Империя. Оружие Владык - Иван Лебедин

Алексио неотрывно смотрел на сына, не в силах поверить, что в этом крошечном комочке есть его частичка:

– Жоэль XII. В честь дедушки, – шепотом произнес Император, боясь побеспокоить задремавшего на его руках малыша.

– Прекрасное имя, – согласилась Динайри, – а теперь, Ваше Величество, отдайте мне нашего сыночка. Я отнесу его в кроватку.

– Я сам, – произнес Алексио, вставая.

Почтительно кивнув, Императрица не стала противоречить мужу, и, переступая через валяющиеся на полу обломки, пошла за супругом в свои покои, где находилась золотая, украшенная каменьями, колыбелька Жоэля – подарок дяди-советника.

Алексио смотрел на мирно посапывающего в колыбельке первенца, и его жизнь вновь обретала смысл. Что-то в его душе менялось и перестраивалось, обретая надежду.

Пусть он и попал в зависимость сначала от Учителя, потом от Амониса, длиться вечно это не могло. Как бы ни был силен брат его жены, он был смертен. А это значит, что у Жоэля был шанс на свободу. Нужно было лишь правильно его воспитать.

– Не правда ли, он чудесен, Ваше Величество, – прошептала Динайри, положив голову на плечо Императора.

Алексио мягко коснулся губами лба супруги.

Со стороны семейная Императорская чета выглядела весьма трепетно и трогательно, если бы не легкий холодок, замерший у сердца Динайри. Маленький кусочек брони, не вернувшийся к своему Господину и впитавшийся под кожу Императрицы. Не видимый никем, но весьма ощутимый ею и связанный с основной своей частью, покоящейся на теле Амониса.

Динайри обняла супруга и поцеловала в шею. На ее лице отражалась счастливая улыбка, но мысли сестры Амониса были далеко. Она помнила, кому обязана своим «воскрешением», и не собралась быть неблагодарной…

Амонис пытался готовиться к очередному собранию Совета, но ему никак не удавалось сосредоточиться. Мозг упорно отказывался фокусироваться на навязываемой ему задаче, а в мыслях то и дело возникал последний разговор с Барием.

Верховный зарас не был уверен, что наместник осознанно зародил зерно сомнения в душе своего господина, но его слова заставили Амониса серьезно задуматься.

Конечно, для Верховного зараса разговор с Барием не был открытием: Амонис прекрасно знал, кто такие Стихии. Пожалуй, не меньше, чем они сами.

Только теперь Верховный зарас пытался взглянуть на их действия с другой стороны, со стороны людей.

Да, Великие матери хотели блага для Галактики, но чем это благо оборачивалось для проживающих в ней рас? Ответ на, казалось бы, несложный для столь опытного политика, как Амонис, вопрос постоянно ускользал от его внимания, словно играл в прятки, скрываясь в темных глубинах памяти.

Безрезультатно пытаясь вспомнить о чем-то, о чем он, возможно, когда-то решил забыть, если вообще знал, Верховный зарас решил подойти к вопросу с другой стороны.

– Харфас! – громко крикнул он. Помощник тут же вошел в кабинет и поклонился.

– Есть новости от толкователя? – жестко спросил Амонис.

– Зор доложил, что изучил все книги архива, но не может сообщить вам более того, что говорил ранее.

– Плохо, – недовольно скривился Верховный зарас.

– Он вам еще понадобится, или можно отпустить, господин?

– Он знает слишком много, чтобы позволить ему вернуться на родную планету. Пусть Барий найдет ему занятие, и, если у Зора есть семья, перевезите ее на одну из планет Зарины.

– Как прикажете, господин, – услужливо поклонившись, Харфас отправился выполнять поручение.

Впервые за долгое время Флот Руука покинул сеть межпространственных тоннелей. Истосковавшиеся по виду обычного звездного неба, глаза членов судовых команд с удовольствием разглядывали даже быстро вращающееся вокруг умирающей звезды метеоритное поле.

Серенид, сложив руки на груди, внимательно посмотрел на остатки звездной системы, после чего перевел взгляд на Руука.

– Ты ожидал увидеть что-то другое? – ответил жрец на немой вопрос ученика.

– По крайней мере, не летающие булыжники, – поджав губы, ответил Серенид.

– К сожалению, это все, что осталось от моего мира, – вздохнул жрец, отводя глаза от лобового стекла.

– Вы не говорили, что ваша планета погибла. – Элийец настороженно посмотрел на учителя.

– Скорее, уничтожена.

– Кем?! Империей?

– К этому приложили усилия весьма многие, – тяжело вздохнул жрец, – в итоге у меня не оставалось выбора, кроме как завершить начатое…

– Как? – Серенид отшатнулся, как от пощечины, – вы хотите сказать, что уничтожили родной мир, Учитель?!

– На тот момент это было лучшим, что я мог сделать для планеты, подарившей мне жизнь.

– Но…

– Ты все поймешь, когда мы прибудем на место.

– Какое место?

– Увидишь, – ответил Руук, медленно поворачиваясь к лобовому стеклу, через которое было видно, как флот, зайдя снизу астероидного пояса, взял путь в направлении крупного планетоида. Одна часть астероида столь сильно выдавалась за пределы пояса, что к его каменистой поверхности можно было пристыковаться, не опасаясь массовой бомбардировки более мелкими соседями.

Взяв курс на один из множества усеивавших поверхность планетоида кратеров, межпланетники начали уверенно сближаться с гигантской каменной глыбой.

Серенид, не говоря ни слова, наблюдал через лобовое стекло за тем, как корабль, находясь в кромешной тьме, погружается в недра астероида.

– То, что ты сейчас увидишь, видели только члены Священного братства и Хранители, сказал Руук.

– Я польщен, – сдержанно отозвался Ученик.

– Да, – вспомнив о важном моменте, произнес жрец, – внешний облик Хранителей покажется тебе непривычным, возможно… – он замолчал, подбирая слова, – пугающим, – но ты не волнуйся. Они одни из нас, просто принадлежат к более низкой касте.

– В каком смысле – пугающим? – Элийец посмотрел на Учителя.

– Скажем так, в их внешности преобладают ранние черты нашей расы.

– Не понимаю, – признался Серенид.

– Они больше похожи на животных, чем на людей, – со вздохом пояснил Руук.

Элийец удивленно приподнял брось, но временно оставил вопросы при себе.

В этот момент на дне кратера зажглись десять ярких кругов, и корабль, несший на своем борту жреца и его ученика, остановился.

Дождавшись, когда все корабли, прибывшие с Рууком, припаркуются на обширной поверхности гигантского помещения, проход в кратер закроется толстыми металлическими пластинами, а в помещение завершится подача воздуха, Серенид уже было собирался задать Учителю вопрос о том, что делать дальше, но в этот момент заметил странные объекты, стоящие у дальней стены.

Они напоминали гигантских морских моллюсков, выпустивших свою широкую ногу. Пытаясь понять, что именно он видит, элийец сосредоточился на лобовом стекле, но в этот момент рядом с ногами «моллюсков» распахнулись люки и из них вышли одетые в балахоны фигуры.

Фигур было девять по одной на каждый странный корабль. Достигнув светящихся кругов, фигуры замерли, почтительно сложив руки.

– Пора и нам выходить, – обратился к Ученику жрец.

– Ага, – согласился тот, продолжая изучать происходящее.

– Конечно, мой статус высок, но затягивать Собрание не в моих интересах, – более жестким тоном произнес Руук.

Встрепенувшись, Серенид расправил плечи и пошел за Учителем к загоревшемуся на полу при их приближении изображению странной геометрической фигуры…

На долю секунды перед глазами у элийца все замелькало, и он оказался в самом центре заполненной кораблями пещеры, а вокруг него, на десяти подсвеченных кругах, стояло девять сокрытых капюшонами фигур.

Данный способ транспортировки очень сильно напоминал Серениду проект телепорта, о котором он некогда читал в одной статье. По словам автора, проект был признан опасным для молекул человеческого тела и закрыт века назад.

И хотя Учитель, в словах которого элийец не привык сомневаться, за верил, что в основу транспортера, перемещающего пассажиров корабля на поверхность и обратно, легли совершенно другие технологические разработки, принадлежавшие его расе, каждый раз, ступая на светящуюся геометрическую фигуру, Серенид не был уверен, что достигнет места назначения с полным набором конечностей…

Серенид напряженно смотрел на фигуры, чьи лица были скрыты опущенными капюшонами, не зная, чего от них ожидать и стараясь не думать о словах Руука об их внешности. Но, чем больше он пытался, тем настойчивее его воображение рисовало хищные, звериные оскалы, покуда спрятанные под одеждами…

Увлекшись размышлениями, он не сразу заметил, что Учитель уже откинул с лица капюшон и, зловеще сдвинув брови, оглядывает стоящие в подсвеченных кругах фигуры:

– Где Крам?! – раздался его грозный голос, вынудивший Серенида вздрогнуть.

В ответ была тишина. Никто не решался ответить на вопрос.