Круто закручено - Марина Серова

— Это такой метод работы, Геннадий Валентинович. Спрашиваешь-спрашиваешь, а потом из всех ответов, как из фрагментов мозаики, пытаешься составить более или менее четкую картину.

— Ну и составили?

— Нет, сейчас у нас только отдельные фрагменты. Интересные фрагменты, но, к сожалению, они между собой пока не стыкуются.

Глава 6

Я попросила Вересова подождать в коридоре, а сама вошла в кабинет Мельникова. Он сидел за столом и без всякого вдохновения что-то писал. Увидев меня, с удовольствием оттолкнул от себя писанину. Не любит Мельников писать, ох и не любит. И правильно: ему, такому большому и сильному, надо за преступниками бегать, а не бумагу изводить. Меньше приходилось бы ему писать, больше толка было бы.

— Ну, где твой очень ответственный человек? Давай его, Танька, сюда!

— Здороваться надо, Мельников, когда к тебе приходят, — напомнила я.

— А мы уже сегодня виделись.

— Это когда же?

— По телефону. Ты что, уже забыла, что звонила мне? Я тебя весь день ищу — должен тебя как свидетеля допросить по вчерашнему трупу. А тебя черт знает где носит. Телефон не отвечает, и никто не знает, куда ты девалась. Пропал ценный свидетель, представляешь себе, что это такое? Следующий раз, когда ты ко мне с трупом придешь, ни на шаг не отпущу, пока не отчитаешься.

— Делом я занималась, Мельников. И кое-чего для тебя нашла. А ты вместо того, чтобы спасибо сказать, рычишь на меня. Будешь рычать, я тебе ничего не скажу.

— Я тебе устрою допрос с пристрастием. Все выложишь как миленькая.

— С пристрастием теперь запрещено. Не то время сейчас, чтобы с пристрастием. Сейчас везде, куда ни зайдешь, права человека защищают.

— А я тайно…

Так мы обменялись с ним любезностями, и я перешла к делу.

— Есть предположение, — сказала я, — что наш неизвестный покойник — это некий Евгений Константинович Чернов, технический директор фирмы «Химсинтез». У тебя в предбаннике ожидает его друг, соратник и председатель совета директоров этой фирмы Геннадий Валентинович Вересов. Давай не будем держать человека, пойдем проведем опознание, а со всеми подробностями потом разберемся.

— Дельно, — согласился Мельников. — Чего тянуть кота за хвост. Если опознаем труп, то и работать дальше можно будет. А то висит у нас этот покойничек, как… — он замолчал, подумал и не стал говорить, как висит у них этот покойничек.

Мы вышли, я представила мужчин друг другу, и втроем мы отправились на машине Мельникова в морг.

На этот раз Вересова отпаивать не пришлось. Держался он крепко.

— Да, — подтвердил он. — Это Евгений Константинович Чернов, технический директор нашей фирмы. Надеюсь, мне расскажут, как это произошло?

— Расскажем, — пообещал Мельников. — Непременно расскажем. Тайны здесь никакой нет. А сейчас надо оформить протокол опознания. Это позволит нам работать далее.

Мы вернулись в кабинет Мельникова, где к этому времени уже обосновался Витя Самойлов. Он, очевидно, только что вернулся с какого-то задания и ожидал начальство, чтобы доложить. Но в нашем присутствии ничего говорить не стал, ждал, пока мы закончим.

После того как протокол опознания был составлен и все требуемые формальности соблюдены, Мельников коротко, не вдаваясь в подробности, рассказал, как, где, когда и в каком состоянии был обнаружен Чернов. Вересов выслушал его не перебивая.

Потом я, тоже коротко, сообщила о том, что в фирме «Химсинтез», руководит которой Вересов, пропали важные документы. Вполне вероятно, что убийство Чернова напрямую связано с похищением этих документов.

— Кто это мог сделать? — спросил Вересов у Мельникова, когда я закончила. — Кто мог убить Евгения Константиновича?

— А вот это я как раз хотел спросить у вас, Геннадий Валентинович. Для меня Чернов человек совершенно незнакомый. Вы же знаете его десятки лет. И вам, думаю, легче разобраться в том, что произошло и почему человека убили. Но прежде всего я хотел бы узнать, что за документы у вас похитили?

— Документы чрезвычайно важные. Мы довольно успешно ведем работу по созданию нового химического волокна, очень прочного, на негорючей основе. У него большое будущее. Конкурирующая фирма «Менделеев» работает в этом же направлении. В последнее время их успехи явно были связаны с утечкой информации из наших лабораторий. Мы пригласили Татьяну Александровну, чтобы она разобралась с этой проблемой, определила источник утечки информации. А сегодня выяснилось, что у нас пропала тетрадь с результатами последних исследований, я бы сказал, с ключевыми разработками. Вот так, если говорить коротко.

— А Чернов, надо полагать, имел отношение к этим исследованиям? — спросил Самойлов.

— Не просто имел, а руководил ими. Чернов наш технический директор. Добавлю: о том, что Татьяна Александровна занимается проблемой утечки информации, он знал. Вернее, знали мы. Только я и он.

— Да, теперь, пожалуй, суть дела понятна, — как бы подвел черту Мельников. — Пропадают документы, вы нанимаете частного детектива, знают об этом только два человека: вы и технический директор… И вот вашего технического директора находят убитым на лестничной площадке этого частного детектива. Вот я и спрашиваю, как вы считаете, кто может быть заинтересован в смерти Чернова?

— Это смотря из какой посылки исходить… — Вересов задумался. — Я уже размышлял об этом и пришел к определенным выводам. Я лично уверен, что Чернов не мог передавать информацию нашим конкурентам. Вполне возможно, что он обнаружил пропажу тетради и, зная, что Татьяна Александровна ведет эту тему, простите, занимается данной работой, пошел к ней, дабы сообщить об этом. Но я не понимаю, какой смысл убивать его. Тетрадь все равно была уже в руках конкурентов, и он ни в чем помешать им не мог. Нет, убивать его не имело никакого смысла.

— Логично, — согласился Мельников. — А если исходить из того, что именно Чернов передавал конкурирующей фирме ваши секретные документы?

— В это я не могу поверить, — ну и упрям же был Вересов. Хотя, может быть, и не упрям, просто хорошо знал Чернова.

— И все-таки…

— Тогда еще более нелепо получается. Ему незачем было бы идти к Татьяне Александровне. И тем более незачем было его убивать.

— К Татьяне Александровне ему идти было действительно незачем, — согласился Мельников. — А вот для убийства основание было. Хотели замести следы. О том, кому переданы украденные документы, знал только Чернов. С его смертью конкурирующую фирму в воровстве никто обвинить уже не сможет.

— Звучит правдоподобно, — согласился Вересов. — Но Чернов на такую подлость пойти не мог. Он человек чрезвычайно высокой порядочности.

— А деньги ему нужны, как вы считаете? — спросил Мельников.

— Деньги нужны всем, — Вересов пожал плечами. — Но есть кое-что гораздо важней денег…

На этом и закончились наши разговоры. Решили, что жене Чернова о смерти ее мужа сообщит Вересов.

— И попросите Ларису Витальевну, пусть она побудет сегодня у Черновых. Сочувствующий человек там сегодня очень нужен, тем более женщина, — посоветовала я.

— Совершенно верно, — поддержал меня Мельников. — А завтра, часам к десяти, привозите жену Чернова сюда. Вас, надеюсь, не затруднит с ней приехать?

Вересов ушел, а мы втроем остались в кабинете Мельникова.

— У тебя что? — спросил Мельников Самойлова.

— А у меня ничего. Отпечатков его пальцев в нашей картотеке нет, по фотографии никто опознать его не может, среди пропавших без вести не числится, документов подходящих никто не находил… Зато у вас, кажется, полный ажур?

— Ага, — подтвердил Мельников. — У нас теперь почти полная ясность — точно знаем кого убили. Осталась мелочовка: непонятно, за что убили и кто убил? А дальше уж совсем пустяки: убийцу поймать. Вот и надо нам сейчас сообразить, как это все сделать. Ты, Танька, уже над этим делом думала, давай выкладывай свои мысли.

Я выложила все свои мысли и сомнения. Мыслей было мало, сомнений много. С одной стороны, все сходилось на том, что сведения передавал Чернов. Ему это делать было проще, чем кому-нибудь другому. И убрать его могли, как Мельников это определил, чтобы замести следы. Причем если сведения передавал Чернов, то, разумеется, делал это не даром, а за довольно крупную сумму, которую заказчики, вполне возможно, платить не захотели. Теперь, когда тетрадь с последними формулами была у конкурентов, Чернов им был не нужен. Более того — в какой-то степени мешал. И проще убрать его, чем платить эту крупную сумму.

— Подходит, — согласился Мельников. — Значит, считаешь, что Чернов передал конкурентам тетрадь, а потом те его убрали…

— Я-то, может быть, так и считаю, а вот Вересов так не считает. Он уверен, что Чернов не мог передать кому-то секрет фирмы. А его мнение нам учитывать надо. Мы ведь о Чернове никакого представления не имеем, а Вересов его хорошо знал, они что-то лет двадцать вместе работали. Да и учились, кажется, вместе.