Нежный холод - Тамаки Марико

— Тодд, — сказал Маквитер, — все будет хорошо. Ты им нужен. Ты им поможешь. Пускай не все, пускай только один из них будет тебе за эту помощь благодарен. Но так у тебя появится человек, с которым, ну ты понимаешь, с которым ты сможешь поговорить.

Как же Маквитер мог так заблуждаться в человеческой натуре, думал Тодд. Каким надо быть твердолобым, чтобы считать, что подростки будут хорошо относиться к кому-то, кто умнее них? После инцидента с тем непристойным фото Тодд несколько лет был молчаливым гением, избегавшим любого формального признания в Олбрайт. Он припрятывал каждое свое достижение, как напуганная белка прячет свои орешки.

— Дай ему неделю, — уговаривал его Маквитер. — Этот парень, Марк, не идиот. Он тоже записался.

После собрания, не принесшего никаких результатов, Дэниелс и Гриви отправились на учительскую парковку. От разговоров о ребятах, курящих травку в школе, и того, насколько это неправильно, они перешли к обсуждению, куда лучше поехать — обратно в отделение или сначала перекусить тако. Внезапно двери школы распахнулись, и оттуда вылетел Тревор, а за ним Марк. У обоих под неряшливо застегнутыми пиджаками белели рубашки. Они подбежали к Дэниелсу и Гриви. Гриви обернулась.

— Вы только поглядите на это, — пробубнила она.

Тревор был довольно симпатичным малым. Тодд всегда считал его более упитанной и лоснящейся версией Бреда Питта. С самого первого дня знакомства с Тревором (а случилось это в первый учебный день в Олбрайт) Тодд знал, что Тревор из тех, кто всегда получает все, чего хочет. Из тех, кого всегда будут слушать вне зависимости от того, что он будет говорить. Тодд наблюдал за тем, как Гриви немного подалась назад и приготовилась слушать.

Казалось, даже холодный воздух старается не касаться Тревора, чтобы не мешать ему говорить.

— Детективы! — Тревор улыбнулся во все тридцать два зуба. — Я хочу кое-что рассказать. В смысле, мне кажется, что я могу рассказать что-то, что как-то поможет в деле.

Гриви сунула зажигалку в карман. Зажигалка уперлась в засыхающую гвоздику, а потом раскрошила ее.

— Привет. Как тебя зовут?

— Я Тревор Батхерст, мэм. Я учился в классе с Тоддом и ходил с ним на историю. — Тревор смотрел на детективов своими большими голубыми глазами. И взгляд его был обезоруживающим. — Я не ходил на ту репетиторскую… штуку, но знал Тодда. В смысле, не близко, ну вы понимаете. Но я его знал… Вы говорили, что вам надо рассказывать все, пусть даже не очень важное. И я кое-что вспомнил. Подумал, может, пригодится вам?

Марк и Тревор стояли плечом к плечу, ссутулившись от холода. Марк сунул руки в карманы, словно пытаясь добраться до источника тепла. Тодд заметил, что Марк и Тревор будто специально встали на небольшом отдалении друг от друга.

Тревор виновато улыбнулся. Зубы его тихонько постукивали.

— Но, может, это ерунда.

— А может, нет, Тревор. — Гриви ободряюще улыбнулась мальчику и облокотилась на машину Дэниелса.

Дэниелс тоже повернулся к машине спиной, но не стал к ней прислоняться: она была вся обсыпана соляной смесью для защиты от снега.

Марк уткнулся подбородком себе в плечо. Тревор вздохнул.

— Мы только хотели спросить, говорили ли вы уже с Маквитером.

— Вашим учителем по социальным наукам? — Дэниелс кивнул. — А почему ты спрашиваешь?

— Просто. — Тревор сделал глубокий вдох. Тодд знал, что обычно так дышат перед тем, как сказать что-то важное, что-то, что собеседник должен воспринять всерьез. — Потому что. Думаю, они дружили. Думаю, Тодд и Маквитер были, ну знаете, друзьями.

— Друзьями, — повторил за ним Дэниелс.

— Друзьями, — подхватила Гриви. — А откуда ты знаешь, если сам с Тоддом не дружил?

— Я предполагаю… Я думаю, что не знаю наверняка. — Голос Тревора скакнул вверх к концу фразы. Он карикатурно начал потирать руки, словно доказывая, что замерз. — Я говорю, что частенько видел, как он разговаривал с Тоддом. И не только в классе. В коридорах тоже, и все такое. В смысле, Тодд был реально суперумным, и, может, у них было что-то общее. Не знаю. Просто… вы просто спрашивали, и я, мы захотели помочь.

Гриви посмотрела на Дэниелса, а потом опять на Тревора.

Лицо Дэниелса оставалось неподвижным.

Тревор посмотрел на Марка. Тот поежился.

— Что ж, спасибо, ты нам очень помог, Тревор, — сказала Гриви. От холода ее щеки были розовыми. — Что-то еще?

Тревор протяжно вздохнул.

— В общем… Еще я, в смысле, мы видели их один раз в забегаловке, они ужинали там после уроков. Наверное, прошлой осенью.

— А как заведение называлось, помнишь? — спросил Дэниелс.

Тревор замолчал. Он посмотрел на Марка, который уставился в плечо Тревора.

— Это недалеко от парка. Не знаю, как называется. На Сосновой улице. Вывеска еще красно-белая.

— Супер, — сказала Гриви, убирая блокнот в карман. — Еще раз спасибо, Тревор.

— Вам спасибо, — ответил Тревор, поворачиваясь к школе. — Знаете, вы ведь копы. Спасибо, что защищаете нас.

Гриви проследила, как Тревор и Марк бегут мимо мемориала обратно к школе. Тодд старался понять, чувствует ли Тревор на себе взгляд Гриви.

— Поняла? — спросил Дэниелс, потирая руки.

— Мы детективы, а не копы, — бросила она вслед мальчишкам.

— Ты похожа именно на копа, — ухмыльнулся Дэниелс и открыл дверцу машины.

— Это все из-за сигарет, — парировала Гриви.

Когда Дэниелс и Гриви вернулись в участок, протокол вскрытия уже был готов. Они отправились в кабинет к эксперту, проводившему аутопсию, где им вручили официальное заключение.

Был ушиб головы, объяснил эксперт, пока Дэниелс просматривал бумаги. Судя по углу раны, ушиб был получен вследствие падения.

— Несчастный случай? — недоверчиво спросила Гриви.

— Возможно. Но не ушиб стал причиной смерти, — сказал патологоанатом, поглаживая пружинящую бороду. — А гипотермия.

— Гипотермия, — повторил Дэниелс, изучая документы.

Гриви поежилась.

«Тодд… Просто расслабься, ладно?»

— Он замерз до смерти, — сказала Гриви. — Сколько прошло с момента ушиба до наступления смерти?

«Я позову на помощь».

— Несколько часов.

«Обещаю».

Джорджия. Что в тот день Молли видела в лесу

Не то чтобы меня кто-то спрашивал (мне часто кажется, что моих домашних волнует только, есть ли у меня грязное белье, чтобы отдать в стирку), но сегодня у меня был действительно интересный день в школе.

Когда я говорю «интересный», то имею в виду стрессовый.

В общем, сегодня на физкультуре капитанами волейбольных команд были Ширли Мейсон и Лори Колберг, потому что они всегда были капитанами. Ширли — потому что была популярной, а Лори — потому что всегда и во всем старалась соперничать с другими, даже на волейбольной площадке.

Я была не такой.

Ширли первой позвала к себе в команду Кэрри. Лори в самом-самом-самом конце взяла к себе меня. Потому что я отвратительно играю в волейбол. Я вообще считаю, что в него все должны отвратительно играть, потому что это просто ужасная игра.

— Развлекайся, — бросила мне Кэрри, поднырнула под сетку и побежала на другую половину поля.

— Обязательно. — Я постаралась ответить достаточно сухо, но иронично.

Я решила, что Ширли выбрала Кэрри, чтобы побесить Лори. Потому что Кэрри отлично играет. Я списываю умение Кэрри играть в любую спортивную игру на ее многолетнюю популярность. Как по мне, так это важнейший аспект, чтобы быть популярным в школе. Правда, здесь ты играешь не в модных коротких шортиках из лайкры, а в зеленых трениках и поло. Некоторого рода наказание за то, что ты учишься в этой школе. Почти всем поло были или малы, или велики, и из-за этого у всех так или иначе выделялись соски, что очень отвлекало от процесса.

Игра шла своим чередом ровно до своей середины (была ничья, потому что Лори играла буквально за всех в нашей команде). И тут я бросила взгляд на другую половину поля и увидела, что Ширли и Кэрри разговаривают. Они держали позицию, готовясь в любой момент отбить мяч, смотрели на соперников, но абсолютно точно тихонько между собой переговаривались. Между подачами Ширли то подходила к Кэрри поближе, то отдалялась от нее, то приближалась снова. Кэрри не переставала смотреть прямо перед собой. Но я видела, что губы ее двигались.