Белая чума - Фрэнк Герберт

Джон почувствовал, что в нем начались какие-то странные перемены настроения, когда он стоял в ожидании ритуала, придуманного специально для него. Сцена была одновременно смехотворной и сохраняющей внешние атрибуты, взятые напрокат у беспощадных судебных процессов.

Отец Майкл уставился неподвижным взглядом на стол перед собой, не отреагировав на легкий толчок мальчика, известившего о появлении Джона. Мальчик смотрел на Джона с откровенной скукой.

Джон направил свою мысль О'Нейлу-Внутри: «Они хотят убить меня, потому что думают, что я – это ты».

О'Нейл-Внутри ничего не ответил.

Кевин внезапно повысил голос:

– Мальчик является свидетелем и скажет то, что должен, когда я прикажу!

Мальчик повернул голову и посмотрел на Кевина. Он истерично завопил:

– Ты дерьмо! Твоя мать думала, что родила ребенка, а вместо этого родила дерьмо!

Собравшиеся нервно рассмеялись. Кевин просто гадко ухмыльнулся.

– Ничего, пусть пока живет, – сказал он. – Мы знаем, что его слова взяты на помойке, как у всякой уличной шпаны.

Херити опрокинул бутылку виски и сделал большой глоток. Потом он осторожно поставил бутылку на стол и уставился на нее. Та была опустошена почти наполовину.

Отец Майкл посмотрел на Херити и Кевина.

– Вы не люди, а исчадья ада. Клятва ничего не значит для вас – будь она ваша собственная или чья-либо. Я хочу спросить тебя, Джозеф. Почему ты, зная, что в Америке есть отпечатки пальцев и зубные карты, угрожаешь этому мальчику и требуешь от меня нарушить тайну исповеди? Почему?

– Я делаю это потому, что хочу, чтобы этот мальчик заговорил, а не ты, – ответил Херити. – Никто не должен идти по жизни подобно молчаливому привидению!

– Я предаю тебя анафеме, – произнес отец Майкл глухим голосом. – Ты будешь проклят вечно, Джозеф Херити, и ты, Кевин О'Доннел. Я налагаю на вас проклятие из-за ваших грехов, и оно будет непрерывно расти с каждым вашим вздохом.

– Твое проклятие для нас ничего не значит, – ухмыльнулся Херити. Он сделал еще один глоток из своей бутылки.

В голосе Кевина проскользнула нотка нервозности.

– Жизнь и смерть находятся в наших руках, а не в ваших!

Отец Майкл повернулся к Джону.

– Прости меня, сынок, прошу тебя. Они бы стали пытать этого бедного мальчика. Я не мог этого допустить. Я нарушил тайну исповеди, прости меня за это.

Грудь Джона словно перетянуло стальным обручем. Тайну исповеди? Как это могло относиться к нему? Пот начал заливать ему глаза.

Кевин О'Доннел ухмыльнулся и открыл коробку на стуле возле него. Он вынул оттуда большой кувшин с толстыми стенками и поставил его на стол. Джон уставился на этот странный сосуд. Он был наполнен янтарной жидкостью, в которой что-то плавало. О'Доннел слегка повернул сосуд в сторону Джона, чтобы тот смог внимательно рассмотреть его содержимое. На Джона уставилось чье-то лицо.

Это была голова!

Глаза были закрыты, но губы слегка раздвинуты. Джон узнал третьего всадника, ехавшего вместе с Херити и Кевином.

– Познакомься с Алексом Колеманом, – сказал Кевин. – Наконец он замаринован в виски. Я уверен, что сбылась его мечта о райском блаженстве.

– Кевин сфокусировал взгляд прищуренных глаз на Джоне, дав знак Доэни не двигаться. – Он был предателем, чье предупреждение позволило Фину похитить у нас гордость Ирландии.

– Кевин, ты… – начал говорить Доэни.

– Не прерывай меня! Ты находишься здесь только потому, что мы тебя пока еще терпим, но скоро наше терпение кончится!

По сигналу Кевина из толпы вышли шестеро мужчин и заняли места в ряду стульев, усаживаясь со скрипом деревянных ножек по полу, покашливанием и приглушенными комментариями.

Кевин резко ударил по столу кусочком дерева, потом поднял его над головой.

– У меня в руках кусок корня лесного дерева из Кешелла. Это знак того, что здесь правит Ирландский Закон. – Он осторожно положил кусок дерева на стол. – Согласно старому обычаю, мы прибыли сюда на лошадях, как древние короли, подлинные завоеватели. Древние законы будут восстановлены. – Кевин еще раз оглядел комнату. – Присутствует ли здесь О'Нейл?

Никто не откликнулся.

– Семья арестованного покинула его, – продолжил Кевин. – Узник остался в одиночестве. – Он поставил сосуд около себя. – Но триумвират присутствует, и судебный процесс начинается. – Глаза Кевина оглядели комнату еще раз, остановившись наконец на Херити. – Настало время, Джозеф.

Херити осторожно отодвинул сосуд в сторону и вынул листок бумаги из стопки, лежавшей на столе. Он начал читать, изредка поглядывая на Джона.

– Прежде всего мы хотим сказать, что ты, узник, и есть Джон Рой О'Нейл. Мы утверждаем, что ты и есть создатель чумы, надругавшейся над нашей бедной землей и большей частью мира. Она сделала исключение только для британцев и язычников, для которых она стала легким наказанием. Мы говорим, что ты не имел права вредить нам таким трусливым манером. Что ты можешь сказать в свою защиту, Джон Рой О'Нейл?

Джон уставился на голову в кувшине. Она говорила с ним голосом О'Нейла!

«В чем моя вина? – спрашивала она. – Я сделал ошибку. Священник знает об этом! Я сделал ужасную, мучительную ошибку».

«Кто может это отрицать?» – подумал Джон.

«Что же мне еще было делать, – спрашивала голова, – если эти террористы-убийцы, которых ирландцы терпят и даже подстрекают, – что же мне еще было делать, чтобы отомстить за зверское убийство моей семьи?»

– Это была ужасная провокация, – прошептал Джон.

– Неужели узник решил заговорить? – вкрадчиво спросил Кевин.

Джон не слышал его. Голова продолжала говорить:

«Это ирландцы должны предстать перед судом! Это они позволили развиться терроризму!»

Джон молча кивнул.

Отец Майкл искоса глянул на Джона, спрашивая себя, что за странное спокойствие у этого человека, как будто он спрятался в каком-то тайном укрытии, куда не могут проникать звуки.

Доэни повернулся и посмотрел на Джона. «Черт бы побрал Ирландскую честь, – подумал он. – Что подумает этот бедный безумец, когда узнает, что прокурор – это я?»

КАКОЙ ЦЕНОЙ НУЖНО ПЛАТИТЬ!

Но Кевин О'Доннел без сомнений разрушил бы его лабораторию, если бы он не выполнял его приказов. Даже Адриан Пирд пострадал бы, черт его побери! Но они должны продолжать работу с тем, что дал им Безумец. Лекарство от чумы – вот основная задача. Ирландия все-таки может сделать это сама!

Кевин посмотрел на отца Майкла.

– Сделаете ли вы первое заявление, отец?

Отец Майкл кашлянул и внимательно взглянул на Джона.

– Все, что сотворил Безумец, было из-за того, что он испытал насилие. До этого в нем не было злобы.