Ярослава и Грач - Алёна Дмитриевна
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я не скажу, но ты должна пообещать, что расскажешь мне все честно. Яра, я не буду тебя ругать, но мне нужно знать.
Он сдержал слово и не отругал ее. Смотрел, правда, так, что она потом месяц не могла заставить себя снова встретиться с ним взглядом.
— Я тебя чему на тренировках учу? — спросил он тогда. — Соизмерять силу, думать, прежде чем делать. Видимо, плохой из меня учитель.
И вот тогда она снова заплакала, потому что лучше бы он ругал ее, а не себя. А Грач, кажется, испугался еще сильнее.
Думать, прежде чем делать... Рассказать все честно. Он не станет ее ругать. Он никогда ее не ругал, потому что его единственной просьбой всегда было не врать, и она ему не врала.
— Я не знаю, — шепчет Яра. — Не знаю. Ты взрослый мужчина. Наверное, тебе нужно и ты хочешь…
— Вот тут ты права, — кивает Гриша, она чувствует, как борода касается ее макушки. — Я взрослый мужчина, и я вполне способен себя контролировать, и я знаю, что мне нужно, а чего я не хочу. И я не хочу, чтобы ты боялась или к чему-то себя принуждала. И если тебе вдруг станет легче, то я сам не готов.
От удивления Яра задирает голову вверх, встречается с черными глазами. Как это не готов? Если верить фильмам и книгам, мужчины готовы всегда и везде, разве нет? Как к этому относиться? Он ее не хочет?
Стоп. Он сейчас ей доверился. Не судить и попытаться понять. В конце концов, она ведь…
— Я тоже, — выдыхает Яра и снова прячет лицо у него на груди. — Но это не значит, что я не хочу быть с тобой. Я сама не знаю, что не так.
— Все нормально, — Грач гладит ее по волосам, как маленькую, ей-богу. А она не маленькая. Только вот нюни распустила тут. Так что пусть гладит. — И, Яр, а вдруг ты все же решишь, что не хочешь наших отношений, давай не будем торопиться.
А вот это уже ни в какие ворота не лезет!
Яра отстраняется, бьет его по груди кулаком и тут же вскрикивает. Больно! Хватается за запястье, поддерживая кисть, сжимает и разжимает пальцы.
— Яра! Дай посмотрю!
И он смотрит. Так смотрит, что у нее внутри все переворачивается. Берет кисть в ладони, нажимает на кости почти невесомо, а Яра забывает, что ей больно. И в его движениях столько заботы, и нежности, и беспокойства, что когда он поднимает голову, чтобы что-то спросить, она наконец вдыхает и просит:
— Можно я тебя поцелую?
— Рука… — бормочет Григорий, но Яра аккуратно забирает ладонь из его пальцев.
— Уже прошло. И сама виновата. Нечего тебя бить. Так можно?
Грач слегка прищуривается, но потом взгляд его смягчается, и он кивает.
Потом она будет считать, что именно это и был их первый настоящий поцелуй. Совершенный не по ошибке, и не украденный, а такой, которого осознанно хотели они оба.
Ее первый поцелуй случился с ней на выпускном за зданием ресторана, в котором они гуляли, после двух бокалов вина с парнем из параллельного класса. Грач тогда в первый раз сказал ей, что никаких их нет и не будет, и она подумала… Впрочем, нет, думать было больно, поэтому она решила обойтись без этого. Тот поцелуй ей не понравился. Было никак. Любопытство она удовлетворила, и ушла, крутанув юбкой платья. На душе было гадко и противно, и выпускной был испорчен. А себя она так и не простила за эту глупость.
А потом она целовалась с Гришей. На новогоднем корпоративе и вчера ночью. И это были потрясающие головокружительные поцелуи, но только слишком страстные, слишком быстрые, и в первый раз он ушел, а во второй она слишком торопилась.
Сейчас же…
О, это что-то абсолютно нереальное. На грани ощущений.
Они начинают даже не с поцелуя. Легкое касание приоткрытых губ губами. Дыхание смешивается, и он дотрагивается пальцами до ее подбородка, борода щекотит кожу. Яра закрывает глаза, а потом позволяет себе шалость: слегка прикусывает его нижнюю губу, и ждет реакцию, и чувствует, как Грач усмехается, и улыбается в ответ. И целует правильно, как надо. Только все так же медленно, смакуя каждый момент, каждое касание, стремясь прочувствовать его от и до. У Григория губы мягкие, и он тоже никуда не торопится, подстраиваясь под ее ритм.
Он выше ее, и приходится тянутся, а происходящее пьянит, и ноги подкашиваются, и она прижимается сильнее в надежде, что он поймет и поддержит.
Но Грач делает лучше. Он подхватывает ее и несет на кровать, и она напрягается, но он шепчет:
— Ничего не будет.
И Яра мгновенно расслабляется, потому что точно знает, что он не обманет.
На кровать они садятся. И Яра мгновенно перебирается к нему на колени и продолжает целовать, и на всем белом свете есть только они одни, и это прекрасно. Всю жизнь Яра искала место, где можно идеально спрятаться, а оказывается, это место все время было рядом.
Ей хочется изучать и пробовать. Она понятия не имеет, где границы, но надеется, что он спокойно ей скажет, если она сделает что-то не так. Грач не то чтобы не проявляет инициативу, скорее сдерживает себя, позволяя ей вести. Поэтому она так же медленно целует его нижнюю губу, а потом верхнюю, а потом приоткрывает рот и осторожно скользит языком к чужим зубам и… встречается с его языком. Это неожиданно, и она подается назад, а Грач смеется.
— Не надо так делать? — испуганно спрашивает она, уже уверенная, что перешла черту.
— Делай, что хочешь, — шепчет Григорий в ответ.
И взгляд у него такой… Такой… Будто бы она самое чудесное, самое прекрасное, самое невероятное, что он когда-либо видел. Но ведь так бывает только в книжках, разве нет? Неужели он правда может чувствовать что-то такое по отношению к ней? Это ведь она за ним бегала, а не он за ней…
Грач послушно ждет, когда она вернется к нему, и она возвращается. Начинает сначала. И в какой-то момент ее
