Не откажусь от нас - Асия Шаманская

— Вот-вот.

Егор удивляет меня тем, что приезжает в универ.

— Привет. Ты свободна?

— Привет, вообще нет, с твоим братом живу, — специально ёрничаю, на что Горячёв закатывает глаза. — Да, свободна, слушаю.

— У меня день рождения через неделю.

— Я помню, — киваю. — И Серёжа говорил.

— Да, я жду вас. И у меня к тебе просьба. Это будет лучший подарок.

Тяжело вздыхаю, облокачиваясь рядом с ним на его машину. Студенты, снующие мимо одаривают любопытными взглядами, явно думая, что я выиграла какой-то джекпот. Лидер набирающей популярность рок-группы рядом со мной, а тут ещё и мажор какой-то приехал.

— Егор, я, конечно, попробую, но ты же знаешь, что она упрямая.

— Знаю, — улыбается парень. — Сонь, неужели она меня никогда не простит?

Голос Егора звучал так безнадёжно, как будто на пределе.

Снова тяжело вздыхаю.

— Егор, я обещаю, что сделаю всё возможное, но я не уверена, что она пойдёт. А насчёт не простит — это ты сам с ней. Только пообещай, что, если она не захочет говорить, то ты не будешь давить.

— На Катю? — ошарашено спрашивает парень. — Я что, идиот? Я никогда в жизни…

— Я знаю. Просто ты так хочешь её вернуть, что иногда этого не замечаешь. Я бы тоже хотела, чтобы вы снова были вместе. И я знаю о том, что ты ей помогаешь. Я очень хочу тебе помочь, но я не знаю, как с ней разговаривать.

— Спасибо, Сонь, — искренне говорит Егор. — Я всё хотел сказать, что я не считаю тебя…

— Законченной мразью? — смеюсь я.

— Ну типа того. А ещё у меня ощущение, что ты что-то не договариваешь.

— Так, Горячёв, — начинаю я, завидев Стаса, выходящим из университета. — Ты в мою голову не лезь, запнёшься, ногу сломаешь. Оно тебе надо?

— Если тебе вдруг нужна будет помощь, дай знать, — просит парень, а когда Стас подходит совсем близко, то говорит. — И дай знать по поводу Кати.

— Хорошо. Пока, — подчеркнуто игнорирую я Стаса.

В этот момент вижу машину Логинова, который выпрыгивает из машины и почти из трусов:

— Сонька, Сонька, я придумал, я написал! — кричит он, а потом, заметив Егора со Стасом, притягивает и нежно целует в губы. Я отвечаю, позволяя парню положить руку на талию. — Я дописал музыку.

А потом здоровается с недовольными ребятами. Ладно, Стаса можно понять, а Егор то чем недоволен? Это вообще-то его брат.

— Пока, — сухо кидаю, прыгая в машину к Серёже. Он, видя мой настрой, молчит всю дорогу до реанимации.

Это всё неправильно. Наши дурацкие поцелуи, наш спектакль. Я не хотела, чтобы Стас видел это. Мне хотелось, чтобы именно он меня целовал, прижимал к своему сильному телу, гладил по волосам. Чтобы потом запирался со мной в спальне и поцелуи становились всё более страстными, а движения откровенными. И впервые за всё время у меня появляется мысль: "А может быть послать всё к чёрту, и рассказать ему правду?". Оставляю её до лучших времён, еле сдерживая слёзы.

— Сонь, прости, — тихо говорит Серёжа. — Я не хотел.

— Всё нормально, Серёж, ты ни при чём.

— Расскажи ему. Зачем так мучиться?

Что я могла ему сказать? Что его мать никогда меня не примет? Что она всегда будет вставлять палки в колёса? Что Стасу придётся метаться меж двух огней? И да, я призналась себе в том, что я боялась, что Стас может выбрать маму и её мнение. Я ведь, действительно, ему не ровня. Мне даже жить негде, потому что родители выгнали меня.

— Что ты там придумал? — перевожу тему, смахивая слёзы.

Серёжа включает музыку, под которую начинает петь свой куплет. Логинов заменил некоторые слова, и звучать стало лучше. Его куплет был созвучен с моим по смыслу. Парень пел о своём состоянии и о том, что отпускал меня. Песня получалась очень красивая и запоминающаяся. Серёжа чаще всего читал, либо писал очень низко свои партии. У него был низковатый хриплый голос, который при желании мог и вытянуть ноты выше, но Логинов не хотел. Припев же мы сделали взрывным, ярким, где мне приходилось брать высокие ноты, пока Серёжа пел на октаву ниже. Сама манера исполнения — это крик. Крик друг друга, крик себе. С моей стороны — это бессилие, которое я испытывала в те времена, а у Серёжи это тоже было оно, но такое тихое. Пока мы пели, у меня бежали мурашки.

— Это очень красиво, — тихо шепчу я. — Ты молодец.

— Это ты молодец, если бы не было такого текста, я бы не придумал свой парт.

— Когда выпускаем?

— В эту пятницу. А премьеру можно устроить у Егора на днюхе. Я с ним говорил.

Смирившись с тем, что мне придётся туда пойти, я киваю в знак согласия. Прошу подвезти меня до Кати, не представляя, как я буду её уговаривать. Ещё мне было плохо от одной мысли о том, что на дне рождения Егора будет куча народу, и Стас точно не будет одинок. Сердце кровью обливалось, хотя я знала, что ничего не смогу сделать. Постепенно я снова скатывалась в то состояние, в котором была пару лет назад. Снаружи ничего не изменилось, но в душе было слишком погано и больно.

— Здравствуйте, Любовь Фёдоровна. Катя дома?

— Дома, проходи, Сонечка, здравствуй. Что-то она какая-то грустная в последнее время.

— Сейчас разберёмся, — улыбаюсь я.

Девушка сидит в комнате, обнимая огромного плюшевого медведя, которого ей подарил Егор.

— Привет, — плюхаюсь рядом. — Как дела?

— Привет. Хорошо, ты как?

— Нормально, — пожимаю плечами. Понимаю, что звать на день рождения бессмысленно, но у меня возникает идея. — Чего грустишь?

— Не вижу поводов для радости, — смеётся Катя. Чёрный юмор — мой любимый.

— А если серьёзно?

— Не знаю, просто на грусть пробило. Ничего не хочу.

— У-у-у, подруга, я тоже. Видимо, это зимняя меланхолия.

— Ага, декабрьская ностальгия, — шутит Катя. — Чувствую, что ты не просто так пришла.

— Вообще да. По тебе соскучилась. Ну и у меня просьба. Мы с Серёжей написали песню, хотим её презентовать, но наш там нужна ещё одна бас-гитара, а на клавишах некому.

— А сама чего?

— У меня партия сложная, не вытяну. Да и ты же знаешь, что у нас с Серёжей всегда взаимодействие на сцене. А стоя за синтезатором, будет слабое взаимодействие. Да и бэк не помешал бы.

— Ладно, — пожимает плечами Катя, замолчав, а потом добавляет. — Это, наверное, будет четырнадцатого декабря? В день рождения Егора.

Осекаюсь, понимая, что девушка догадалась. Стыдно совсем чуть-чуть.

— Да, презентация будет на его дне рождении,