Человечество: История. Религия. Культура. Древний Рим - Константин Владиславович Рыжов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А он, хоть и взялся, к общей радости, председательствовать на выборах, обратил это себе на пользу и, кознями отстранив от власти наряду с другими гражданами такого же звания обоих Квинкциев, Капитолина и Цинцинната, своего дядю и стойкого защитника патрициев Гая Клавдия, децемвирами сделал людей, неизмеримо менее достойных, и прежде всего себя самого,
6) Второй децемвират
Вступив в должность, Аппий Клавдий сбросил маску и показал свое истинное лицо, а новых товарищей еще раньше сумел переделать на свой лад. Они собирались ежедневно, без свидетелей решая, как достичь полновластия, о котором мечтали втайне от остальных, уже не скрывали гордыни, были малодоступны, грубили просителям и так вели дела до майских ид.
Первый же день их правления ознаменован был всеобщим страхом. В то время как прежние децемвиры придерживались правила приставлять ликторов только к одному из десяти и этот знак достоинства предоставлялся всем по очереди, новые явились каждый в окружении двенадцати ликторов.
Они походили на десять царей, наводя страх на простой люд и первых сенаторов, понимавших, что децемвиры только и ищут повода начать казни и стоит кому-нибудь в сенате или в собрании упомянуть о свободе, как тотчас для острастки в ход будут пущены топоры и розги. В придачу к тому, что после запрета обжалованья народ перестал быть им защитой, децемвиры отменили и право взаимного обжалования, тогда как их предшественники таким образом исправляли приговоры своих товарищей или передавали народу дела, казалось бы подведомственные самим децемвирам.
Некоторое время в страхе равно держали всех, но мало-помалу его жертвою остались одни плебеи. Патрициев не трогали, с незнатными же децемвиры обращались жестоко и своевольно. Разбирательству подвергались люди, а не дела, и пристрастие заняло место справедливости. Приговоры они сочиняли дома, а оглашали их на форуме. Тот, кто жаловался децемвирам на их товарища, уходил, досадуя на себя за то, что не довольствовался прежним приговором. Само собою сложилось мнение, что они замыслили творить беззакония не только ближайшее время, но заключили скрепленный клятвою тайный договор об отмене выборов, об увековечении звания децемвира и пожизненном пребывании у власти.
Так прошла большая часть года [449 г. до Р.Х.], к десяти прошлогодним прибавлено было две новых таблицы с законами, принятие которых на собраниях центурий означало бы, что государство не нуждается более в децемвирах. Ждали, когда же объявят консульские выборы. Плебеев уже волновало только одно – восстановление приостановленной власти трибунов, залога их свободы, но о выборах не было и помину. И если раньше децемвиры, дабы понравиться народу, появлялись перед ним в обществе бывших трибунов, то теперь их окружала патрицианская молодежь. Эти юнцы толпами осаждали судилище, расхищали плебейское добро, ибо во всем, за что они с жадностью хватались, удача сопутствовала сильнейшему. Наконец, перестали щадить и людей: с одних срывали кожу розгами, другие гибли под топором, а чтоб из этих зверств извлечь еще и выгоду, за казнью хозяина следовала раздача его имущества. Благородные юноши, продавшиеся за такую цену, не только не сопротивлялись беззаконию, но в открытую предпочли свою вольницу всеобщей свободе.
Наступили майские иды. Никем не замещенные децемвиры, хоть и стали частными лицами, с прежней твердостью держались за власть и по-прежнему выставляли напоказ знаки своего достоинства. В том, что децемвиры уподобились царям, уже не оставалось сомнений.
7) Преступление Аппия Клавдия
Конец узурпации власти децемвирами положило преступление, по духу очень сходное с тем, что дало повод к выступлению против царей. Случилось так, что Аппий Клавдий воспылал страстью к девушке из народа и решил удовлетворить свою похоть. Отец девушки, центурион Луций Вергиний, несший службу у Альгида, был образцовым воином и гражданином. Так же была воспитана его жена, так воспитывались и дети. Дочь он просватал за бывшего трибуна Луция Ицилия, храбреца, доблестно отстаивавшего права плебеев. Девушка не соблазнилась подарками и обещаниями Аппия, и тогда тот, от страсти потеряв голову, решился на грубое насилие. Он поручил своему клиенту Марку Клавдию, чтобы тот объявил Вергинию своею рабыней и не уступал требованиям временно оставить ее на свободе, полагая, что в отсутствие ее отца Вергиния это беззаконие будет возможно. Когда девушка пришла на форум, где среди лавок находилась школа, в которой она обучалась грамоте, Клавдий, слуга децемвирской похоти, остановил ее наложением руки и, объявив Вергинию дочерью своей рабыни и, следовательно, рабыней, приказал без промедленья следовать за ним. Бедная девушка остолбенела, но на крики кормилицы сбежался народ. Имена ее отца Вергиния и суженого Ицилия были хорошо известны. Тех, кто знал их, объединяла дружба, а толпу – негодование против козней Клавдия. Девушка была уже спасена от насилия, но тут предъявивший на нее свои нрава заявил, что ни к чему собирать такую толпу: он, мол, намерен действовать не силой, но по закону. И вот он вызывает девицу в суд. По совету близких, присматривавших за ней, она явилась к трибуналу Аппия. Истец поведал свою выдумку судье, который сам и был сочинителем этой басни, что, мол, девушка родилась в его, Клавдия, доме, откуда была похищена и подброшена Вергинию, а сам он узнал об этом благодаря доносу и готов представить доказательства. Защитники девушки в ответ сказали, что Вергиний отсутствует по делу государства и если ему сообщат о случившемся, то он будет в городе через два дня, а посему несправедливо в отсутствие отца тягаться о детях, и потребовали отсрочить дело до его возвращения.
Разбирая дело, Аппий согласился послать за отцом девушки, но постановил, что истец должен оставаться при своем неущемленном праве, и потому может до суда увести Вергинию с собой. Решение это вызвало сильнейший ропот в народе, а жених несчастной Ицилий вскричал: «Ты получишь то, к чему стремишься, лишь мечом прогнав меня отсюда! Я женюсь на этой девушке, и моя невеста пребудет невинной. Ты можешь, кроме своих, созвать и всех децемвирских ликторов и приказать им пустить в ход топоры и розги, но моя суженая вернется в отцовский дом!»
Проявленная Ицилием твердость заставила Аппия поколебаться в своем намерении. Правда он заявил, что уступает не из-за наглости Ицилия, а лишь покровительствуя свободе и считаясь с отцовским званьем Вергиния, в чье отсутствие не будет совершен ни
