Сильнее только страсть - Роби Джеймс

– Вы можете читать и писать?

– Да, – ответил шотландец, взял перо, которое отточил и протянул ему Уолдеф, и вывел внизу первого листа подпись «Карлейль». За ним поставила свое имя Мария как попечительница девушки. Еще требовались подписи короля Эдуарда и Роберта Брюса, и Мария решила заняться этим сама, чтобы ускорить события.

Джиллиана сидела у окна в гостиной королевы, стараясь изо всех сил не испортить вышивку, которой сейчас занималась с чувством, близким к отвращению. Она не могла дождаться той блаженной минуты, когда королева встанет наконец со своего кресла, выпрямит спину, отложит чертово вязанье-вышиванье и отпустит своих придворных дам. Однако и сама Изабелла, и две другие ее компаньонки, Эдит и ярко-рыжая девушка кельтского происхождения по имени Рианнон, оживленно болтали, словно день только еще начинался, а не клонился к вечеру.

Разговор, как обычно, шел о модах и о любви. Рианнон в свои пятнадцать лет была уже посватана за младшего сына могущественного пэра Томаса Ланкастера и сейчас с восторгом описывала, какие платья ей преподнесли как невесте. Она их называла на французский манер, что казалось Джиллиане вычурным и неестественным. Впрочем, она уже привыкла к тому, что англичане употребляют уйму французских слов, хотя с момента завоевания Британии норманнами прошло ни много ни мало целых двести пятьдесят лет. Но, как видно, англичанам не мешает смешение языков, и они совсем не боятся, что могут забыть свой родной язык.

– А какие у вас новые платья, Лия? – оживленно обратилась королева к Джиллиане, для которой ее веселость Всегда выглядела наигранной: как будто несчастная женщина совершает немалые усилия, чтобы поддерживать ее в себе хотя бы внешне.

Вступать в разговор не хотелось, но Джиллиана знала, что королеву обидит, если она не примет участия в обсуждении, и потому ответила:

– Мои платья все очень простые, но удобные, ваше величество. Как вы знаете, у меня нет приданого, и потому нет необходимости обращать на себя внимание кого бы то ни было из богатых и знатных людей.

– О, но вы непременно должны выйти за лорда! – воскликнула королева, хмуря свои тонкие светлые брови. – Вы служите у меня, и я сделаю все, чтобы устроить ваш брак.

Джиллиана вежливо улыбнулась и произнесла:

– Весьма благодарна вам за подобное намерение, мадам, но, полагаю, у сестры Марии тоже есть какие-то планы в отношении моего будущего.

И словно в ответ на ее слова в дверях показалась сама Мария. Обменявшись церемонными поклонами с невесткой, она спросила ее позволения поговорить со своей воспитанницей.

– Разумеется, сестра, – отвечала королева Изабелла. Ей нравилась Мария, в частности, и тем, что, будучи невестой Господа и служа ему, умела пошутить и посмеяться, как самая обычная грешница.

Джиллиана тотчас вскочила, довольная, что может прервать опостылевшее занятие, и последовала за Марией в коридор, где та остановилась подальше отдежуривших стражников и заговорила, тщательно подбирая слова, ибо знала характер воспитанницы и опасалась неосторожным словом испортить весь разговор.

– Джиллиана, дорогая, ты желаешь вернуться в Шотландию... в страну, враждебную англичанам... в данное время... И существует, таково мое мнение... и не только мое... существует лишь один путь... только один путь возвратиться туда...

Джиллиана смотрела на нее широко открытыми глазами, ее удивляла затрудненность, с какой говорила Мария. Та продолжала:

– От тебя потребуется некая жертва... Да, жертва... – Мария сделала паузу. – Ты можешь обещать мне, что не побоишься ее?

Джиллиана почувствовала холодок в спине, однако взяла себя в руки и, вздернув подбородок, ответила, что ради возвращения на родину готова на любые жертвы и ничто ее не устрашит.

Марии показались несколько чрезмерными подобные заверения, но тем не менее ее тронула решительность девушки, ее любовь к родному краю, хотя, если быть точными, родилась она все же в Англии, в одном из самых роскошных замков, принадлежавших графу Глостеру, первому мужу ее матери.

Поскольку Мария снова умолкла, Джиллиана подумала, что она сомневается в ее решительности, и повторила то, что уже говорила:

– Да, я даю слово, что пойду на все, лишь бы вернуться в Шотландию вместе с теми лордами, кто привез сюда заложников и теперь должен ехать обратно. Я готова тоже стать заложницей, если нужно, готова сделать... не знаю что... все...

«Все для того, чтобы узнать, кто виноват в гибели моего отца... и почему он был предан такой позорной смерти», – подумала она в душе.

Глава 3

К вечеру, в один из дней вскоре после святок, королева Изабелла получила приглашение посетить короля, что взволновало ее. Он редко выражал желание встречаться с ней, будь то днем или ночью.

Обращаясь к своим дамам, она сообщила:

– Мой супруг изъявил желание, чтобы я посетила его прямо сейчас вместе с вами, миледи. Не будем откладывать визит.

Оставив свое шитье, она первая поднялась с кресла, подав пример всем остальным. За ней встали другие, обменявшись недоуменными взглядами: что бы могло означать его приглашение?

Впрочем, у Джиллианы было предчувствие, что визит к королю как-то связан с ней, с ее судьбой, с отъездом в Шотландию. Недаром сестра Мария вела с ней в последнее время весьма серьезные разговоры и брат Уолдеф тоже. Правда, ничего определенного они так и не сказали: видимо, не все зависит от них, но что-то наверняка решается, и, по-видимому, именно сегодня она услышит решение.

Конечно, стать заложницей опасно и малоприятно: меньше будет свободы и самостоятельности, чем когда живешь при монастыре или в придворных дамах во дворце. Хотя она знает, существует кодекс чести в отношении обращения с заложниками. Или, во всяком случае, что-то подобное. И если кто-то нарушит его, сам заложник имеет право себя защитить. О, она обязательно защитит себя!.. Такая перспектива ее обрадовала и принесла некоторое успокоение.

Королевский зал для приемов показался значительно меньше, чем тронный и пиршественный, но выглядел он не менее богато, почти весь сверху донизу украшенный гобеленами, затканными золотыми нитями. Король уже сидел на небольшом троне. По обе стороны от трона стояли Уорик и Глостер, который приходился пасынком Джоанне и, значит, сводным братом Джиллиане, о чем никто из них не догадывался. Остальные именитые лорды – англичане – стояли по установленному ранжиру слева, справа находились несколько шотландцев.

Королева склонила голову перед королем, ее дамы присели в глубоком поклоне. Джиллиана успела заметить уголком глаза, что у задней стены зала стоят сестра Мария, брат Уолдеф и епископ Винчестерский, один из самых влиятельных священнослужителей страны.