Пауза - Кристина Андреевна Белозерцева

На секунду я попыталась представить реакцию своего спутника на такую трансформацию. Хех, нет уж. Вот тогда он меня точно пристрелит.

В этот момент светлая ткань колыхнулась, и, откинув полог, из шатра вышли еще двое людей, вытащив за руки и ноги то, что недавно совершенно определенно также было человеком. Только теперь кто-то превратил его торс и голову в мясной фарш, сквозь который проглядывали обломки ребер и куски сломанного позвоночника. Лео тихо выдохнул что-то среднее между: «Солнцеликий Аллеар!» и «Твою ж мать!» Труп полетел в здоровую яму с полыхающим в ней костром, а мужчины двинулись в сторону клеток. Огонь зашкворчал, получив добычу, ну чисто раскаленная сковорода, на которую кусок жира бросили, а дым враз почернел. Мерзость!

Люди с воплями и ужасом сбились у дальних стенок клеток, чудом не подавив друг друга. Понятно теперь, откуда запах.

– Кого? – сплюнув на землю, поинтересовался тот, что потолще с обвисшими щеками.

– Давай потом этого, – ткнул пальцем второй – повыше и постройнее со сломанным носом, – а пока хоть отдохнем чутка.

У них лица тоже были полускрыты капюшонами. Или идиоты, добровольно закрывающие себе обзор, или вообще считают себя тут бессмертными. А значит, тем более – идиоты.

Это – люди? Разумные? Да твари они, похуже той, что сидит в шатре.

– Их всего четверо сейчас, – прошептала я на ухо виконту, для чего мне пришлось встать на цыпочки и вцепиться свободной рукой ему в воротник, – к двоим у повозок мы сможем подобраться в тени.

– Нет! – зашипел Леонард в ответ, обернувшись ко мне. – Кто-то еще в шатре. Нужно вернуться за остальными.

А можно вообще просто подождать, пока оно убьет здесь всех, ага.

– Времени нет! У меня тоже револьвер с собой. И на меч чар наложено – боги не сосчитают. Двоих у повозки клинками со спины, а потом тех, двоих у шатра. Если не сможем тихо – стреляем.

– А если у них тоже револьверы?

– Да откуда?! Ты посмотри на их одежду, Лео! Ты хоть представляешь, сколько стоит огнестрельное оружие, и как мало людей могут себе его позволить?

– А шатер?

– Да мертвяки с ним! Оно пока занято. Что-то не хочу я с этой дрянью связываться. Просто отопрем клетки по-тихому и уходим! Спасти сейчас – спасем, а дальше они и сами ногами шевелить смогут.

– Но кто там? – допытывался мой спутник, зачарованно глядя на еще одно бурое пятно, расползающееся по ткани. – Кто внутри?

– Не знаю, – признала я, тоже разглядывая колышущуюся на ветру ткань и кусая губы.

– Только охранников?

– Только охранников.

– Боги с тобой, Кристина, пошли, пока я не передумал. Твой правый.

Ладно, все не страшно, эти четверо нам двоим вообще не противники. К тому же они, похоже, слегка пьяны. И не военные, те бы позаботились об охране. Да любой нормальный отряд выставил бы хоть одного часового.

Мы двинулись к намеченным жертвам по самой границе видимости, все также держась за руки, как сбежавшие на ночь глядя из дома дети. Было бы забавно, если бы рядом не умирали от страха люди в клетках. Они скулили и причитали, заглушая наши шаги. Толстый заскучал и от души пнул под ребра какого-то мужчину прямо между прутьями решетки, и вскрик захлебнулся надсадным грудным кашлем. Высокий рассмеялся. Так, главное, сейчас – не отвлекаться. Важнее всего сейчас спасти детей и не привлечь внимание того, что в шатре. Наконец, перед нами замаячили две спины возле повозки. Тот, что справа, нашел какую-то шкатулку и пытался вскрыть ее коротким кривым ножом, тот, что слева, наблюдал и поддразнивал, высказывая предположения, откуда именно у его приятеля растут руки.

Лео вытащил шпагу, а я свой изогнутый клинок. По светло-серому лезвию струились ледяные узоры, пробегали бело-фиолетовые разряды, а самую кромку лезвия облизывало пламя. Виконт вытаращился на мое оружие, как давно переставший верить в чудеса ребенок на внезапно явившегося к нему в ночь Зимнего Солнцестояния самолично Вечного Почтальона с мешком подарков. Похоже, чуть позже мне придется ответить еще на ряд интереснейших вопросов… Та и Бездна с ним…

Мой бывший любовник продемонстрировал, что и для него этот год не прошел даром. Он нанес один короткий удар, распоровший горло правому, удачно повернувшемуся на звук извлекаемого оружия. Один укол, и хрипящее тело валится на спину, заливая куртку и руки кровью. Неплохо: точно и хладнокровно. Левый даже вскрикнуть не успел. Он вытаращился на внезапно соткавшегося перед ним из воздуха гвардейца и не успел ничего сделать. Я снесла ему голову. Не так красиво, как виконт, слегка неуклюже, но не менее действенно. Даже кровь не взорвалась фонтаном – огненная гемма сразу прижигает разорванные жилы. Хорошее у меня оружие. Даже металл режет, что говорить о плоти.

Что касается убийств – это страшнее всего – во второй раз. В первый – ты даже толком не понимаешь, что происходит. Шок и осознание настигают потом, и ко второму разу ты начинаешь вполне ясно понимать, что человек, которого ты сейчас ударишь клинком или в которого выстрелишь, просто перестанет существовать. Легче, если приходится убивать, защищая собственную жизнь, тогда решение – ударить – дается намного проще.

Бой – самое хреновое время и место для рассуждений о ценности человеческой жизни, но демон Дома Ледяной Пустоты по имени Феникс, которому я излагаю сейчас эту историю, обожает прерывать рассказ, задавая совершенно идиотские вопросы.

Впрочем, я опять отвлеклась.

Вуаль рассеялась, и люди в клетках, вмиг замолчав, уставились на нас. Женщины закрывали детям глаза. Представляю, как мы должны были выглядеть со стороны: материализовавшиеся из ночной тьмы с оружием в руках. Я прижала палец к губам, и пленники понимающе закивали.

В этот момент из шатра вновь раздался дикий, полный боли и муки вопль, резанувший по ушам. Толстый и высокий поглядывали в ту сторону и нас пока не видели.

– До утра управимся, – ответил высокий на вопрос, которого мы не слышали, – только бы она сдержала слово.

– Они не могут нарушить условия сделки, – помотал головой толстый, подтверждая мою догадку, – есть табак? Хоть вонь эту заглушить.

– Да, ща.

Виконт первым сорвался с места, а я чуть замешкалась, и когда была у шатра, толстый уже лежал в луже крови, глядя в небо стекленеющими глазами. В пальцах его белела так и не зажженная сигарилла. Высокого легко теснил мой спутник. Справится, без сомнения.

Теперь все, что отделяло меня от неведомой твари, был тонкий, грязный полог шатра, и нужно было бежать отсюда. Движение внутри прекратилось, смолкли