Эхо времени - Валерий Гуров

Рассказчик опять забегал по шатру, подкрепляя чуть ли не каждое слово выразительными жестами.

– А строить обиталище второй сущности фараона, такое, какое еще не строили в Египте, и никогда не построят, фараона Хуфу уговорил Высокий. А чтобы построить такое обиталище еще при жизни фараона он предложил воспользоваться старой поминальной, которую строил один из давних предков фараона, но из-за того, что его во время охоты сожрал крокодил, поминальная осталась без «Ка». И вот теперь Чужой руководит строительством поминальной. А Высокий время от времени навещает его и объясняет, что и как делать. И еще, Высокий дал ему такие странные металлические короткие палки. Одна золотая и называется «солнечной», другая как серебро и называется «лунной». Когда Чужой берет их в руки и нажимает на какие-то бугорки на них, то из солнечной идет яркий, яркий луч, разрезающий даже камни. А когда нажимает на бугорок лунного, то самый тяжелый камень начинает светиться и приподнимается над землей. А когда Чужой направляет обе палки на камень, то тот через некоторое время приподнимается и начинает двигаться, даже без того, чтобы его кто-нибудь толкал. Но палки могут делать чудеса только в руках Чужака. Сколько я не пробовал оживить их, ничего не получалось.

– Но то, что мне показал Чужак на строительстве усыпальницы я не смогу пересказать! – На этих словах он сделал круглые глаза, откинулся назад и широко раскинул руки.

– Это усыпальница – огромная гора. И ее возводят люди. Много людей, очень много. Вот если собрать всех людей нашего племени со всех станов, то все равно там их больше. Живут они в маленьких каменных шатрах большим – большим станом, возле усыпальницы. А к усыпальнице от большой реки прорыта еще река. По ней приплывают большие лодки с другого берега. У этих лодок большой – большой нос, к носу привязано много – много циновок, да так, что ветер дует в них и толкает лодку. А если ветра нет, то рабы гребут огромными веслами. А на лодках несколько больших камней. Вот такие, с меня ростом и такие же в ширину. Когда я увидел, как приплыла лодка с такими камнями, то я никак не мог понять, как же эти люди управятся с такими огромными камнями. А они сделали так, завели лодку в такую узкую протоку с каменными берегами. Прикатили бревна, подтолкнули их под камни. Потом целая толпа зашла на лодку, обвязали камни толстыми веревками. Под весом людей лодка притонула и камни оказались на бревнах, и уже по бревнам люди за веревки стянули эти камни на берег. А на каменном берегу сделаны борозды, в них что-то налито и брошена трава, так что когда тянут за веревки камни, то бревна скользят по бороздам и камни ползут прямо к усыпальнице.

– А теперь угадайте, как они поднимали эти камни вверх? – Спросил рассказчик и вопросительно обвел взглядом сидевших.

– Ха-ха! Совсем просто. Каждый день с восхода солнца и до заката почти все люди того стана надевали на спину корзины, в них насыпали песок, и с этим песком в корзинах они шли по насыпи на самый верх. Наверху они ссыпали песок. Часть из них оставалась там работать, укладывать камни, остальные – тихонько хихикнув, выдохнул – спускались в корзинах!

Замолчав, ухмыляясь и торжествуя, обвел взглядом изумленные лица.

– Да, да в корзинах. Наверху они садились в большие корзины, к ним были привязаны толстые веревки, веревки перекинуты через выступавшие наружу бревна. К другим концам веревок привязывали бревна, корзины с кувшинами с водой или даже корзины с песком. Корзины с людьми сталкивали вниз, они опускались, а груз поднимался. А вот когда надо было поднять камни, то в корзины насыпали песок, другие концы веревок привязывались к камню, корзины сталкивались вниз, в них еще прыгали люди, и камни начинали подниматься. Сначала на один уступ, потом на другой, и так до самого верха. А вниз от камней свисали еще веревки, за которые цеплялись люди и не давали камню наклониться. А вот как там, наверху камни ставились друг к другу, я не видел. Чужой говорил, что для этого он пользовался теми палками, о которых я вам говорил. И все у них так быстро получалось, что камни, привезенные на ладьях утром, уже к концу дня оказывались наверху. А ладей тех была не одна, а много. И приплывали они одна за другой. Почти до вечера.

Рассказчик замолчал, задумавшись, словно силясь что-то выделить еще важное из воспоминаний.

Кто-то, прервав тишину, воцарившуюся под впечатлением от услышанного, робко спросил:

– А Высокого ты видел?

– Да видел. Один раз. – Уточнил рассказчик.

– Он приплыл с другого берега на ладье и сразу пошел по насыпи наверх, к Чужому. Да, Высокий совсем не изменился с того времени, когда я его видел в нашем стане. В отличие от Чужого. О чем они говорили, я не знаю. Чужой никогда не хотел говорить о Высоком, сколько я не расспрашивал. Только один раз он как-то странно сказал, что усыпальница нужна Высокому, для общения со звездой, которую Чужой как то странно назвал, но я не запомнил.

При этих словах невозмутимое лицо Жреца оживилось.

– А показать эту звезду можешь?

– Могу. Чужой много раз показывал эту звезду.

– Хорошо. Стемнеет, покажешь.

И обратившись ко всем, сказал:

– То, что мы сегодня услышали не оставляет сомнений, куда идти. Надо послать людей во все станы племени рассказать обо всем, что здесь произошло и о нашем решении идти на восход. Спешить не надо. Тот урон, который нанесли врагам наши сыновья, они еще долго будут зализывать. Пусть пастухи и охотники сначала найдут место для нового стана, а потом мы все пойдем туда. Да помогут нам в этом трудном деле Высшие силы!

Решение, принятое Жрецом, мигом разлетелось по стану, но переполоха не вызвало. Напротив, было воспринято как совершенно необходимое. И со следующего дня началась неспешная, но неуклонная подготовка к дальней дороге. Прежде всего, занялись уборкой урожая. Вернее, всего того, что успело вырасти. Пригнали скот. Часть мелкого зарезали и стали готовить мясо для дальней дороги. Вовсю жарили, пекли, сушили и вялили. Понемногу чувство предстоящей дальней дороги овладевало всеми в стане.

И вот, наконец, Жрец велел собраться всем у жертвенника, для совершения обряда отправки первой группы на поиск нового места стоянки. Принесли и положили на жертвенник молодого ягненка. По знаку Жреца служка перерезал ему горло и хлынувшую кровь стал собирать в жертвенную чашу. Подошел Жрец, взял чашу, высоко поднял над головой и что-то бормоча, стал поливать кровью жертвенник и пространство вокруг него. Принесли связки хвороста и сухого тростника и стали складывать на жертвенник. По знаку Жреца, один из служек с чашей с тлеющими углями подошел к жертвеннику, подсунул чашу под кучу и стал раздувать огонь. Усилий много не потребовалось. Пламя вырвалось из-под груды хвороста, весло взбежало на самый верх и заполыхало. От жертвенника потянуло вначале запахом паленой шерсти, затем и жаренным, а потом и горелым мясом. Пока горел костер Жрец, воздев к небу руки, протяжно и заунывно причитал какую-то, только ему понятную молитву, и просил небо, звезды и Высшие силы благословить его народ на переселение, даровать на новом месте их защиту от засухи, бескормицы и напастей врагов.

Молодые юноши, вооруженные копьями, луками, ножами по знаку Жреца собрались в колонну и отправились в путь, за ними следом погнали небольшое стадо овец и ослов, навьюченных поклажей. Колонну замыкала вереница рабов с поклажами за спинами и на головах.

Караван медленно и величественно покидал стан.

Прошло много времени. Даже невозмутимый Жрец стал выражать тревогу по поводу судьбы каравана. Уже рядом обосновались люди из соседнего стана, сорванные с мест призывом Жреца, когда, наконец, появились вестники. Они долго о чем-то говорил со Жрецом.

Конец ознакомительного фрагмента.