Райский - Э. М. Сноу

это не стоит того, чтобы сражаться. Повернувшись к нему спиной, я сбрасываю штаны и снимаю рубашку через голову. Мою кожу покалывает от осознания, что он там, наблюдает за каждым моим движением.

Когда я оборачиваюсь, одетая в шорты и свитер с длинными рукавами, его глаза горят, а челюсти сжаты. Я не могу не позволить своим глазам опуститься к его джинсам спереди, и в его джинсах есть определенная выпуклость, от которой у меня слюнки текут. Черт, мы должны убраться отсюда, пока я не набросилась на него и не возненавидела себя за это после.

— Давай уже пойдем, — ворчу я, протискиваясь мимо него, чтобы выбраться из шкафа.

Он следует за мной, не говоря ни слова. Мы выходим из моей комнаты, и я обязательно запираю дверь, прежде чем мы идем по коридору и выходим из здания. Он ведет меня к черному "Рейнджроверу", на котором ездил в первом семестре, и мы не произносим ни слова, когда садимся, и он заводит двигатель.

Глава 6

Наше каменно-холодное молчание продолжается, пока он выезжает со стоянки и уезжает из кампуса.

Как только мы выезжаем на автостраду, я наконец спрашиваю: — Куда мы едем?

— Я же тебе говорил. Я отвезу тебя к Лиаму. — Его тон резок и холоден.

— Хорошо, но куда? — Меня должно ужасать, что он не говорит прямо о нашем пункте назначения. В конце концов, он только что сказал, что способен причинить мне боль в моей комнате. И все же, как идиотка, я не чувствую с ним ни капли страха.

Что, черт возьми, со мной не так?

— В его дом, — говорит он скучающим тоном.

— Ты мог бы просто сказать это с самого начала, — бормочу я.

— Да, ну, ты вела себя как стерва. На самом деле мне не хотелось делиться.

— Ты такой ребенок.

Я складываю руки на груди и отворачиваюсь от него, чтобы посмотреть в окно. Уже давно стемнело, так что я ничего толком не вижу, но даже черная пустота лучше, чем общение с Сэйнтом, когда он злится.

Внезапно его рука опускается мне на бедро. Я тихонько вскрикиваю и поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него широко раскрытыми глазами.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я, мой голос немного прерывается. Он не отвечает и не смотрит на меня, но его

пальцы скользят вверх к дырке для ног в моих шортах.

— Сэйнт, я…

Он просовывает руку мне под одежду и скользит вниз по моим трусикам спереди. Я задыхаюсь и сжимаю бедра вместе.

— Раздвинь их, — приказывает он.

Мой разум хочет крикнуть ему, чтобы он отстал от меня, но мое тело гибкое и послушное, а мои колени разваливаются.

— А теперь расстегни свои шорты и спусти их вниз. Трусики тоже.

Мое дыхание становится тяжелым, когда я колеблюсь.

— Но … другие машины…

— Никто не увидит, — заявляет он ровным тоном. Наконец он смотрит на меня, выжидающе приподняв бровь. — Шорты.

Мои пальцы двигаются к пуговице и молнии, как будто у них есть собственные мысли. Я дрожу от возбуждения, когда поднимаю задницу и стягиваю шорты и нижнее белье с бедер. Как только мой низ обнажается, он скользит пальцами между моими губами.

Я испуганно вскрикиваю от прикосновения, но это не отвлекает его, когда он начинает гладить меня. Это безумие. Я не должна была позволять ему это делать, не должна была наслаждаться этим, но когда его большой палец трет мой клитор и он скользит палец внутри меня, мой разум пустеет.

Он размеренными движениями входит и выходит из меня, его глаза не отрываются от дороги, и вскоре я корчусь на своем сиденье, отчаянно нуждаясь в освобождении.

— Я хочу, чтобы ты кричала, когда кончишь, — говорит он. — Здесь тебя никто не услышит. Не сдерживайся, как ты это делаешь в общежитиях.

Он ускоряет ритм своей руки, и прежде чем я полностью осознаю реакцию своего тела, я перелетаю через край и срываюсь в оргазме. Запрокинув голову, я открываю рот и кричу до тех пор, пока у меня не начинает болеть горло, а Сэйнт все время продолжает двигать рукой, затягивая мое освобождение до почти болезненной степени.

— Мы здесь, — спокойно говорит он, вынимая пальцы из моей киски. Я с ошеломленным благоговением наблюдаю, как он засовывает их в рот и высасывает дочиста. Взглянув на меня, он говорит: — Лучше сейчас подтяни шорты.

Я вырываюсь из своего наполненного похотью тумана и пытаюсь натянуть одежду на место.

— Что, черт возьми, это было? — шепчу я, выглядывая в окно, чтобы убедиться, что меня никто не видит, когда я снова одеваюсь.

Я смотрю на Сэйнта, и он наклоняется ко мне, хватаясь одной рукой за спинку моего сиденья.

— Решил, что я возьму тебя, чтобы ты не соблазнилась низшим членом, как только мы войдем внутрь.

Ярость разгорается в моей крови.

— Ты скользкий засранец.

Он ухмыляется — Я не тот, кто только что пропитал свое место соком киски.

Я задыхаюсь, но он отстраняется от меня и двигается, чтобы открыть свою дверь и выйти. Следуя за Сэйнтом от его машины к входной двери Лиама, я пытаюсь успокоиться настолько, чтобы мои щеки не были такими огненно-красными. Я не хочу, чтобы кто-нибудь догадался, что мы только что сделали, когда войдем в дом. Мы поднимаемся по ступенькам крыльца, и я слышу пульсирующая громкая музыка и бормотание голосов, доносящихся изнутри.

— Лиам устраивает вечеринку? — спрашиваю я.

Сэйнт кивает, открывая дверь.

— Да, так что не стесняйтесь немного расслабиться и действительно повеселиться, хорошо?

Он отступает в сторону, пропуская меня вперед.

Я прищуриваюсь, глядя на него, но переступаю порог и оказываюсь в шокирующе переполненном доме.

Черт возьми. Это может быть самая большая вечеринка, которую я когда-либо видела. Она даже больше, чем на дне рождении Сэйнта.

Я оглядываю толпу в поисках Лиама. Сэйнт секунду молча стоит рядом со мной, но затем указывает на другой конец комнаты.

— Вот он, ублюдок.

Мои глаза следуют за его пальцем, и я вздыхаю с облегчением, когда замечаю, что Лиам пристает к какой-то девушке, которую я не узнаю.

— Слава Богу, — бормочу я. Имея доказательства того, что он жив и здоров, я возвращаюсь к Сэйнту. — Хорошо, мы можем идти.

Однако он не двигается, и его глаза больше не на мне, а на чем-то позади меня. Я оглядываюсь через плечо и с удивлением вижу спешащую к нам Розалинду с остекленевшим взглядом карих глаз и красной чашкой чего-то, пахнущего водкой, в одной руке.