Вынос дела - Дарья Донцова

– Ладно, – вздохнула я, – сегодня вечером выну. Куда привезти?

– Видите серый дом?

– Да.

– Второй этаж, квартира девять. Позвоните три раза и скажите: «Принесла обещанную книгу, «Три мушкетера» Дюма».

– Вы здесь живете? – спросила я, удивляясь про себя престижности места.

– Нет, – покачал головой Костров, – здесь Олег Андреевич конспиративную квартиру снимал. Домой не поеду, боюсь, вдруг кто из соседей увидит. Значит, договорились? Во сколько придете?

– Около полудня, – пообещала я, – плюс минус пять минут.

– Пунктуальность – редкое качество для дамы, – сказал Володя и, прикрывая лицо воротником куртки, вышел на тротуар.

Я медленно покатила домой. Что-то в последней его фразе показалось мне необычным, только вот что?

Какое-то смутное подозрение промелькнуло у меня в голове. Что-то здесь было не так. Но что? Я терялась в догадках.

Как он влез в «Вольво»? Ну это, положим, просто. Профессиональному механику не составит никакого труда открыть автомобиль. Тем более что я – полная раззява: частенько забываю включить сигнализацию, просто хлопаю дверкой и убегаю. Гадкая привычка, привезенная из Парижа. Паркуясь на Елисейских Полях или на Больших бульварах, французы никогда не запирают машин. Да и зачем? В центре города нет бомжей, попрошаек или других асоциальных личностей. И магнитофон никто не вытаскивает, дворники и зеркальца не снимают… Правда, красивую дамскую сумочку или мужскую барсетку все же кладут в багажник.

Значит, влез в автомобиль, лег на пол и ждал, пока я вернусь… А как узнал, где я буду вечером? Сама не предполагала, что поеду в город. Александр Михайлович позвонил только в пять и велел срочно мчаться в центр. Успела лишь сказать Антонине:

– Тоня, я уезжаю. Когда приедут дети, скажите, что поехала на встречу с Дегтяревым.

Вот оно как! Вероятно, горничная сообщила шоферу, а тот… Но откуда выяснил, где свидание? То-то в трубке раздался странный щелчок, когда я клала ее на место! Антонина подслушивала! В доме Харитоновых полно параллельных аппаратов, чуть ли не в каждой комнате торчит по базе с трубкой… Почему же Владимир не попросил девушку достать припрятанное? К чему впутывать в деликатное дело лишнего человека, то есть меня?

«Вольво» быстро миновал поворот, я махнула знакомому гаишнику и понеслась по боковой дорожке к проходной. м, только встав у ворот, сообразила – прилетела в Ложкино. Просто по привычке действовала автоматически. Голова думала о своем, а руки и ноги работали машинально.

Развернувшись, поехала к Харитоновым. А может, слишком усложняю ситуацию? Вдруг все просто, как щелчок. Владимир решил попросить меня об услуге и караулил возле дома, увидал «Вольво», поехал за ним и стал выжидать удобный момент для разговора. Профессиональному шоферу ничего не стоит проследить за мной.

Езжу аккуратно, скоростью не увлекаюсь.

Дом Харитоновых встретил темными окнами. Казалось, никого нет. Я вошла в холл и крикнула:

– Есть кто живой?

Из коридора, словно тени, вынырнули собаки.

– Люди, ау, – продолжала я.

В ответ – полная тишина. Недоумевая, поднялась на второй этаж и поскреблась в дверь Таниной спальни.

– Да, – донесся слабый голос.

Я вошла в совершенно темную комнату и спросила:

– Что случилось?

Вспыхнул слабый ночник. В мерцающем свете возникла большая двуспальная кровать, заваленная кучей пледов, подушек и покрывал.

– Мигрень, – простонала хозяйка, выпутываясь из постельного белья, – жуть, сейчас умру, и бальзам кончился.

– Что? – не поняла я.

– Вьетнамское средство от головной боли, – пояснила, морщась, Таня, – бальзам «Ким», натираю им виски. Как назло, позавчера последние капли использовала. Ну кто мог знать, что эта зараза вновь привяжется.

Она рухнула в подушки. Я сочувственно покачала головой. Мигрень! Очень хорошо понимаю, что это такое. Самой иногда приходится страдать, напрасно пытаясь заснуть.

– Давай съезжу в аптеку!

– Умоляю, – пробормотала Таня, – даже ехать не надо, пешком иди, тут рядом, буквально в двух шагах, купи большой пузырек.

– А где все? – поинтересовалась я, поворачиваясь к двери.

– Не знаю, – еле слышно ответила Таня, – Аркадий и Ольга как утром уехали, так и не возвращались. А Варя и Маша где-то тут.

Но девочек нигде не было видно. На кухне мрачный Емельян помешивал ложкой какую-то белую массу. На мой вопрос, где дети, повар пожал плечами:

– Понятия не имею.

Вызванная Антонина внесла ясность:

– Видела, как они куртки надели. Наверное, во дворе.

Но и в саду девочек не оказалось. Я почувствовала, как тревога закрадывается в сердце. Уже поздно, ну куда могли подеваться свиристелки? Может, решили сходить в магазин?

В аптеке, расположенной и впрямь в двух шагах от ворот, нашелся необходимый бальзам. Я подошла к кассе. На стекле белела записка: «Пропала кошка (женщина), породы сенбернар, окрас темный. Нашедшего просим вернуть в аптеку».

Подивившись редкой породе кошки, я выбила чек и получила темно-зеленую коробочку. Выйдя на улицу, пошла к видневшимся неподалеку воротам и услышала звук тормозящей машины.

Из недр такси выбрались две детские фигуры в похожих синих куртках. Маша и Варя! Я поспешила к ним.

– Несамостоятельная ты, Варвара, – говорила Маня, – раз у мамы голова болит, нечего к ней приставать. Видишь, как просто, в два счета съездили?

– Куда катались? – спросила я.

Варя вздрогнула, а Маша радостно закричала:

– Мулечка! Ты откуда?

– Из аптеки, – ответила я и показала коробочку, – ходила Тане лекарство покупать.

Маруся выхватила упаковку и принялась вертеть ее перед глазами.

– Представляешь, муся, – тарахтела девочка, – Варьке столько лет, а ее никуда не выпускают. Сидит день-деньской дома, вот несчастье! – Где пропадали?

– А я Варвару в Ветеринарную академию взяла, – пояснила Маруся.

– Там так интересно, – бесхитростно сообщила Варя, – кошку в разрезе показывали, – и уточнила: – На плакате, нарисованную. Я, может, тоже на ветеринара учиться пойду, так маме и скажу. Что это она меня дома прячет?

– Правильно, – поддержала Маня подружку и спросила: – Мулечка, а что такое похюхивание?

– Что? – удивилась я. – Да вот, – ответила Маруся и сунула мне в руки коробочку с бальзамом.

Я вгляделась в мелкие черные буковки: «Способы применения и дозировка: похюхивание непосредственное или ингаляция».

Да уж, возможно, на родине чудодейственного средства от головной боли «похюхивание» самое обычное дело. Но как быть бедным россиянам? Нас-то «похюхиванию» не научили ни отец, ни мать, ни школа…

– Таня знает, как пользоваться, – сказала я, опуская упаковку в кармашек куртки.

– Мама его в чай наливает, – пояснила Варя, – воняет отвратительно, но помогает здорово.

– Вот что, девочки, – велела я, – сегодня не надо беспокоить Таню. Она плохо себя чувствует, разнервничается, голова еще больше заболит. А завтра поговорим обо всем вместе. Только ты, Маня, дай честное слово, что больше никуда не повезешь Варю без разрешения.

– А я спросила у Тани, – ухмыльнулась Маня.

– Да? – удивилась я. – И как же?

– Ну, – протянула девочка, – всунула голову к ней в комнату и поинтересовалась, можно ли пойти прошвырнуться? А она бормочет: «м дите, куда хотите». Ну мы и пошли. Так что ругать нас не за что.

Хитрый Машин голубой глаз лукаво следил за моим лицом.

– Да, – встряла Варя, – спросили…

Вот безобразницы! Таня даже и предположить не могла, что они уедут в город, небось думала, что девочки бегают в саду.

ГЛАВА 7

В оранжерею я пошла, когда все улеглись спать. Тане стало лучше, но она так и не спустилась к ужину. Зайка и Аркадий, злые и уставшие, рухнули в кровать, выпив только по стакану кефира. Маша и Варя поели с отменным аппетитом. Я отметила, что дочка Харитоновых перестала угрюмо глядеть исподлобья. Девочка весело рассказывала о поразившей ее воображение «кошке в разрезе».

– Там еще муляж есть, – быстро-быстро говорила Варя, – такой интересный! Кладешь «кошке» в рот кусочек хлеба и видишь, как он внутри путешествует.

Действительно, занятно. Наконец они утихомирились и уснули. В доме воцарилась тишина, изредка прерываемая боем часов в кабинете.

Запахнув халат, я аккуратно, почти на цыпочках, добралась до зимнего сада. Тяжелая дверь легко подалась. Внутри пахло сыростью, землей и чем-то сладковатым.

Найдя нужную кадку, принялась общупывать ее со всех сторон, но дощечки держались будто влитые. От напряжения я вспотела, да к тому же широкие рукава халата страшно мне мешали.

Внезапно куст каких-то неизвестных мне экзотических растений зашевелился, и между ветками появилась плоская голова. От ужаса я чуть не грохнулась на пол, но через секунду сообразила, что вижу перед собой ручного удава.

Голова нырнула в заросли. Переведя дух, я посильней нажала на кадку, и тут же кусок деревяшки легко отскочил, открывая тайник. На свет появился тяжелый ярко-красный замшевый мешочек.