Ведьма - Дональд Маккуин

Тейт поторопила:

— Мы можем спасти его, кто бы он ни был. Быстрей, быстрей.

Они подняли треугольное крыло. Тейт проверила ремни, состояние ткани, перекладину.

— Это похоже на большую птицу, расправляющую крылья, — сказала Картер. — Ты сможешь сделать это, Доннаси. Я знаю, ты сможешь.

Ланта и Анспач поддержали ее.

Между краем леса и откосом была узкая полоска молодой поросли, достаточно широкая для дельтаплана.

— Мне надо бежать на север, чтобы попасть в ветер, — сказала Тейт.

Ее прервал ружейный огонь. Все посмотрели на юг. Скрытый растущими на откосе деревьями, видимый только по слабым вспышкам выстрелов, кто-то стрелял по берегу.

Яростный, резкий воинственный клич разорвал ночь. Тейт замерла, сжав кулаки.

— Нет, нет, Налатан, не надо. Нет. — Ее голос был полон покорности, вины и мольбы.

Яростные крики кипели в ночи. Зазвенел металл, ни на что не похожий звук удара меча о меч. Человек закричал. Его вопль боли был заглушён звоном и скрежетом стали о сталь, и вновь кто-то закричал. После этого характерные звуки поединка на мечах стихли.

Затем страшное молчание было разорвано пронзительным криком Налатана:

— Где этот трус Лорсо? Неужели он так быстро удрал?

Хлопнул «вайп».

Налатан снова закричал:

— Лорсо! Мой друг из оружия-молнии только что убил еще одного из твоих людей, прятавшегося в деревянном форте. Они не могут помочь тебе. Давай покажи им, какой ты мужчина. Если только сможешь.

Тейт побежала, приподняв носовую часть дельтаплана, и оттолкнулась от края склона.

Полетела. Полетела!

Черный треугольник со свистом понесся над освещенным луной берегом. У Картер перехватило дыхание. Анспач стиснула ее в объятиях. Тут заговорила Ланта:

— Вверх. — Она хрипло выдохнула слово, как бы отдавая приказание крошечному силуэту дельтаплана. — Поднимись же вверх, ты, заколдованная тряпка. Не подведи ее. Ты не посмеешь!

Порыв ветра подхватил дельтаплан, когда Тейт повернула в южном направлении. Ткань громко захлопала. Анспач прошептала:

— Она возвращается.

— Ты сломаешь мне ребра, — сказала Картер. — Она это сделает. Сделает.

Теперь Ланта молчала, чувствуя, что если она и откроет рот, то только чтобы попросить удачи.

Благоприятный порыв ветра поднял дельтаплан Тейт именно в тот момент, когда это было нужнее всего. Налетев сзади, он придал ей скорость, вдавив в перекладину. Она старалась разглядеть, что происходит на берегу. Где Налатан.

Было трудно что-либо разобрать. Свет луны разбивал черноту ночи, бросая причудливые блики на море и побережье, и окружающее казалось нереальным.

Маленькие лодки направлялись к акульим челнам. Одна повернула назад. Сверху Тейт слышала разговор с удивительной ясностью.

— Поработителя не оскорбили выкрики этих отбросов с берега! Воины Поработителя не умрут, как свиньи в загоне!

— Это ловушка, Лорсо. Они пошлют на нас молнии.

— Мы видели, что молнии могут промахнуться. Они не станут рисковать своим другом. — Маленькая лодка была уже почти на берегу. Из нее выпрыгнул человек. Другой побежал, чтобы встретить его в воде. Налатан.

Сверху схватка казалась Тейт иллюзорной, опасной игрой света и теней. Она смотрела и не видела — не могла видеть.

Она направила вниз нос дельтаплана, приближаясь к сражавшимся.

Мужчины были слишком близко. Рука к руке, по колено в мерцающей воде.

Слишком быстро. Тейт прикинула угол — слишком крутой. Она подняла нос дельтаплана, описав круг над морем. Опустившись ниже, она скользнула в направлении акульих челнов. Ее приближение отметили испуганные крики. Доннаси пролетела челны Скэнов, оставив позади себя хор воющих выкриков. Потом она спустилась так низко, что могла различить отдельные камни, вспыхивающие в лунном свете, как маяки, и помчалась над берегом, внезапно наполнившись радостной силой. Краем глаза Тейт заметила участившиеся вспышки выстрелов.

Трепет ткани и свист ветра казались экзотической неритмичной музыкой, прославляющей ее мощь. В стороне от Налатана и его противника с криком пробежал какой-то человек.

Воины бросились к морю. В маленькой лодке кто-то яростно греб к берегу, выкрикивая чье-то имя.

Один из сражающихся в поединке зашатался и отступил к берегу, потом упал на колени.

Налатан. Налатан.

Тейт была в этом уверена.

Враг поднял меч. Маленькая лодка была почти рядом с ним.

Сжимая мурдат, Тейт издала первобытный, полный ненависти клич. Человек, собирающийся убить Налатана, обернулся на крик. У Тейт еще осталось время удивиться его ярости — он не пытался уклониться, а стремился ударить видение, с быстротой молнии несущееся на него. Вытянувшись в струнку, Тейт нанесла удар, чуть не выронив мурдат из рук. Дельтаплан задрожал, как будто не зная, что делать дальше.

Она уже проносилась мимо, заваливаясь набок, глядя на черное, приближающееся море. На одно страшное мгновение у нее появилось ощущение, что эта пустота что-то требует от нее, как будто Тейт что-то у нее взяла и теперь должна заплатить.

Резко скользнув к земле, дельтаплан упал на сваленные бревна.

Бамбуковый каркас смягчил удар, и Тейт не получила серьезных повреждений. Выбравшись из обломков, она бросилась к месту сражения, выкрикивая имя Налатана.

Налатан откликнулся. Слышать его голос — это было прекраснее всего на свете. Только сейчас Доннаси вдруг поняла, что вокруг продолжается бой.

Гэн выкрикивал приказы. Волки эхом отвечали ему с утесов; это были немногочисленные, усталые выкрики, но они несли в себе радость победы. С моря доносились выкрики и раздраженные команды. Раздался звук выстрела. Тейт подумала о том, кто бы это мог быть. И кто был пленником? И был ли этот пленник еще жив?

Небольшая группа отступала к берегу почти по пояс в воде. Последние небольшие лодки были почти у акульих челнов. Повинуясь легким движениям весел, три челна уже повернули на север. Один дрейфовал, полностью покинутый. Разгоравшийся на его палубе огонь освещал парус.

Подбежав ближе, Тейт заметила фигуру, поддерживаемую другими, в движущейся по берегу группе. Зовя Налатана, она побежала быстрее. Кто-то побежал ей навстречу, крича что-то в ответ, называя ее имя. Налатан.

Неукротимый воин, Тейт упала в объятия мужа и разрыдалась, как малое дитя.

Находившиеся поблизости раненые, изможденные, попробовавшие вкус битвы видели, как Налатан, этот беспощадный человек, тоже заплакал. Конвей с комком в горле заметил, что никто не засмеялся над подобной слабостью.

Наступил мрачный, холодный рассвет. Серое, промокшее небо скрывало горизонт. У подножия склона остатки погребального костра напоминали о месте упокоения умерших, среди которых уже не было врагов.

В центре группы, собравшейся на возвышении, догорал костер. Мужчины спали в неловких позах там, где их свалила усталость. Картер и Анспач медленно ходили между ранеными, подбадривая и успокаивая их. Всем нуждающимся уже была оказана помощь, и они настояли, чтобы Ланта пошла к своему мужу. Три семьи сидели теперь вокруг пламени костра вместе с Гэном, который наконец смог узнать обо всех событиях прошедшей ночи.

Гэн пробормотал невнятно, превозмогая усталость:

— Если Три Территории выстоят, этим мы будем обязаны только Леклерку… и тебе, Кейт Бернхард. Я вечно буду благодарить Вездесущего за ваше спасение.

Бернхард покраснела, положив свою голову на плечо Леклерку.

— Вот кого надо благодарить. Он заставил нас сложить все в его бункере и велел мне остаться там. Жаль, что мы потеряли несколько катапульт. Но если бы не предостережение Эмсо, нас бы застали врасплох. Волки, которых он послал, дали нам время спрятать остальное оружие.

На голове Леклерка белела повязка. Он слабо улыбнулся.

— Это была ночь героев. Вы даже не можете себе представить, что я чувствовал, лежа в лодке и зная, что стану рабом. Даже после того, как Налатан убил их вождя, меня бы увезли, если бы не вы. Я даже не знаю, как благодарить вас. — Несмотря на тяжелую накидку и жар костра, он сильно дрожал. Бернхард прижалась к нему. Леклерк благодарно и застенчиво улыбнулся.

Конвей напряженно спросил:

— А книги? Ты их тоже спас?

Вопрос оскорбил Бернхард. Она резко ответила:

— Они закопаны под полом бункера, защищенные даже от огня. Луис настоял.

— А красная? Она тоже там? — не сдавался Конвей.

Леклерк поднял голову.

— С остальными. Почему ты ею так интересуешься?

По правде говоря, ответ Конвея был продиктован страхом. Эта книга со списком мертвых людей и мест захоронений была почти талисманом. Она символизировала тех, кого Конвей почти не помнил и о ком он сожалел почти так же, как сожалеют о братьях, ушедших из семьи. Он пробормотал что-то, стараясь замять разговор.