Если бы смерть спала - Рекс Стаут

— Не руку, ногу. Нет, не для огласки. Если что, ты как всегда будешь первым. Пуля нашлась?

— Да. Об этом стало известно всего несколько минут назад. Тридцать восьмого калибра. Вот пока и все. Кто клиент Вулфа?

— Дж. Эдгар Гувер[3]. Кого-нибудь арестовали?

— Нет. Господи, дай им время посидеть спокойно и подумать. Прошло всего двенадцать часов. Услышав сейчас твой голос, я сразу же подумал вот о чем: в участок вчера вечером позвонил ты, и я на тебя в обиде. Должен был позвонить сперва мне.

— Да? В следующий раз так и сделаю. Напал ты или они на какой-нибудь след?

— На след убийцы? Нет. Пока самое интересное сведение из тех, которые попали им в руки, это то, что он всего пару недель назад работал у одного деляги по фамилии Отис Джарелл. Ты знаешь, что это за… Черт побери! Ведь ты как раз на него собирал…

— Угадал. Именно потому.

— Что, Джарелл — клиент Вулфа?

— Насколько тебе известно, в настоящий момент у Вулфа клиентов нет. Как я уже сказал, именно поэтому я тебе и звоню. Решил, ты еще вспомнишь, что я у тебя о нем спрашивал и хотел предупредить тебя, чтобы не доверял своей памяти, пока не получишь дальнейших указаний. Валяй раскапывай свои новости и служи верой и правдой общественности. В один прекрасный день ты, вероятно, кое-что от меня услышишь.

— Приходи сюда. Угощу ленчем.

— Не могу, Лон. Виноват. Не стреляй больше деревянными пулями.

Когда я повесил трубку, Орри спросил:

— А что такое аркебуза?

— Сам догадайся. Гибрид арки с бусами. Земноводное.

— Тогда с меня хватит. — Он сел на кушетке. — Согласен, я не должен вмешиваться в какие-то там твои так называемые дела, но имею я право знать, что такое аркебуза? Ты хочешь, чтобы я отсюда вышел?

Я сказал, что не хочу и что у меня в его присутствии согласно закону о контрастах лучше работает голова.

Однако его все равно прогнали из кабинета, когда там в одиннадцать появился Вулф. Я уже позвонил ему из кухни по внутреннему телефону и доложил, что на месте, поэтому он мне не удивился. Вулф подошел к моему столу, просмотрел утреннюю почту, которая оказалась на редкость скудной, подправил пресс-папье и сосредоточил свой взгляд на мне.

— Ну?

— По-моему, подоспело время сделать исчерпывающий ответ.

Его взгляд скользнул поверх моего плеча в сторону кушетки.

— Если вы, Орри, понадобитесь нам по этому делу, мы снабдим вас всей необходимой информацией. Но это не к спеху.

— Слушаюсь, сэр.

Орри встал с кушетки и вышел.

Когда за ним закрылась дверь, я приступил к делу.

— Я звонил Лону Коэну. Пуля, которой был убит Ибер, оказалась тридцать восьмого калибра. Джарелл не знал об этом сегодня утром, когда влетел в мою комнату, правда, предварительно постучав, но не дождавшись разрешения войти. Он знал только то, что передавали в восьмичасовой сводке. Надеюсь, вы тоже ее слыхали. Все равно он был страшно взволнован. Когда я перейду к подробному докладу, вам станет известно, что он говорил. Все кончилось тем, что он велел мне поскорее убраться, пока не появились полицейские. Он велел передать вам, то остается вашим клиентом, что сам свяжется с вами и что ваше молчание может обернуться вам целым состоянием. Мое тоже. Мое не дешевле вашего. Теперь, когда я узнал, что это была пуля тридцать восьмого калибра, передо мной лишь две альтернативы: либо пойти в полицию и раскрыть все карты, либо ознакомить вас с партитурой и текстом. С тем, чтобы вы все выслушали и вникли в дело. Если меня упрячут за решетку за сокрытие улик, вы так или иначе окажетесь отрезанным от всего мира, так что вам придется последовать за мной.

— Пф. Я уже сказал вчера вечером, что нет надобности сообщать полиции о том, что может оказаться обычным совпадением. — Он вздохнул — Однако я допускаю, что мне придется тебя выслушать. Что касается того, вникать мне или не вникать в дело, то мы еще посмотрим. Валяй.

У меня ушло на это два часа. Не могу сказать, что я довел до его сведения каждое слово, которое было произнесено за эти четыре часа, но я постарался передать все как можно точней. Я опустил кое-что сказанное между мной и Лоис во вторник вечером в «Колонн» из того, что говорится в перерыве между танцами, когда оркестр прекрасен, а ваша партнерша и того лучше. Все остальное я до его сведения довел, а он принял. Уж если он слушает, то слушает по-настоящему. Мне пришлось прерваться всего лишь раз, это когда вошел Фриц с двумя бутылками пива, разумеется, для Вулфа, которые тот заказал по телефону. Последние полчаса он слушал, откинувшись в кресле и закрыв глаза, но это не значило, что он отключился.

Я встал, потянулся и снова сел.

— Итак, из всего сказанного можно сделать вывод, что нам нужно выждать, то есть сложить руки и только есть, спать и обдумывать, какую назвать сумму.

— Не такой уж и тяжкий у нас удел, Арчи.

— Но вы прекрасно знаете, что нам остается одно из двух. Либо порвать с Джареллом, рассчитаться с ним и передать дело Кремеру. Он бы это оценил.

Вулф скривил физиономию и открыл глаза.

— Либо?

— Либо за это беретесь вы.

— За что? За расследование дела по поводу убийства Ибера? Меня никто не нанимал заниматься этим.

Я ухмыльнулся.

— Это вас не спасет. Вы называете это уклонением от ответственности, я — уклонением от удара. Убийство касается нас лишь в той степени, что его мог совершить кто-то из них, из револьвера Джарелла. Спрашивается: доложим ли мы о револьвере Кремеру? Нам этого делать не хочется. Клиенту тоже. Но в том случае, если мы хотим докладывать об этом Кремеру, нам необходимо выяснить, верно ли, что Ибера убил один из них? Разумеется, не для того, чтобы сделать приятное судье и жюри присяжных, а для того, чтобы сделать приятное себе. Если окажется, что это был не кто-то из них, то пускай Кремер катится ко всем чертям. Если да, сообразим по обстановке. Но все это возможно выяснить лишь при том условии, что к делу подключаетесь вы, а если вы к нему подключаетесь, то мне придется позвонить Джареллу и сказать, что сегодня в шесть вечера я собираю всех у нас в кабинете. Что-нибудь не так?

— Ты, — проворчал он.

— Да, сэр. Конечно, в связи с этим возникают кое-какие осложнения: я, например. Для них я — Ален Грин, поэтому я не могу находиться здесь в качестве Арчи Гудвина, но ведь это так просто уладить. В Арчи Гудвина может превратиться Орри и посидеть за моим столом, я же снова побуду Аленом Грином. Поскольку я был там, когда обнаружилось исчезновение револьвера, мое присутствие обязательно. — Я посмотрел на настенные часы. — Через восемь минут подадут ленч. Я должен сию минуту позвонить Джареллу.

Я не спеша повернулся в кресле, потратив на это секунд десять, придвинул к себе телефон, снял трубку и стал набирать номер, давая ему время меня остановить. Он этого не сделал. Да и куда ему, если я припер его к стене своей железной логикой? Он даже не пошевелился, чтоб взять трубку.

В ухе раздалось:

— Офис мистера Джарелла.

Это была не Нора, а какой-то мужчина. Мне показалось, будто я его узнал. Я сказал, что звонит Ален Грин и что мне нужен мистер Джарелл. Через секунду он был у телефона.

— Я вас слушаю, Грин.

Я понизил голос.

— Нас кто-нибудь подслушивает?

— Нет.

— Вы в этом уверены?

— Да.

— Трубку брал Уимен?

— Да.

— Он с вами в библиотеке?

— Да.

— Тогда говорить буду я, а вы только отвечайте «да» или «нет». Я от мистера Вулфа. Известно ли вам, что пуля, которой убит Ибер, оказалась тридцать восьмого калибра?

— Нет.

— В таком случае довожу это до вашего сведения. Были посетители?

— Да.

— Что-нибудь чрезвычайное?

— Нет.

— Позвоните мне попозже и, если желаете, расскажите подробней. Я звоню по поручению мистера Вулфа. Теперь, когда нам стало известно, что пуля тридцать восьмого калибра, он считает, что я должен сообщить полиции относительно вашего револьвера. Иначе нам могут пришить дело за сокрытие улик. Он самым решительным образом настроен это сделать, однако может и отложить, но только при одном условии. Условие следующее: сегодня в шесть вечера вы соберете всех в этом самом кабинете, и он будет задавать вам вопросы. Под всеми мистер Вулф подразумевает вас, вашу жену, Уимена, Сьюзен, Лоис, Нору Кент, Роджера Фута и Корея Брайэма. Я буду здесь в качестве Алена Грина, вашего секретаря. За моим столом будет сидеть другой человек, которого представят как Арчи Гудвин.

— Я не понимаю, каким образом…

— Помолчите. Вижу, вам не терпится высказаться, но придется помолчать. Можете сказать им, что мистер Вулф все объяснит сам, что он и сделает. Вы говорили кому-нибудь из них, что пропал револьвер?

— Нет.

— И не говорите. Он объяснит им, что, когда вы узнали о том, что Ибер был застрелен из револьвера тридцать восьмого калибра — теперь это наверняка уже сообщалось по радио и, разумеется, появится в вечерних выпусках газет, — вы, естественно, обеспокоились и наняли его расследовать это дело. Он же настаивает на встрече со всем семейством. Знаю, у вас имеются возражения, но вам придется их проглотить. Если же вам непременно нужно их высказать, отделайтесь от Уимена и Норы и позвоните мне. Если от вас не будет звонка, ждем вас всех в шесть вечера.