Перворожденный - Татьяна Владимировна Солодкова

продолжали толпиться за границей зоны действия барьера, полагая, что это какой-то праздничный сюрприз и сейчас все снова окажутся видимыми.

— Предлагаю сменить место, — кивнул Нэйтан королю. — В твой кабинет?

— Давай, — мрачно согласился Эрик.

— Катрина, очнись!

— А? — отозвалась, но глаз не подняла.

Почему-то больше всего было жаль люстру.

Катрина протянула руку и направила энергию на разбитое произведение искусства. Осколки стали собираться по полу и возвращаться на свои места. Через минуту целая и прекрасная люстра вернулась на место.

— Впечатляюще, — восхитился Нэйт.

По минимуму используя магию во время пребывания в замке, Катрина накопила магическую энергию и теперь почти не заметила, как вернула люстре прежний вид. Она ни капли не устала.

— Катрина!

— Тут я, тут, — проворчала она и наконец встала. Одернула платье с живописными дырами на подоле.

— Сможешь перенести Эрика в его кабинет?

Катрина прикинула размер своего резерва.

— Смогу, — ответила уверенно.

— Лаура, ты с нами? — Нэйтан полностью взял ситуацию в свои руки и командовал всеми. Эрик был слишком шокирован, чтобы возражать.

— Разумеется, — будущая королева сверкнула глазами.

— Тогда — вперед, — бросил через плечо взгляд на гостей, — пусть пока повеселятся без нас. — И переместился первым, забрав с собой Эрику и Тода.

ГЛАВА 48

Быть проводником для трансляции чужих мыслеобразов на зеркало оказалось гораздо сложнее спасения люстры.

Катрина совершенно выдохлась и испытала колоссальное облегчение, когда Нэйт прервал связь. Вздохнула, не заботясь о правилах этикета, привалилась плечом к стене — стульев для посетителей в кабинете короля было всего два, и на них усадили Эрику и Тода. Эрик занял место хозяина кабинета, будущая королева замерла за его плечом.

Король молчал, все еще глядя в давно потухшее зеркало, лежащее перед ним на столе. Лаура кусала губы, несколько раз поднимала руку, чтобы дотронуться до его плеча, но каждый раз передумывала и не решалась.

Наконец, Эрик оторвал взгляд от темной поверхности зеркала и поднял его на сестру. Принцесса фыркнула и отвернулась.

— Нет уж, смотри на меня, — рявкнул король.

— Эрик… — попытался вмешаться Колшер.

— А ты — закрой рот, пока к тебе не обратятся.

Тод подавился словами и замолчал.

Нэйтан оказался прав: окажись виновен лишь Колшер, Эрик бы принял это, скрепя сердце, но принял бы, однако предательство сестры стало для него полной неожиданностью, ударом ниже пояса.

— Как ты могла?

Эрика фыркнула снова.

— Легко, мой важный король-братец, — каждое ее слово было пропитано ядом. — Ты родился позже меня, у тебя нет ни крупицы дара, но тем не менее ты занял трон, а я поехала на восток греть постель немощного старика. За это я должна тебя любить и быть верной? Даже он, — она мотнула головой в ту сторону, где стоял Нэйтан, — даже он достался тебе, его любовь, его преданность. Все, что я хотела в этой жизни, досталось тебе. Ты получил в жены красивую и молодую, — Лауре тоже адресовался ненавидящий взгляд, — а я должна быть благодарна за то, что моя невинность досталась… — Она неожиданно прервалась и не стала продолжать. — Тьфу. Иди к черту.

Пока Эрик просматривал воспоминания сначала сестры, а затем бывшего друга, его лицо меняло цвет с бледного на красный и обратно. Сейчас же внешне он выглядел спокойным, но, казалось, даже воздух вибрировал вокруг короля, пропитанный его гневом.

— Ясно. — Эрик сжал губы в прямую линию, потом повернулся к Колшеру: — А ты всерьез полагаешь, что я убил Верна, его отца… своего отца?! — при упоминании лорда Патриэля его голос зазвенел.

— Ты идиот, — Эрика даже обернулась вполоборота, чтобы посмотреть на сообщника. — Он ел у отца с руки и готов был приносить ему в зубах тапки. Убил — куда уж там!

У короля дернулся уголок губ, но он все же оставил реплику сестры без внимания.

Колшер сжал пальцами подлокотники и подался вперед.

— Если бы Верн был так коварен, как ты говоришь, он бы не выпрыгнул из окна, — заявил уверенно. — Это вы с ним покончили, — он обернулся, бросив обвиняющий взгляд на Нэйтана, — ты и он! Если это не так, то докажи, прикажи своему псу считать твои воспоминания и показать их нам. Не сомневаюсь, он покажет то, что выгодно тебе.

Нэйт за его спиной хмыкнул.

— Я. Не собираюсь. Тебе. Ничего. Доказывать, — отчеканил король.

В дверь постучали, и с позволения его величества в кабинет вошел Филипп. Склонив голову и не встречаясь ни с кем взглядом, он быстро прошел к столу, вручил Эрику листок бумаги и поспешил удалиться.

Король пробежал глазами документ, но уже не испытал ни капли удивления: после того, как сестра собственноручно попыталась уронить люстру ему на голову, проверка содержимого бокала была лишь формальностью, дополнительной строкой в ее обвинении.

— Робердон все еще там, — напомнил Нэйт, нарушая гнетущее молчание. — Ждет, когда ему сообщат об успехе мероприятия.

При упоминании об отце Лаура все же не сдержалась, положила руку на плечо жениха. Эрик накрыл ее ладонь своею.

— У нас еще остались верные люди, чтобы арестовать его? — спросил он Нэйтана, будучи уже ни в ком не уверен.

— Верные есть, — кивнул Нэйт. — Куда без них? Но лучше я попозже еще раз проверю всех на верность, а пока возьму его сам. После того, как обустрою этих товарищей в новом месте жительства. — Он положил руки на спинки стульев Эрики и Тода.

— Ненавижу, — прошипела Эрика, но Нэйтан ее проигнорировал.

— Хорошо, — согласился король. — Возьми его тихо и без шума. Нам не нужен скандал. Разберемся с ним после. — Он крепче сжал ладонь невесты. — А пока нам нужно идти закрывать бал. Наше столь длительное отсутствие уже и так выглядит подозрительным. — Король поднял голову. — Лаура, ты сможешь?

Девушка была напугана и пребывала в шоке от участия в заговоре ее собственного отца. Тем не менее было очевидно, чью сторону она выбрала.

— Смогу, — заверила Лаура, — только зайду в дамскую комнату.