Альпинист. Книга 1 - Тим Волков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Так у нас по маршруту в том лесу пешком часа четыре топать.
— Ура! Поход!
— Ладно, хватит болтать, — успокоил всех Володя. — Мне еще в ДСО, топать маршрутку оформлять. А вы давайте домой, сегодня пораньше ложитесь отдыхать, завтра сбор в шесть часов у секции. Набирайтесь сил.
Мы попрощались и пошли по домам.
К рекомендациям Володи я прислушался и лег в кровать рано, но уснуть не смог — все размышлял о предстоящем походе. Трепетное чувство волнения одолевало меня, и я все думал, как буду карабкаться по скалам, цепляться и какие страховочные узлы вязать.
Потом, не выдержав, встал с кровати и принялся перебирать книги. Нашел нужную, по плетению узлов и внимательно изучил ее. Материал запоминался легко — видимо сказывалось то, что когда-то я его уже выучивал и в этой моей новой памяти он имеется. Поняв это, я немного успокоился. И сразу же почувствовал, что чертовски устал. Володя прав, нужно отдыхать, а не мается ерундой.
Плюхнувшись на кровать, я мгновенно заснул.
* * *
Проснуться помог будильник. Не тот, к какому я привык: электронный, с приятной мелодией. А круглый, механический, с заводом, способный своим металлическим звоном разбудить всех чертей в аду.
Я встал, умылся. Вчера, по пути домой, Костя мне объяснил, что взять с собой из личных вещей и рюкзак у меня уже был собран с вечера.
— Пошел? — холодно спросила мать, не выказывая особой радости по поводу моего похода.
— Пошел, — кивнул я.
— У тебя ведь еще голова не зажила и с больницы ты только. О чем вообще этот ваш Дубинин думает?
Я хотел сказать, что он с нами не идет и вообще не знает о моей травме, но вовремя прикусил язык. Ответил:
— Все будет нормально, не переживай. Вернусь в воскресенье вечером.
— Ладно, — вздохнула мать, понимая, что спорить бесполезно. — На вот, денег возьми.
Она протянула несколько свернутых в несколько раз рублей.
— Зачем? Не надо, — отмахнулся я.
— Как это — не надо? — в голосе прозвенело раздражение. — А ехать ты «зайцем» собрался? Или ты от самого дома пешим походом пойдешь?
Я вновь выругался про себя. Ответил:
— Спасибо. С первой зарплаты отдам.
Эти слова польстили матери, она улыбнулась, спросила:
— Как вообще первый день на работе? Не тяжело было?
Хотелось мне ей рубануть правду-матку, но не стал, скупо ответил:
— Нормально.
Мы попрощались, я закину рюкзак на плечо и двинул в секцию. Несмотря на ранний субботний час, на улице уже мел асфальт дворник. Увидев меня, он улыбнулся, кивнул:
— Никак в поход собрался?
— Собрался.
— Дело хорошее, — дворник улыбнулся в усы, проводил меня взглядом и продолжил мести улицу.
Апрель радовал. Несмотря на раннее время, было не холодно, и днем ожидалось тепло; не жарко до изнурения и не холодно до зябкости. А это значит, что поход будет комфортным.
На душе было хорошо и спокойно. Давно я такого не ощущалось. В последние годы были все какие-то непонятные, наполненные тревогой, суетой. А теперь… Ничего этого нет. Только приятное созерцание утреннего чистого неба, умиротворённое и безмятежное.
К секции я пришел один из первых, из группы был только Генка. Потом пришла Марина и я начал невольно ей любоваться. Девушка был — глаз не оторвать. Она тоже поглядывала на меня, но я не мог понять с каким чувством — заинтересованность или любопытство? Скорее всего, последнее. Повязку с головы я снял, и Марине наверняка было интересно, как я себя чувствую.
Я хотел подойти к ней и первым начать беседу, но пришли остальные участники похода и наш новый руководитель группы, поэтому беседа не случилась.
— Ну что, все готовы? — спросил Володя, здороваясь со всеми и пристально оглядывая каждый рюкзак. — Ничего не забыли? Гляжу, Клим даже гитару взял. Это правильно. Веселей будет. Только при подъеме в лагере оставим. С собой на высоту не потащим.
Парни предложили в шутку все же взять инструмент с собой на восхождение, зарегистрировав с помощью фотоаппарата «Зенит» столь необычное действо и отправив снимок в журнал «Вокруг света».
— А на самом верху песню споем! Про горы! — обрадовался Клим и зычным баритоном запел: — Если друг оказался вдруг, и не друг, и не враг — а так…
Я не смог сдержаться, подпел. И вдруг поймал взгляд Артема. Парень не думал, что я повернусь к нему, а едва увидел меня, сразу же отвел взгляд, смутившись. Я понял, что парень продолжает испытывать угрызения совести по поводу того эпизода с балконом. Надо бы поговорить с Артемом, сказать, что все нормально, все в прошлом. Ни к чему себя мучить и корить.
— А потом Дубинин нам песню споет, — кисло заметил Костя. — О том, что можно брать наверх, а что нельзя. И будет эта песня с пронзительным припевом, полным горечи и боли. И споем этот припев уже мы, когда штрафные круги будем в зале наматывать.
С общими шутками и прибаутками выдвинулись на электричку. Володя купил билеты на свои деньги, хотя мы и предлагали скинуться, но он наотрез отказался.
— Потом рассчитаемся, — ответил он, протягивая каждому его билет.
Мы разместились на улице станции и стали ждать электричку. И только теперь я узнал подробный маршрут нашего путешествия.
Сначала на электричке мы должны доехать до поселка Шмелёв Лог. Оттуда на сельском автобусе, который ходит раз в день, переправиться до села Луговое. С этого поселения и начинается наш пеший ход. Тридцать километров строго на север, по проселочной дороге. Потом на развилке уйти западней. Там, через пару-тройку километров, и начинается тот самый сосновый лес, о котором так все восхищенно отзывались из группы. В лесу, как я понял, есть тропа. Она и выведет через пяток километров к горе Каменке.
— Сделаем подъем вечером, по холодку. Тогда же спустимся. Переночуем в лагере.
— А утром вновь поднимемся наверх? — мечтательно спросил Костя.
— Посмотрим, — ответил Володя. — Не будем загадывать. Ну все, пора. Вон наша электричка подходит.
Мы загрузились и двинули в путь. Вагон покачивало, а в воздухе витала незабываемая атмосфера предстоящего приключения.
Сначала беседовали охотно, обсуждая предстоящий путь, потом, немного устав от болтовни, начали смотреть в окна, за которым проплывал пейзаж.
Клим достал гитару и под одобрительные кивки затянул:
— «О бедном студенте замолвите слово, ему очень тяжко в беде одному».
Текста я не знал, поэтому лишь подстукивал в такт ладонью по коленке. Потом Клим затянул другую песню, и эту все подхватили охотней. Даже я запел:
— «Здесь вам не равнина — здесь климат иной, идут лавины одна за одной».
Клим играл просто, без изысков, в неуклюжей постановке аккордов чувствовался новичок. Но хватало и этого, песня, пробирающая до «мурашек», с лихвой скрывала эти мелочи, словно лавина, накрывающая снегом склон, закрывая его.
— А можно я? — спросил вдруг я, хотя и сам не ожидал от себя этого.
Никогда раньше я не пел в компании, стесняясь этого. Один дома — пожалуйста, а вот при людях не удавалось. А тут…
Все заинтересованно посмотрели на меня. Костя спросил:
— Андрюха, а ты что, на гитаре разве умеешь играть?
— Да так, немного брякаю, — улыбнулся я.
Марина тоже смотрела на меня с любопытством. Клим передал мне инструмент.
Уральские гитарные мастера знали свое дело. Многофункциональность инструмента угадывалась сразу, едва я только взял его в руки. На гитаре можно играть. Гитарой можно отбиваться от диких животных, если вдруг приключится такое в лесу. Из струн можно и вовсе спаять портативную рацию в полевых условиях.
Я взял аккорд, отметил про себя, как же тяжело зажимать лады. Это тебе не «фендер» и не «гибсон». Суровая «Аэлита». Но звук был вполне сносным, и я вскоре привык к ней. Играть я, конечно, умел получше парней — и опыт имелся, и видеоуроков изучил я гораздо больше, спасибо интернету, — потому смог удивить уменьшенными минорными септаккордами и терциями с добавленной ступенью.
Впрочем, играть я стал не что-то запредельное.
— «Если друг оказался вдруг, и не друг, и не враг, а так; если сразу не разберешь, плох он или хорош. Парня в горы тяни — рискни! Не бросай одного его: пусть он в связке в одной с тобой — там поймешь, кто такой».
С вокальными данными у меня было так себе, но я старался, как мог. Впрочем, Владимира Семёновича я не пытался повторить — это непременно окончилось бы безвкусной пародией. Пел своим голосом, пытаясь прочувствовать текст.
Мельком увидел, что Марина смотрит на меня во все глаза, с каким-то откровенным удивлением, узнав меня с новой, до сих пор неизвестной стороны. А вот
