Отрезок пути - Iris Black

Какой же я болван! Как можно было раньше об этом не подумать? Джинни ведь говорила, что на этой карте…

– Невилл, может, ты все-таки перестанешь таращить глаза и задыхаться и объяснишь, что тебя так шокировало?

Я кусаю губы. Об этой карте мне рассказала Джинни. Гарри вряд ли пришел бы в восторг от того, что я говорю о ней с Северусом. Но ситуация слишком серьезная, чтобы можно было махнуть на нее рукой. Если он только увидит…

– Ты знаешь о карте Мародеров? – решительно спрашиваю я.

– А я-то уж надеялся, что тебя миновала чаша сия, – насмешливо говорит он. – Поттер проинформировал?

– Я ведь только что сказал, что Гарри ни о чем не рассказывает, – напоминаю я. – Впрочем, несколько раз я видел, как он старательно прикрывал руками какой-то пергамент, – надо думать, это была именно она. Мне Джинни сказала. Она считает, что Гарри мог бы оставить карту ей. Ему-то она сейчас зачем?

– Резонно. Готов спорить, Поттеру просто не пришла в голову эта светлая мысль. Но что тебя так взволновало в этой карте?

– Ну как же? На ней ведь видно, кто где находится! И если Гарри откроет ее и увидит меня в твоей спальне…

– Ты меня с ума сведешь, – Северус укоризненно качает головой. – Ты что же, и вправду думаешь, будто именно с моей спальни Основатели начали возведение Хогвартса? Когда изготавливалась эта карта, я еще был студентом, и делил спальню с сокурсниками.

– То есть, ее просто нет на карте? – с облегчением уточняю я. Слава Мерлину! В противном случае даже не представляю, что бы было.

– Разумеется, нет. Равно как и директорской гостиной – господа Мародеры, – его губы брезгливо кривятся, – едва ли знали о ее существовании. Кроме того, на этой самой карте в течение нескольких лет отображался небезызвестный Питер Петтигрю, имеющий в те беспечные времена вид крысы, и никто его почему-то не заметил.

– Может, просто не знали, кто такой Петтигрю? – предполагаю я.

– Подростки вообще никогда ни о чем не знают, хоть и убеждены в обратном, – презрительно морщится он. – Насчет Поттера можешь не беспокоиться. Если кого-то он и будет выискивать на карте, так это мисс Уизли. Кстати, ей следует хотя бы иногда ночевать там, где полагается. Не то Поттер вообразит себя рогоносцем. Впрочем, с его-то Патронусом…

– Джинни и так теперь почти всегда у себя ночует, – заверяю я, отсмеявшись. – Девчонкам, видите ли, без нее страшно. Тем более, я часто по ночам пропадаю, а с Симусом ей не так интересно.

– Куда уж ему до тебя.

– Действительно, – я ухмыляюсь. – Слушай, насчет карты… ее ведь сделал отец Гарри?

– Не только.

– Ну да, с друзьями, конечно же… – я замолкаю и задумываюсь, потирая подбородок. Все это, безусловно, прекрасно, но…

– О чем ты так сосредоточенно размышляешь? – холодно осведомляется Северус, пристально за мной наблюдая.

– Пытаюсь понять, что должно твориться в голове у людей, чтобы они называли себя Мародерами, да еще, судя по всему, этим гордились, – честно отвечаю я.

– Боюсь, на это у тебя не хватит воображения, – усмехается он, заметно смягчаясь.

– Думаешь, я совсем идиот?

– Не совсем.

– А может, они просто были не в курсе, что значит это слово? – в шутку предполагаю я.

– Кстати, вполне вероятно, – серьезно отвечает Северус. – Во всяком случае, я бы не удивился.

– А может…

– А может, стóит поговорить о чем-то другом? – резко перебивает он. – Мародеры – это не самая подходящая тема для беседы, если ты еще не понял.

Я поспешно затыкаюсь. Надеюсь, вид у меня не слишком виноватый. Ну почему я болтаю глупости? В конце концов, не просто же так он ненавидел отца Гарри! Северус просто так вообще ничего не делает. Вон и Стивен говорил, что эти четверо постоянно его доставали. И наверняка здорово доставали, раз даже гриффиндорка возмущалась. Тем более… Ох, как же я сразу не догадался! Тот случай, когда мои родители сняли баллы со студентов своего же факультета! Наверняка это и были Мародеры – отец Гарри и его друзья. И наверняка на Северуса они всей толпой накинулись, как Стивен и рассказывал. Ну да, все сходится. Понятное дело, что Северусу не слишком приятно о них говорить. Тем более из-за этого Пророчества он косвенно виноват в смерти родителей Гарри, а значит, должен его защищать. А попробуй, защити человека, который уже не первый год желает тебе мучительной смерти и от всей души ненавидит! Да еще на отца похож, как отражение в зеркале. В общем, говорить обо всем этом совсем не нужно.

– Конечно, – спокойно соглашаюсь я. – У меня, по правде сказать, тоже нет особого желания обсуждать личностей, присваивающих чужое имущество во время бедствий.

– Вот и прекрасно, – произносит Северус, наполняя стаканы.

– Ага, – подтверждаю я, глотнув обжигающий напиток. Кажется, я окончательно привык к его вкусу. – Как бы то ни было, насчет карты ты меня успокоил. Теперь буду спать, как младенец.

– Не стóит, – серьезно говорит он. – До меня доходили слухи, что младенцы имеют дурную привычку просыпаться среди ночи, истошно вопить, требуя еды, и пачкать пеленки. Если ты намереваешься так спать, в свою постель я тебя не пущу.

– Северус, тебе когда-нибудь говорили, что ты редкая зараза? – спрашиваю я сквозь хохот.

– Неоднократно. Но на твоем месте я бы воздержался от хамства. Как ты совершенно справедливо заметил ранее, отработку никто не отменял. А у меня достаточно богатое воображение, чтобы устроить тебе кошмарную ночь.

– Ну уж нет! – я ставлю стакан, поднимаюсь с кресла и останавливаюсь прямо напротив него. – Сегодня не будет никаких кошмаров.

– Неужели? – он высокомерно смотрит на меня снизу вверх.

– Именно так!

Я опускаюсь на колени и прижимаюсь щекой к грубой ткани мантии. Расстегиваю несколько пуговиц и распахиваю ее. Поглаживаю его ноги через брюки, подбираясь к ширинке.

– Невилл, прекрати немедленно, – Северус тщетно старается говорить невозмутимо.

– И не надейся, – я мотаю головой. – Ты, между прочим, меня прилюдно оскорбил, намекнув, что я не имею права называться мужчиной. Должен же я доказать обратное!

– Надо заметить, ты выбрал очень мужской способ это сделать… – его голос срывается, потому что я сильно сжимаю член через брюки. – Глупый мальчишка!

Я только усмехаюсь и уверенно расстегиваю ширинку… Северус шумно выдыхает, когда я провожу рукой вдоль ствола. Эрекция пока слабая, но после нескольких сильных движений член напрягается, заметно увеличивается в размерах и наливается кровью. Я наклоняюсь вперед, с наслаждением вдыхая острый возбуждающий запах, и облизываю головку. Не то, чтобы я точно знал, как именно нужно это делать, но все ведь познается на практике, не так ли? Мой собственный член настойчиво напоминает о себе, но я не обращаю на него внимания. Не до этого сейчас.

Я лижу его, словно конфету, массируя рукой яички, и с удовольствием слушаю прерывистое дыхание. Этого мне мало, и ему, я думаю, тоже. Я обхватываю член губами, стараясь не задеть зубами нежную кожу, и беру его в рот так глубоко, как только могу. А могу я плохо. Горло рефлекторно сжимается, подступает совершенно неуместная тошнота. Черт, как ему-то это удается? Не понимаю…

– Расслабь… горло… – тихо произносит Северус сдавленным голосом.

Если бы это было так просто! Оно сейчас как будто существует независимо от меня, и расслабляться решительно не желает. Я поднимаю глаза и встречаю его горящий взгляд. Он улыбается… Мерлин, как же мне нравится, когда он вот так улыбается – мягко, лукаво и многообещающе! Какое-то мгновение вместо взрослого мужчины я вижу мальчишку, который явно задумал что-то интересное. Я и не замечал раньше, что в нем до сих пор есть что-то мальчишеское. А следовало заметить – с его-то шуточками… Разве серьезный человек, который окончательно и бесповоротно повзрослел, может вот так ехидничать и получать от этого столько удовольствия?

Я улыбаюсь ему одними глазами – губы немного заняты – и предпринимаю новую попытку. Увлажняю языком член, сжимаю его у основания и скольжу губами вверх и вниз, чувствуя, как он заполняет мой рот и упирается в небо. Северус кладет руку мне на затылок, ненавязчиво направляя движения. Я сосредотачиваюсь на его ощущениях, игнорируя собственные – все, за исключением одуряющего солоноватого вкуса и восхитительного мускусного запаха. Да, черт возьми! Мне начинает казаться, что его ощущения становятся моими. Я сам как будто чувствую на своем члене влажные губы. Из горла вырывается приглушенный стон. Приглушенный, потому что я ни на секунду не прерываю своего занятия, облизывая его член и скользя по нему губами.

Не знаю, сколько это длится. Я вообще уже ничего не знаю, кроме того, что это просто потрясающе! В последний момент Северус пытается отстранить меня, но я только плотнее сжимаю губы. В горло ударяет струя спермы, и я судорожно глотаю, стараясь не упустить ни капли. Этот вкус ни с чем невозможно спутать. В голове стучат молоточки, мой собственный член пульсирует так, что, кажется, вот-вот взорвется. Ощущения все усиливаются, и в следующее мгновение я чувствую, что по моим ногам стекает горячая жидкость. С ума сойти… Кажется, я впервые в жизни кончил, даже не прикасаясь к себе. Поллюции, понятное дело, не в счет.