Три черепахи - Олег Шмелев

- Здравствуйте, - сказал Басков.

- Добрый день, Ольга Андреевна, - вслед за ним сказал Серегин.

Таких гостей она явно не ожидала и была удивлена.

- Здравствуйте, - грудным контральтовым голосом ответила Ольга Андреевна. - Вы ко мне? - Она немного растерялась, настороженность мелькнула в глазах, но тут же на лице появилась робкая улыбка. Отступив и давая им дорогу, она пригласила: - Прошу, входите... Извините, встречаю в таком виде... Я только-только с садового участка.

В квартире пахло земляникой и укропом.

Прошли в комнату.

- Надо бы спросить, кто такие, - сказал Басков как можно более мягко и протянул Ольге Андреевне раскрытое удостоверение. - Мы из Москвы, из МУРа. Надо поговорить немножко.

Она не стала смотреть удостоверение, она была испугана.

- Что случилось? С Игорем что-нибудь?

- Почему вы думаете, что с Игорем? - спросил Басков. - Вы имеете в виду брата?

Она в растерянности переводила взгляд то на одного, то на другого.

- Он должен был приехать еще в субботу, а сегодня среда...

- Случилось несчастье. Но он жив и будет жить... Сейчас в Москве, в больнице... Вы не беспокойтесь.

Ольга Андреевна предложила им стулья, стоявшие у круглого обеденного стола, сама опустилась на тахту.

- Но это что-то серьезное?

- Достаточно серьезно.

Чтобы снять напряжение, в разговор вступил Серегин.

- А я ведь вас еще вот какой знал. - Серегин показал рукой на метр от пола, и голос его звучал при этом так, словно он говорил с ребенком. - Не помните Серьгу, Игорева дружка?

Она как-то беспомощно пожала плечами: переход был для нее слишком резок и неожидан.

- Я в сорок первом в октябре отсюда уехал, вы тогда в первый класс пошли, - продолжал Серегин.

Ольга Андреевна нахмурила лоб, а потом ласково взглянула на него.

- Это ваша мама мне свою шубку переделала, кротовую? Вы в шестой квартире жили? На втором этаже?

- Точно.

- Ну как же, вспомнила... Только вот лицо ваше...

- Мудрено. Без малого сорок лет прошло.

- Мне Игорь про вас много рассказывал... Уже после войны...

- Я его тоже не забывал. - Серегин словно оправдывался.

Но это лирическое отступление не отвлекло Ольгу Андреевну от грозного смысла слов, произнесенных Басковым. Она обратилась к нему с молящими нотками в голосе:

- Вы расскажете об Игоре?

- Что можно. Но, кажется, мы больше услышим от вас. Нельзя ли водички?

- Есть клюквенный морс, сама варила, - сказала Ольга Андреевна.

- По рецепту Матрены? - спросил Серегин.

- Вы ее помните? - удивилась она.

- Да, конечно... Но вы принесите нам водички. Она ушла на кухню.

- Такая пигалица была, - тихо сказал Серегин. - Славная женщина...

Ольга Андреевна вернулась с графином воды и стаканами, налила.

Серегин и Басков не спеша пили, а Ольга Андреевна смотрела на них в нетерпении. Наконец они поставили стаканы на стол, и она сказала Баскову:

- Если можно, ради бога, что с Игорем?

Он рассказал ей о происшествии на бульваре имени генерала Карбышева, не утаив ничего, кроме истории с паспортом. И про телеграмму умолчал.

Ольга Андреевна встала, взяла из шифоньера носовой платок и отошла к окну, задернутому белым тюлем.

- За что? - тихо сказала она, стараясь побороть слезы. - Мало он в жизни натерпелся?

Басков и Серегин молчали. Чем они могли ей помочь?

Эта была та минута, из-за которых оба они порою ругали и кляли свою должность и профессию. Чего хуже - приносить в дом к хорошим людям страшные вести.

- Ольга Андреевна, прежде всего нам нужен адрес вашего брата.

Она опять пожала плечами.

- Он живет в Ленинграде, на Суворовском проспекте.

- Давно?

- Ну, если точно, с пятьдесят седьмого.

- А почему именно там?

Она немножко не понимала, отчего нужно знать такие давние подробности. При чем здесь это, если с Игорем случилось что-то серьезное? Она ответила скучным голосом:

- Понимаете, он в сорок втором призвался на флот, на Балтийский: всю войну прослужил в Ленинграде, там у него много друзей... Туда и поехал...

- А почему? Здесь было плохо? Ольге Андреевне этот вопрос не понравился. Верно, ей было неприятно отвечать на него.

- Если хотите - да. Ему здесь было плохо.

Серегин, пока Басков задавал вопросы, смотрел на него с еле уловимым сожалением, и Басков наконец заметил это сожаление - соединил его с отчужденным тоном Ольги Андреевны и подавил в себе несколько эгоистический подъем, который испытывает сыщик, попавший на верную дорогу. Он понял, что сейчас не время вдаваться в психологические тонкости еще неясных ему взаимоотношений действующих лиц, - прежде надо определить, если допустима такая терминология, точное их взаиморасположение в пространстве и во времени.

- Вы меня извините, Ольга Андреевна, - сказал Басков, - наверно, мои вопросы кажутся вам бестактными... бесчеловечными, что ли... Но если каждый раз я буду делать реверансы, мы далеко не продвинемся.

Она, кажется, поняла наконец, что это не расспросы досужих любопытствующих, а рабочий разговор, почти допрос, и ей стало легче отвечать.

- И вы меня извините... Неожиданно очень... Вы хотите знать, почему Игорь отсюда уехал?

- Вкратце.

- Вкратце не расскажешь. В общем, у него тут была семья... Развелся... А встречать каждый день на улице любимого человека тяжело, правда? То есть с которым развелся...

- Скажите, Ольга Андреевна, не было ли у Игоря Андреевича друга по имени Юра?

Она как-то сочувственно посмотрела на него, впервые за последние пять минут подняв низко склоненную голову, и перевела взгляд на Серегина:

- Ленинградских его знакомых я по именам не помню... Игорь, правда, всегда много о них рассказывал... Но у него есть сын Юра.

Басков, как он сам выражался в подобных случаях, нажал на тормоз: еще один неожиданный поворот.

- Юра в пятьдесят седьмом родился? - спросил он, стараясь не выдавать истинных размеров своего интереса.

- В пятьдесят пятом.

- И где же он теперь?

- В Москве, с бабушкой, где ж ему еще быть. Это "с бабушкой" было произнесено так, что даже человек, самый глухой по части людской психологии, услышал бы отзвук каких-то больных столкновений. Но Басков уже решил, что не будет пока вникать в тонкости сложных душевных узоров, а пойдет по грубой канве фактов и событий. Поэтому он спросил:

- Адрес Юры вам известен?

- Нет, я с ними не общаюсь. Игорь, конечно, знает. Вставил слово Серегин:

- Фамилия у него отцова?

Ольга Андреевна печально улыбнулась.

- Что вы! Они фамилию Шальневых слышать не могут.

- Это кто - они? - спросил Басков.

- Бабушка, его тетя.

- А их как фамилия?

- Мучниковы.

- Разрешите, я запишу.

Басков записал в блокнот рядом с ленинградским адресом Шальнева: Мучников Юрий Игоревич, 1955 года рождения. И, посмотрев на Серегина, как бы ища его одобрения, задал новый вопрос, в той же своей манере - как бы не придавая ему особого значения:

- Ольга Андреевна, а фамилия Балакин вам ничего не говорит?

Ольга Андреевна, сидевшая до этого, облокотясь о стол, и чертившая ногтем на скатерти какие-то невидимые чертежи, выпрямилась и застыла. Она смотрела поверх плеча Баскова в задернутое тюлем окно и молчала.

Серегин, как и Басков, не мог угадать, что означает это молчание и что за ним последует, поэтому счел необходимым помочь Ольге Андреевне наводящим вопросом:

- Может, помните - был такой парень, постарше нас с Игорем, звали его Брысь? - И тут же сам высказал сомнение: - Да нет, вряд ли, он в сороковом году отсюда уехал, вам всего пять лет было.

Сидевшая напряженно, словно в ожидании удара, Ольга Андреевна вдруг закрыла лицо руками и, кажется, готова была разрыдаться.

Серегин подошел к ней, положил руку на судорожно вздрагивающее круглое плечо.

- Что вы, голубушка? Успокойтесь.

- Простите. - Она встала, ушла в другую комнату.

Серегин и Басков глядели друг на друга, слушали, как в соседней комнате хозяйка открывает и закрывает ящики то ли стола, то ли шкафа, и ничего не понимали.

Ольга Андреевна вернулась с фотографией в руке. Положив ее на стол, сказала еле слышно:

- Если вас интересует именно этот Балакин... именно он...

Серегин взял карточку. Это был профессионально выполненный групповой портрет размером 13 X 18, на плотной сатинированной бумаге, отлично напечатанный, так что изображение нисколько не выцвело. Красивая девушка держала под руки двух молодых мужчин, один из которых, по ее правую руку, зажал в углу рта дымящуюся папиросу. Он смотрел несколько исподлобья, из-под густых бровей, пристально и спокойно. А второй мужчина, очень похожий лицом на девушку, улыбался, как и она. Девушка была в легком платье, мужчины - в рубашках с коротким рукавом. Они стояли среди берез. Пятна света и теней играли на заднем размытом плане.

- Это вы с Игорем и Александром Балакиным, - узнал Серегин, и в голосе его звучало неподдельное волнение. - Когда сделано?