Красная роса - Азат Хаматович Абдуллин

— Сверх плана. Такое решение.

— Если это за счет скота, на такое «сверх плана» плюнуть, — отрубил Муртаза.

— Плюнешь… — ответил Карпов буднично. — Только в другом месте.

— Перед вами не преступник, Степан Петрович, рабочий, — заметил Сергей.

— Ладно, Сергей, — махнул рукой Карпов, — кончай дискуссию. За уклонение от хлебосдачи знаешь что бывает?

В первые месяцы работы в совхозе Сергей испытывал к Карпову смешанное чувство. С лицом внушительным и по-своему приятным, Карпов, бывший военный, своей активностью производил впечатление на районное начальство. На работников совхоза смотрел как бы со стороны, не всегда скрывая свое превосходство над ними, оценивал человека одной фразой: «Тянет в нашу сторону»; в сложных ситуациях любил говорить: «Государство не тетка, шутить не любит»; на заседаниях наливался темной строгостью, при нем голоса не повышали. То ли простодушно, то ли продуманно шел за готовыми решениями, принадлежащими тем, чье мнение «повыше нашего». Там, наверху, все прикинули, учли, и твоя трудность — спутник общей трудности новой жизни. Это сбивало с толку. Но теперь Сергей знал, что трудности имеют и другую подоплеку, идут и от других причин.

Две недели назад Сергей с Садрыем пригнали в центральную усадьбу гурт быков с далекого горного пастбища. Это был тот самый гурт, который летом, по приказу Карпова, должен был идти на бойню.

Пустив стадо пастись возле речки, Сергей и Садрый сели на склоне холма, чтобы немного передохнуть после длинного перегона. Догорал светлый, не по-осеннему теплый день. Садрый из горного тростника мастерил курай, Сергей наблюдал за муравьями.

— Муравьи — сплоченный народ, — сказал Садрый.

— Этим они и сильны, — отозвался Сергей.

— Вот воробьи тоже друг за друга стоят. Однажды я видел, как воробьи — целая стая — убили коршуна.

— Да?.. А сколько до этого коршун убил воробьев?..

Садрый удивленно вскинул на него взгляд:

— Да, так было… Тоже видел?

— Они сплотились только после того, как случилась беда…

Садрый, цокнув языком, покачал головой:

— Точно.

И тут к ним на склон поднялся Карпов, здороваясь издали:

— Здорово, мужики.

— Здравствуйте, Степан Петрович, — поднялся Сергей на ноги.

Шел Карпов не спеша, раскованно неся свое тело. От обычной резковатой манеры держаться не было и следа. Косоворотка расстегнута, лицо раскраснелось, он был слегка навеселе.

— Да, буренки отмахали… не буренки — зубры! — сказал он с удовольствием, взглядывая на Садрыя. — Не иначе как ты какие-то секреты знаешь, а?

— С секретом работаем, — пробормотал Садрый.

— Быков не взвешивали?

— Выборочно, — ответил Сергей. — В среднем за три месяца — почти по центнеру привеса. Триста быков — минимум двести пятьдесят центнеров.

— Значит, правильное было решение — сдавать осенью, — сказал Карпов.

Сергей промолчал.

— Ну так, значит, секреты раскрыть не хочешь? — высился Карпов над Садрыем.

— Чего раскрывать… Хорошей травой корми, горной водой пои, купай почаще… как с ребятишками обходись. — И с криком: — Сарыбаш! Куда?! Вернись! — Садрый побежал вниз.

Карпов опустился на землю. Сергей подсел рядом.

— Как съездили? Что нового в Уфе?

— Уфа шуми-ит, — добродушно щурясь, вздохнул Карпов. — По асфальту ходят, в ресторанах сидят. Живут люди. Что, жена, приехала? Иль не жена?

— Жена.

— Насовсем?

— Коль зимой не заскучает, насовсем.

— А ты не давай заскучать… — улыбнулся Карпов. — Да, зима тут длинная… — И, как бы вспомнив, сказал: — Вот что… надо из гурта оставить пять быков.

— Для хозяйственных нужд?

— Двух надо в трест. Да районному руководству придется одного дать, там тоже есть хотят. Да и сами… Быка не обещаю, но половину смогу. Зимой с мясом — веселее…

Они помолчали.

— Чего молчишь? — произнес Карпов наконец.

— А что говорить, раз надо, — сказал Сергей смиренно.

Карпов сразу оживился.

— Ты за этот гурт обиды не таи, — сказал он с явным облегчением. — Поладим. — И приподнялся. — Гурт когда намерен отправлять?

— Через пару дней. Вот только что пригнали. Пусть пастухи малость отдохнут.

— Добре.

Сергей долго глядел Карпову вслед, пока фигурка его не слилась с цветом жухлой травы. Все стало вдруг в мире сложней и ответственнее. «Может, это и будет тот последний раз, когда я был ему нужен…» — подумал он.

А когда подошел Садрый, сказал ему:

— Собирайся. Гурт погоните завтра с рассветом. Документы сейчас оформлю.

— Карпов?

— Нет, я.

Садрый пристально взглянул на него.

— Понял… Сколько быков он велел оставить?

— Пять.

Садрый подумал немного.

— А ты сам с нами поехать не сможешь?

— Сколько дней в пути?

— Шесть.

— Хорошо, послезавтра я вас догоню. Гурт, Садрый, для рабочих Магнитки. Ни одного килограмма на сторону. Это твоя победа.

— С чем имеем дело? — вдруг спросил Садрый философски спокойно.

— Мы имеем дело вот с чем… Вот, например, человек в гневе вместо того, чтобы бить собеседника, возмущается… или стучит кулаком по столу. Тем самым он разряжает свой гнев. Понимаешь?

— Это…

— Это перенос действия… А мы этот конфликт разрешим высоким способом.

Садрый рассмеялся.

— А можно я там — перед рабочими — речь скажу?

— А что скажешь?

— Я скажу: я — Садрый Габбасов. Он — Сергей Чекмарев. Мясо — вам. Даешь пятилетку!

— Пойдет.

С рассветом Садрый вместе с двумя парнями погнали гурт быков в Магнитогорск.

После того случая Сергей не мог представить, что они с Карповым сядут друг против друга и будут искренне обсуждать дела совхоза. И когда теперь услышал от него: «За уклонение от хлебосдачи знаешь что бывает?» — он ему бросил:

— Я не пекусь, чтобы для меня зима веселее была. — Потом сказал спокойно: — В Башкирии за последние четыре года поголовье скота сократилось наполовину…

Его прервал Багаев:

— А вам не известно, отчего сократилось?

— Да, отчасти прирезали… Но в прошлом году только в этом совхозе пало две тысячи голов. Это отчего?

— Ящур и голод скосили, — поддержал Полухин Сергея. — У коров языки опухли, сено не берут, вот и дохли.

Сергей объяснил, что совхоз скотоводческий, что в совхозе почти девять тысяч голов крупного рогатого скота и что этот горох с ячменем они посеяли на корм скоту, под фураж.

— Это не фураж — хлеб! — резко перебил Багаев. — По-твоему, скот кормить хлебом, а народ — соломой?

— А вытянуть все из хозяйства — кому на пользу? — спросил Полухин.

— «Вытянуть?» — Лицо у Багаева словно отвердело. — А зимой концентраты от кого получаете? Не от государства?..

Сергей прикинул: совхоз в ста тридцати верстах от станции. Начни сейчас вывозить — вся тягловая сила будет отвлечена. А дел невпроворот: солома не убрана, крыши не отремонтированы, надо картошку выкопать, корма подвезти, а впереди зима. И он предложил:

— Давайте зерно ссыплем в амбар, под пломбу. Зимой, нужно будет, вывезем.

— А вот это, милый, не твоего ума дело, — ответил Багаев.

— Надо решать всем вместе, — сказал Лукман. — По совести, без озорства.

— Кровь из носа