Глубинная Россия: 2000 - 2002 - Вячеслав Глазычев

К сожалению, в отличие от сезона 2000 г., когда экспедиции беспрепятственно собрали массив фотодокументации объемом свыше 2000 кадров, что позволило издать CD «Глубинная Россия», весь массив в 3200 фотографий и значительная часть аудиозаписей были изъяты сотрудниками ФСБ по Самарской области «для экспертизы» и, несмотря на чрезвычайные усилия, изъятое не удалось возвратить.

Треть поселений была охвачена экспедициями и первого, и второго сезонов работы. Это существенно облегчило сопоставление аналитического содержания материала, собранного с разрывом в 10 месяцев, в ряде случаев помогая зафиксировать динамику изменения ситуации на периферии каждого из субъектов федерации, включённых в состав ПФО.

Главной целью экспедиций второго тура было выявление того, как местные власти (отнюдь не во всех субъектах федерации округа можно говорить о местном самоуправлении) воспринимают свой контакт с населением, с лидерами общественного мнения, с общественными формами самоорганизации; как воспринимается деятельность местных властей названными группами; есть ли признаки кооперации усилий между местной властью и местными сообществами. Параллельно фиксировалось общее состояние городской среды, настроения горожан и, в особенности, молодёжи.

Итак, подтвердился вывод первого экспедиционного сезона о чрезвычайном многообразии ситуаций и форм взаимодействий местной власти и местного сообщества в малых городах округа.

Вопреки сложившемуся, часто высказываемому в прессе мнению, контраст между состоянием ядер гражданского общества в республиках и областях ПФО отнюдь не велик и, во всяком случае, существенно слабее, чем различия в административных системах или в уровне экономического развития регионов. К сожалению, это происходит отнюдь не вследствие улучшения ситуации в Татарстане или в Башкортостане, а в связи с тем, что сверхцентрализованность и автократичность губернаторских режимов в Оренбургской, Кировской или в Саратовской областях, судя по данным, собранным экспедициями, отличаются от республиканских режимов деталями оформления, но отнюдь не мерой.

Тот известный факт, что цели работы окружного аппарата 2000 г. по приведению регионального законодательства в соответствие с федеральным не включали проблематику местного самоуправления, явственно сказался в том, что степень подавления местной инициативы, подчинения ее центральным аппаратам регионов ещё выросла по сравнению с 2000 г., что несет в себе риски консервации положения, безотносительно к возможным подвижкам в законодательстве.

Были получены дополнительные подтверждения тому, что сугубо персональные качества местных руководителей и их способность привлечь к конструктивной работе активную часть лидеров местного сообщества играют отнюдь не меньшую, а часто большую роль, чем объективная экономическая ситуация в том или ином городе. Можно рискнуть утверждением, что внятной корреляции между экономическим положением поселений и качеством жизни в них не обнаруживается.

Можно отметить существенный рост показателей уровня жизни в большинстве поселений за 2000–2001 гг., что сопровождалось, однако, не ослаблением, но усилением критической настройки обывательского сознания. Есть основания констатировать, что реальная зона охвата территорий рыночными отношениями в экономике, за редчайшими исключениями, всё ещё не простирается далее околиц нескольких крупнейших городов округа либо центров функционирования крупнейших корпораций, и мера их проникновения в малые города мала, ограничиваясь сферой розничной торговли (да и то не вполне) и услуг. Особого внимания заслуживает положение дел в лесном хозяйстве, где, судя по сведениям, собранным экспедициями, просматривается картина полного распада и полукриминальной анархии. Преступный характер торговли цветным «металлоломом», учитывая его размах в малых городах и в районах, должен быть уже квалифицирован как угроза безопасности страны, а масштаб урона, наносимого экономике регионов, сопоставим с расходными статьями многих муниципальных бюджетов.

Практически повсеместно фиксировалось резкое ухудшение бюджетного положения в малых городах как в связи с введением второй части Налогового Кодекса, так и в связи со стандартной по регионам технологией создания искусственного дефицита в бюджетах муниципальных образований с целью обеспечения гарантированного контроля над ними со стороны региональных властей. Заслуживает особого внимания также ухудшение финансовой ситуации многих муниципальных образований в связи со сменой собственников в бизнесе, в условиях, когда многие предприятия являются по факту не только градообразующими но, что не менее важно, жизнеобеспечивающими.

Необходимо отметить продолжение отмеченного в 2000 г. усиления надежд молодёжи, связанной с учебой в высших учебных заведениях. При несомненной позитивности этого тренда следует принимать во внимание нарастание связанных с ним рисков. Если в течение ближайших трех-пяти лет не удастся достичь качественного рывка инновативной экономики и создания новых рабочих мест, действительно требующих высшего образования, неизбежно драматическое разочарование молодёжи в поистине массовом масштабе — с трудно предсказуемыми последствиями. Это тем более существенно, что параллельно продолжался рост наркомании и ВИЧ-инфекции в малых городах, на фоне традиционного хронического пьянства, интенсивность которого в ряде мест всё ещё возрастает.

Сочетание постсоветского наследства в его наиболее позитивном содержании и энергии наиболее активных представителей местных сообществ приводит почти повсеместно к своеобразному парадоксу: большинство «прогрессоров» оказываются прямо или косвенно втянуты, включены в деятельность местных администраций, что лишает ядра формирования гражданского общества пространства действий.

Разумно остановиться на некоторых особенных характеристиках поселений.

Бюджет и межбюджетные отношения

Специфика общественно-политической ситуации в различных регионах ярко проявляется в степени открытости информации по бюджету муниципальных образований. В большинстве областей округа эта информация открыта, хотя поглощение городов территориальными (районными) муниципальными образованиями в большинстве областей создает немалые трудности для вычленения собственно городской или поселковой составляющей районного бюджета. При сопоставительном анализе тех поселений округа, по которым удалось подробно ознакомиться с бюджетными документами, оценка бюджета на одного жителя позволяет вычленить две основные и одну добавочную группы:

Группа А: свыше 2400 руб. на 1 жителя в год.

Группа В: от 1000 до 2100 руб. на 1 жителя в год.

Совершенно специфическую подгруппу С образуют города и посёлки городского типа в Пензенской области (Лунино — 600 руб. на 1 жителя) и в республике Мордовия (Ромоданово — 360 руб. на 1 жителя, Комсомольский — 280 руб. на 1 жителя).

Среди лидеров группы А заметно выделяются посёлок Вешкайма (4800), города Кинель (3500), Гай (3400), Бузулук (3300), Чайковский (3200), Янаул (3100), Мензелинск (более 3000), Мелеуз (2600), Балаково (2400).

Лидеры группы В: Орск (2140), Нефтегорск (2100), замыкают группу Карсун (1300), Б.Черниговка (1300).

Приходится считаться с тем, что внешне эффектный, широко употребляемый показатель во многом обманчив. Во-первых, необходимо иметь в виду, что существуют две пороговые величины, сопряженные с численностью населения городов. Для городов с населением порядка 100 тыс. человек и более, удельная величина 2500 руб. на человека является минимальной, критической — усложнение городской инфраструктуры вызывает скачкообразное удорожание ее содержания. Для городов и поселков с населением менее 10 тыс. человек минимальной, критической является примерно та же удельная величина, но по другой причине — малочисленность не позволяет сосредоточить достаточные средства для поддержания даже весьма скромной инфраструктуры. Таким образом, при удельной величине порядка 2000 рублей на человека сносные условия функционирования муниципального образования могут быть сочтены весьма вероятными лишь для городов с населением порядка 30–50 тыс. человек. Во-вторых, при всей значимости бюджета на душу населения для собственно «бюджетников», значительная часть реальных доходов населения проходит и отчасти перераспределяется помимо бюджета, никак не учитываясь статистикой.

И всё же удельная величина такого рода служит, по крайней мере, некоторым опорным основанием для дальнейшего сопоставления.

Приходится также считаться с тем, что, в силу особенностей общепринятого в регионах межбюджетного процесса, средства между городами-донорами и дотационными городами перераспределяются в большинстве случаев таким образом, что удельная величина бюджетных средств дотационного города может оказываться большей, чем в городе-доноре того же региона. Характерным примером является Кинель: при удельной величине порядка 3500 рублей на человека бюджет на 2001 год составляет 100 млн., из чего 40 млн. — трансферты из областного бюджета. Еще ярче ситуация с Соль-Илецком, где при удельной величине 3100 (в расчете на весь район, а не только город) общий объем бюджета 174,6 млн. руб., из чего собственные доходы составили 49,5 млн. руб., а трансферты из областного бюджета — 121,9 млн. руб.