Забудь меня (СИ) - Кристина Зайцева

Он переоделся в чистую, белую футболку и шорты с нашивными карманами, которые сидят на нем потрясно.

Смотрю в его карие глаза, замерев.

Я больше всего на свете хочу до него дотронуться, но голова настойчиво трубит о том, что он мог… вообще никогда больше не позвонить… Просто взять и вычеркнуть меня из своей жизни. Я почти в этом уверена. Почти. И эта уверенность делает меня скованной. Не дает расслабиться. Я злюсь! Злюсь на него…

Он задевает взглядом мои губы, не делая попытки поцеловать, и я упрямо решаю не делать этой попытки тоже.

— Что у тебя со страховкой? — Антон поднимает глаза вверх, к моим.

— В каком смысле?

— Она расширенная?

— Я… не знаю… — смущаюсь.

— Ясно… — он поворачивает голову, задумчиво глядя в пространство, потом смотрит на меня и говорит. — Лучше мне сесть за руль. Дорога там не очень.

— Ладно… — отстегиваю ремень, опустив кофе в подстаканник.

Антон открывает заднюю дверь и забрасывает в машину свой рюкзак, пока я выбираюсь из салона.

Ловлю на себе молчаливый взгляд и отвечаю таким же, пока обхожу капот.

Я не спрашиваю, где его дача находится. Я могу злиться, но я ему доверяю и решаю продемонстрировать это, без раздумий уступив свое место.

Глава 15

Полина

Он осваивается в моей машине в считанные секунды. Находит кнопки регулировки сиденья и подстраивает его под себя, сильно отодвинув назад. Его колени перестают упираться в панель. Пока его ладонь «пробует» коробку передач, перемещая рычаг, мои мысли отключаются от всего остального мира. От матери, Токаревых. Вообще всего.

— Проверь страховку… — Антон трогается, плавно нажав на газ.

Я понятия не имею, как выглядит страховка, поэтому даже не берусь копаться в документах на машину, вместо этого спрашиваю:

— Если она не расширенная, мы что, будем удирать от полиции?

— Нет. Попробуем предложить им взятку.

— Я будущий юрист. Я не нарушаю закон…

И это не говоря о том, что мой отец такого поступка не оценил бы втройне, но эту информацию я оставляю при себе.

Скосив глаза, ловлю взгляд, которым Антон обводит мое лицо, говоря:

— Ты улыбнешься им пару раз, думаю, этого хватит.

Закусив губу, стараюсь принять этот комплимент, как и все другие в своей жизни — как нечто само собой разумеющееся, но не выходит. Нет! Мои щеки заливает краска, и я изо всех сил стараются остановить этот стыдный процесс, отвернувшись к окну, чтобы спрятаться от глаз цвета густого черного шоколада, который с недавних пор стал невыносимо мне нравиться.

На то, чтобы выбраться из города, у нас уходит почти полчаса, в течение которых я бездумно листаю ленту новостей в своем телефоне, забыв даже приблизительно следить за дорогой.

Моя злость трансформируется в волнение, даже, несмотря на то, что обида никуда не делась, но чем дальше от города мы уезжаем, тем сильнее я волнуюсь, особенно когда машина меняет полосу, явно направляясь на заправку, и Антон сообщает:

— Мне нужно поесть.

И хотя есть нужно всем людям, особенно после рабочего дня, о чем я даже не подумала, в моей перевернутой голове это звучит так, будто ему нужны силы для того, чем мы собираемся заняться.

Я чокнутая, но этот день вдруг становится реальнее некуда.

Пока Антон расплачивается на кассе за фастфуд, занимаю столик у окна, двигаясь к краю маленького красного дивана.

Я нечастый гость в заправочных кафешках. Не стала бы здесь есть, просто потому что это никогда не пришло бы мне в голову. А моя мать покрутила бы мне пальцем у виска. Но мой парень, кажется, делает это часто, потому что выбирает ингредиенты для своего хот-дога с толком и расстановкой, будто успел попробовать эти хот-доги в любых вариантах.

— Ты ешь горчицу? — Антон опускает на стол поднос с тремя хот-догами и двумя стаканами кофе.

На одном из них написано «капучино», и он мой. Мы пили вместе кофе столько раз, что я тоже знаю, какой пьет Антон, просто мне ни разу не приходилось его угощать. Он всегда платит за нас сам.

— Наверное, — отвечаю на его вопрос.

— Тогда бери крайний, — кивает он на хот-доги, усаживаясь на диван рядом со мной.

Наши плечи соприкасаются. Он широко разводит под столом колени, задевая мое бедро своим.

— Спасибо… — боясь испачкать юбку или еще что-нибудь из своей одежды, медлю пару секунд.

Антон принимается за еду, пока я вожусь с бумажной салфеткой, которую расстилаю на своих коленях. Он ест с аппетитом. Быстро жует, поглядывая на то, как я вожусь с проклятым хот-догом, пытаясь откусить от него так, чтобы не выглядеть голодной чайкой.

Я тоже голодна.

От запаха еды в желудке урчит, ведь я с утра ни черта не ела.

— Вкусно… — выдыхаю, слизывая с губ горчицу. — Черт… — роняю на стол жирную каплю соусов и снова вгрызаюсь в мягкую булку, плюнув на то, что испачкала пальцы.

В отличие от меня, у Антона все под контролем. В отличие от меня, он абсолютно чистый, и на его лице появляется то самое ироничное выражение, которое мучит меня неуверенностью в себе каждый раз, когда там появляется.

— Хочешь еще? — спрашивает, кивнув на поднос, где лежит еще один хот-дог. Который он взял для себя!

— Что? Нет! — выпаливаю.

Аккуратно отправив в рот последний кусок, он обтирает салфеткой губы и, отхлебнув кофе, протягивает руку к моему лицу.

Задержав дыхание, чувствую, как шероховатая подушечка его пальца касается уголка моих губ, слегка надавив на нижнюю. Убрав руку, он отправляет эту подушечку себе в рот и слизывает с нее горчицу, которую забрал с моих губ.

Мои щеки опять красные.

Глотаю застрявший в горле кусок, а Антон берется за второй хот-дог, бормоча:

— Замерзла?

— Что? — спрашиваю почти без звука.

Его глаза опускаются на мою грудь. Туда, где через тонкую