Ржев – Сталинград. Скрытый гамбит маршала Сталина - Вячеслав Меньшиков

Будущие боестолкновения, особенно под Ржевом, без сомнения, тщательно планировались Ставкой, утверждались Верховным главнокомандующим в соответствии с реально создававшейся в ходе сражений обстановкой на различных участках Западного и Калининского фронтов. И в настоящее время становится однозначно понятно, что бои в полосе советских фронтов западного направления не были бесцельными, а тем более непродуманными, как кое-кто из исследователей пишет сегодня о боевых действиях под этим городом, а своевременно организовывались по нужному плану советской Ставкой, коль скоро финалом этого стала победа советского оружия под Сталинградом.

В известной энциклопедии «Великая Отечественная война. 1941–1945» каждой из трех наступательных операций на советском Западном фронте посвящена специальная статья. Но, как ни странно, в этой энциклопедии вообще не упоминается крупная завершающая наступательная операция наших войск под Ржевом, имевшая место в ноябре-декабре 1942 года и названная в документах советского командования операцией «Марс». [9]

Историк Второй мировой войны В. Кожинов так «расшифровывал» эту сложившуюся ситуацию:

«Не упоминается, по-видимому, потому, что это сражение опять не было успешным. В действительности же бои, начавшиеся 25 ноября 1942 года на западном направлении (на неделю позднее начала операции “Уран”), имели существенное значение в ходе войны в целом и в Сталинградской битве в частности. При этом есть все основания полагать, что оно и не было рассчитано советским Верховным главнокомандующим на очевидный успех, то есть в обязательном порядке изгнать фашистов с ржевского рубежа в указанные Ставкой сроки. Командовавший Западным направлением Г. К. Жуков об этом, по-видимому, не знал…». (Выделено мной. – В. М.) [10]

Как бы в ответ на это в своих «Воспоминаниях и размышлениях» Георгий Константинович рассуждал так: «Верховный предполагал, что немцы летом 1942 года будут в состоянии вести крупные наступательные операции одновременно на двух стратегических направлениях, вероятнее всего – на московском и на юге страны… Из тех двух направлений И. В. Сталин больше всего опасался за московское». Г. К. Жуков, как он признает, был с ним согласен: «Я… считал, что… нам нужно обязательно… разгромить ржевско-вяземскую группировку, где немецкие войска удерживали обширный плацдарм…» «Конечно, – заключает Георгий Константинович, – теперь, при ретроспективной оценке событий, этот вывод мне уже не кажется столь бесспорным». (Выделено мной. – В. М.) [11]

Приведенные выше выдержки из мемуаров прославленного полководца определенно говорят о том, что в полном объеме с двуединым стратегическим замыслом Ставки ВГК «Ржев – Сталинград» он действительно не был ознакомлен. Такое рассуждение может вызвать некоторое удивление. Но здесь можно привести интересный факт. Как известно, Сталин всегда жестко спрашивал и требовал обязательного выполнения директив и приказов Ставки. А вот за неудачные сражения под Ржевом, неисполнение по ним приказов и директив никого не наказал! К тому же руководитель этих незнаменитых боев Г. К. Жуков в августе 1942 года даже был максимально повышен в должности, став вторым по рангу военачальником в структуре командования советских вооруженных сил – заместителем Верховного главнокомандующего. Не странно ли это?

Почему так случилось, автором этой книги более подробно будет рассказано дальше, а здесь лишь можно отметить еще, что если о сражениях под Ржевом, например, в учебниках истории, энциклопедиях и др. говорится мало, как бы с трудом, то это совсем не значит, что тяжелейших боев там не было вовсе! Более того, можно отметить, что сражения под этим старинным русским городом, расположенным, кстати, как и Сталинград, на берегу Волги, шли непрерывно весь

1942 год, что также является делом далеко не случайным.

В результате того, что в настоящее время постепенно раскрываются секретные архивные документы, оказалось, что важнейший стратегический замысел советской Ставки ВГК на боевые действия с фашистами в 1942 году имел третью составляющую этого тонкого, коварного, умного и, в конце концов, победного замысла. Речь идет об успешной операции советских контрразведчиков под кодовым наименованием «Монастырь». Только в совместном ее проведении с двумя уже выше названными операциями – «Уран» (под Сталинградом) и «Марс» (под Ржевом) – и состоит суть героической борьбы советских воинов на так называемом Ржевском плацдарме. Но эта часть триединого замысла, операция «Монастырь», ранее была совершенно секретной и являлась полностью закрытой для исследователей. А сегодня самый беспристрастный хранитель всех тайн – время – только начинает приоткрывать свою завесу над ней.

Как же такое могло случиться, что о ней, третьей составляющей части стратегического замысла Ставки ВГК, вместе с двумя другими названными операциями советских войск, «Уран» и «Марс», приведших к коренному перелому в Великой Отечественной войне, не знали высшие советские военачальники и те, кто, в общем-то, и проводил операцию «Монастырь» в жизнь? Ведь при этом возникает другой, сам собой напрашивающийся вопрос: «А что же такого мог замыслить И. В. Сталин, что даже его ведущий военный советник, Г. К. Жуков, не знал в полном объеме о той стратегической идее, которая объединяла в том числе и проводимые под его непосредственным руководством войсковые операции на Западном и Калининском фронтах? Как же все происходило под Ржевом и Сталинградом? Могло ли такое быть?» Могло! Однако обо всем по порядку…

Ответ на вышеперечисленные вопросы, пожалуй, нужно начинать издалека, как, впрочем, и всякий рассказ о стратегии и тактике действий советских вооруженных сил, так как важнейшую роль в планировании нового замысла Ставки ВГК весной 1942 года, как ни странно, сыграла… операция немецких разведчиков под кодовым названием «Кремль». Именно она подтолкнула Сталина к действиям, о которых подробнее будет рассказано дальше и которые должны были способствовать реализации не менее коварного и хитрого замысла, чтобы навсегда рассчитаться с фюрером, принявшим советского Верховного главнокомандующего, как говорят ныне, за «лоха».

Что же гитлеровцы хотели получить при проведении своей новой операции на московском направлении? Напомню читателям, что в мае 1942 года штабом немецкой группы армий «Центр» был разработан и внедрялся в жизнь план нового наступления на Москву. Он должен был скрыть подготовку гитлеровцами операции «Блау» («синяя» – В. М.) – летнего и главного наступления частей вермахта на юго-восточном участке германо-советского фронта. А также оттянуть как можно больше сил и средств Красной армии с юга СССР под Ржев, на защиту Москвы, чтобы фашистам можно было быстрее добраться до нефти Кавказа. Гитлеровское командование старалось сделать все, чтобы план операции «Кремль» стал известен высшему руководству Красной армии, включая Сталина, и повлиял на их дальнейшие планы ведения войны, так как он являлся… ложным! Он был прямо направлен на дезинформацию советского командования. [12]

К таким приемам немецкое руководство прибегало давно. И не только в отношении СССР. Фабрикацию и распространение нужных ей слухов, дезинформации и т. д. Германия организовывала еще до начала агрессии против Советского Союза. Для исполнения задуманного подключались лучшие специалисты немецкого МИДа, министерства пропаганды, абвера (военная разведка и контрразведка нацистов), службы безопасности и верховного командования Германии – OKW[3] и ОКН[4]. Координирующим центром такой дезинформации было «Бюро Риббентропа», руководящая роль в котором принадлежала штандартенфюреру СС Рудольфу Ликусу. Немецкие специалисты тайных дел готовились использовать любой удобный повод, чтобы найти свой путь к советскому руководству. Один из таких моментов ими в свое время был найден и удачно использован.

Еще в сентябре 1939 года в Берлин резидентом внешней разведки был назначен первый заместитель наркома внутренних дел Украины А. 3. Кобулов. Он родился в 1906 году в Тбилиси. Окончив пять классов коммерческой школы, Амаяк Захарович длительное время работал кассиром и бухгалтером на мелких предприятиях, а в 1927 году был принят на службу в органы безопасности Закавказья по протекции старшего брата Богдана Кобулова, уже занимавшего крупный пост в НКВД. После десяти лет чекистской службы в различных городах Кавказа фортуна улыбнулась Амаяку: он стремительно взлетел и приземлился в кресло вр. и. д. (временно исполняющего должность) наркома НКВД Украины. Этому способствовал огромная нехватка чекистских кадров, на которые обрушились чистки и репрессии 30-х годов.