глаза, положила ладони на широкую мужскую грудь, ощутив, как быстро бьется сердце Вэя, и ответила ему. Поцелуй капитана в этот раз не был ни жадным, ни грубым, ни порывистым. Он словно отдавал мне всю ту нежность, что накопилась в его душе, щедро делился своей любовью, забирая мои чувства и горечь от скорой разлуки и невозможности изменить саму жизнь, чтобы все было иначе. Но сложилось все так, как оно есть. И изменить уже было ничего невозможно. Я постараюсь разлюбить тебя, капитан Лоет, но этот поцелуй будет со мной как напоминание о том, что ты был в моей жизни и сколько места в ней занял, мой невыносимый пират.

Вэй оторвался от моих губ и еще крепче прижал к себе.

— Надо возвращаться, — глухо произнес он.

— Да, — прошептала я, обнимая его так сильно, как только могла.

Но мы так и не вернулись. Сначала долго сидели, прижавшись друг к другу, а потом легли. Я устроилась на плече своего капитана, проваливаясь в тревожный сон, но просыпалась от каждого шороха и стороннего звука. И тогда я открывала глаза и чувствовала тепло объятий Вэя, кажется, так и не сомкнувшего глаз в эту нашу последнюю ночь. А когда затеплился рассвет, я почувствовала, как меня осторожно поднимают на руки и несут куда-то.

Открыв глаза, я взглянула на капитана, но так и не решилась ничего спросить. Вэй не заметил моего взгляда, и я снова сомкнула веки. Он принес меня на место нашей стоянки, так же аккуратно положил и коротко прикоснулся к губам, думая, что я сплю. Он нежно провел ладонью по моей щеке и прошептал:

— Прости меня, мой Ангел, у меня больше нет сил бороться с собой.

Он отошел, а я удивленно подглядывала, как капитан толкнул боцмана, некоторое время что-то тихо говорил ему. Господин Даэль кивал, ничего не отвечая. После этого Вэй взлетел в седло и сорвался с места в галоп. Я села, глядя ему вслед, со всей отчетливостью понимая, что он ушел. Слезы потекли по щекам, но я даже не попыталась сдержать их, лишь сдавленно прошептав:

— Вэй… Прощай.

Большего сказать не смогла. Рыдания душили меня, боль рвала сердце на части, но я приняла решение капитана. Долг велел мне закончить то, ради чего я прошла через столько испытаний. Но позже — сейчас у меня не было сил даже на то, чтобы выплакать свою боль за пределами стоянки, чтобы не посвящать никого в то, что творится у меня на душе.

Господин Даэль подошел ко мне. Он сел рядом, обнял меня и зарылся пальцами в волосы, прижав мою голову к своему плечу. Он ничего не говорил, давая опустошить сердце и душу. Пираты, так же молча, поднимались со своих мест, собирали заплечные мешки; в мою сторону они не смотрели. Только Самель бросил на меня быстрый взгляд, отвернулся и утер большим пальцем одинокую слезу.

Отряд терпеливо ждал. Постепенно я затихла. Господин Даэль дал мне еще немного времени, а после произнес:

— Душа моя, Хаддиса ждет нас. Вам решать, куда мы отправимся дальше. Можем вперед, а можем и, — он заглянул мне в глаза, — назад.

Невесело усмехнувшись, я поднялась на ноги и посмотрела на город.

— Долг и любовь к мужчине, с которым меня связала клятва у алтаря, привели меня на борт «Счастливчика». Я не могу отступить, оказавшись в шаге от своей цели, — ответила я.

— Что ведет сейчас? — он снова заглянул мне в глаза.

— Долг, — сказала я и добавила: — Надеюсь, что и любовь.

Разочарованный вздох пронесся над нашим маленьким лагерем. Я обвела взглядом отряд. Даже Эрмин сейчас отвел глаза. Только боцман и Самель продолжали смотреть на меня. Я собрала заплечный мешок, закинула его на спину и подошла к своей лошади. Ухватилась за луку седла, но замерла и обернулась к Даэлю.

— А как бы вы поступили на моем месте? — спросила я.

Мужчина усмехнулся и потер подбородок.

— Я бы поехал в Хаддису, — честно признался он. — Но, знаешь, девочка, однажды я выбрал порицание общества, предпочтя попроситься в команду к Лоету. Это был мой выбор. Остаться лицемером перед своей совестью или сделать то, что просила моя душа. Я выбрал душу.

— И всё же вы поехали бы в Хаддису, — заметила я, забираясь в седло.

— Да, потому что так велит совесть, — кивнул боцман. — Моя велела уйти, твоя — остаться.

— Тогда вы понимаете меня, Нартан, — я тронула поводья.

Наш отряд устремился в сторону города. Со мной поравнялся Красавчик. Он некоторое время молчал, поглядывая на меня, и все же решился заговорить.