Мир в его руках - Джоанна Брендон

— Рановато ты сегодня! — приветствовал ее отец, когда спустя полчаса она вошла в кухню — свежая, в розовой блузке, таких же шортиках и тапочках.

— Для меня это поздно! — ответила она, наклоняясь к его щеке. — Ой, щетина какая, бриться надо! — Отвернулась к полке за чашкой и сказала: — У меня сегодня парусная регата!

— Правда?

Интересно, действительно в его голосе прозвучало беспокойство или ей так показалось? Дон обернулась с пустой чашкой в руке.

— Не надо было мне идти с ним вчера, да, пап?

— Налей себе кофе и присядь, дочка!

«Ну вот, начинается», — подумала Дон. Но послушно села за стол. Придется, видно, выслушать нотацию. Вид у отца был очень серьезный.

— У тебя с Брентом проблемы, ведь так?

Она чуть не поперхнулась кофе, покраснела и честно призналась:

— Да.

— Мы с мамой так и подумали, когда ты приехала.

— Но я же была у него! — уточнила Дон и рассказала отцу все, что произошло в Париже. Закончив, приготовилась услышать слова утешения, мол, ничего, все обойдется, но отец молчал. Потом, очнувшись от собственных мыслей, спросил:

— И что будет?

У нее по щекам покатились слезы.

— Не знаю. Я просто растеряна. То думаю разводиться, то жалко его становится. Я ему нужна.

— Ты ему нужна! — возмутился отец. — Ему, видите ли! А он — тебе нужен?

Ее душили слезы, она смогла лишь пожать плечами. А того, что отец сказал потом, она никак не ожидала.

— Пора тебе научиться думать о том, что тебе нужно, чего ты хочешь. — Дон попробовала возразить, но он нетерпеливо махнул рукой. — Дай мне закончить, пожалуйста! Если я сейчас не выскажусь, то, наверное, уже не скажу никогда. Твоя мать не даст. Мы не вмешивались, ничего тебе не говорили, потому что дали друг другу слово: не лезть в жизнь наших взрослых детей. Но сейчас я не могу молчать. — Эд немного передохнул, затем продолжил: — Знаешь, мне не нравится, что он все эти годы практически живет за твой счет. Разобьет машину — ты ему ремонт оплачиваешь или новую покупаешь. Он уже давно растратил все, что получил от родителей, а теперь тратит все, что ты зарабатываешь. Знаю, он тебе помог в свое время, но ведь с тех пор прошло девять лет! Ты, если судить по газетам, одна из самых высокооплачиваемых моделей в мире, а что с этого имеешь? Квартиру в Нью-Йорке? Пару шкафов с нарядами, которые покупаешь на распродажах?

Дон с удивлением посмотрела на отца. Откуда он знает, где и что она покупает?

— «Антик Бутик» — это вовсе не такая уж дешевка, папа! Там покупают всякие знаменитости, вроде Катрин Денев. — Она вспомнила, что эта кинозвезда особенно нравится отцу. — Кроме того, я не все платья там покупаю, только некоторые…

— Мы отвлекаемся от сути дела, — заметил отец с укором, протянувшись через стол к ее руке. — Ты понимаешь, что я имею в виду.

Дон кивнула, но решила возразить:

— Ты одного не понимаешь, папа…

— Чего? — нетерпеливо перебил он.

— Он мой друг, ему нужна моя поддержка. Он мне такую поддержку оказал, я не могу теперь просто так взять и отвернуться!

— Ответь мне на один вопрос, и я больше не буду тебе докучать. Ты его любишь?

— Да! — ответила она поспешно. Впрочем, подумав, добавила: — Но не так, как мама любит тебя.

— А он? Он-то тебя любит?

— По-своему да, наверное.

— Слушай, поезжай к нему и поговори обо всем. Развод — это, конечно, дело неприятное, болезненное. Но и так жить — не лучше. — Он погладил дочь по руке. — Что бы ты ни решила, мы с мамой за тебя. Мы тебя однажды подвели. Больше такого не повторится.

— Ох, папа! — Теперь уже Дон разрыдалась по-настоящему, вскочила, обогнула стол и бросилась к отцу. Он усадил ее себе на колени, как маленькую, погладил, стал утешать как мог. Дон залила слезами весь его халат.

— О Господи! — немного успокоившись, сказала она и встала. — Пойду умоюсь, а то буду выглядеть как чумичка. Спасибо тебе, папочка! — Дон поцеловала отца в щеку и выбежала из кухни. Пока она приводила себя в порядок, мысли ее вновь и вновь возвращались к тому, что ей сказал отец. Ей стало как-то легче. Отец прямо не предложил ей развестись, но дал понять, что, во всяком случае, не она виновата в распаде ее брака с Брентом.

«Нет, все-таки я чувствую себя преступницей, и, наверное, это чувство останется со мной навсегда», — подумала она, усаживаясь в машину Скотта.

— Изумительно выглядишь! — произнес он, оглядев ее с ног до головы.

— Ты тоже. Глаз не оторвешь! — парировала она.

Скотт действительно был хорош в белых шортах, открывших загорелые, мускулистые ноги, и красной майке, туго обтягивающей мощный торс.

— Под парусом сегодня в самый раз — погодка соответствует.

— Прекрасно! — Дон огляделась по сторонам. Туман почти рассеялся, на небе солнце и редкие облака.

— Ты завтракала?

Что-то в его тоне подсказало ей правильный ответ:

— Ни крошки во рту не было, голодная как собака.

— Хорошо, позавтракаем, потом поплывем куда-нибудь подальше — в Китай, например.

Дон покачала головой:

— Я не знаю китайского.

— Там, куда я тебя хочу взять, вообще не надо слов, — успокоил ее Скотт. Фраза была слегка загадочной, и наверняка он рассчитывал, что она спросит — куда же? Но Дон предпочла промолчать.

5

— Что, если мы заедем в «Деликат», наберем еды и поедем ко мне? — предложил Скотт, когда они, усталые и разморенные, подходили к подземному гаражу, где он оставил машину.

Дон после трех часов на яхте, да еще экскурсии по Алькатрасу мечтала только о ванной.

— Спасибо, но я лучше домой.

Его общество ей отнюдь не надоело, но ведь надо и меру знать! По крайней мере сегодняшний вечер ей надо провести с родителями. В конце концов, она прилетела в Сан-Франциско, чтобы побыть с ними.

— Так что? — ухмыльнулся Скотт. — Боишься, что ровно в четыре часа превратишься в тыкву? — Посмотрев на часы, он поправился: — В шесть.

— Если я превращусь, то во что-то копченое, — посетовала она, растирая обгоревшие руки и запоздало думая о том, что ей следовало бы надеть джинсы и блузку с рукавами. Калифорнийское солнце приятное, но опасное.

— Не в копченое, а вареное. Раки такие бывают, знаешь? — Скотт едва сохранял серьезную мину, предвкушая ее реакцию. И не ошибся.

— Что, у меня вся кожа красная? — в панике воскликнула она. — Я так и знала! — Дон живо представила, как облезет и в результате потеряет работу.

— Да нет, не вся, — успокоил мучитель. — Думаю, еще остались несгоревшие места.

«Он еще издевается!» — подумала с возмущением Дон.

— Мне, конечно, трудно судить, — не без удовольствия продолжил Скотт, разглядывая ее откровенным взглядом. — Позабыл твои прелести. Только и помню, что…