Утро космоса. Королев и Гагарин - Владимир Губарев

В тот вечер мы гуляли с ученым по Вене, по ее знаменитым паркам. Естественно, разговор зашел и о самых первых шагах к космосу.

– Я вспоминаю это время с удовольствием, – гово­рил академик, – небывалый энтузиазм был у каждого участника – и у тех, кто готовил ракету, и у тех, кто «начинял» контейнер различными приборами. Трудно­сти невероятные: каждый раз мы сталкивались с чем-то новым, а опыта не было. Но именно в те годы рожда­лись и принципы исследований, и аппаратура, которая спустя семь лет начала работать на спутниках Земли.

– А о полете человека мечтали? – спросил я.

– Это казалось таким далеким, более того – несбы­точным, что даже Сергей Павлович не говорил о нем… Впрочем, один случай показал, насколько далеко мог Королев предвидеть развитие ракетной техники…

Лауреат Государственной премии СССР А. И. Нестеренко пишет: «В 1946 году формировался один из на­учно-исследовательских институтов ракетного профи­ля… В этот период группа ракетчиков во главе с М. К. Тихонравовым работала над проектом полета в космос на ракете (без выхода на орбиту вокруг Земли). Было известно, что эта группа со своим проектом ВР-190 обращалась в ряд организаций, но не получила под­держки… Для практического осуществления проекта ВР-190 группа проделала большую исследовательскую работу по обоснованию возможности надежного спуска человека с высоты 190—200 км при помощи специальна оборудованной высотной кабины, впоследствии назван­ной «ракетным зондом».

Делегация из института пришла к Благонравову. Он внимательно выслушал ученых, проконсультировал­ся со своими коллегами и ответил:

– Рано… Нас не поймут, мол, занимаемся прожек­терством…

– А на следующий день я вижу тех же ходоков, – Анатолий Аркадьевич улыбнулся, – сидят у дверей кабинета, ждут. Думаю, будь что будет: включим до­клад в план научной сессии…

Спустя несколько лет в Центральный Комитет пар­тии уйдет записка С. П. Королева, в которой, ссылаясь на выводы и аргументы М. К. Тихонравова, будет об­основана целесообразность запуска первого искусствен­ного спутника Земли. А на Байконуре 4 октября 1957 го­да рядом с Сергеем Павловичем будет и Михаил Клавдиевич Тихонравов.

Судьбу же проекта ВР-190 определит тот же Сергей Павлович Королев.

– У этого направления нет перспективы, – скажет он, – нужны корабли для полетов вокруг Земли. Ко­роткие визиты в космос эффектны, но большого значе­ния для науки и космонавтики не имеют… Я за орби­тальный полет человека.

Картошка не уродилась, и теперь предстояло пере­жить еще одну суровую зиму. А семья и так еле-еле сводила концы с концами.

На родительские собрания в школу обычно прихо­дила Анна Тимофеевна.

– А мой-то как? – спрашивала она учительницу.

– Способный. Ему учиться надо…

– Задумал он школу оставить, – сказала Анна Ти­мофеевна, – тяжко нам, в ремесленное хочет… Дети нынче рано самостоятельными становятся. Мы мешать не станем. В Москве дядя, поможет…

Но в ремесленное училище Юрий Гагарин поступит позже. Мал еще был он осенью 47-года, когда стартова­ла первая баллистическая…

До его полета в космос оставалось 13 лет 5 месяцев и 24 дня.

ЗИМА 1955

12 февраля 1955 года было принято решение о строи­тельстве космодрома.

Юрий сдал зачеты неплохо: начальник аэроклуба назвал его в числе прилежных пилотов.

Курсантов разбили па летные группы – Гагарин был назначен в шестую. Скоро полеты.

Гагарин заканчивал техникум. Его профессия: тех­ник-литейщик.

В 1949 году после шести классов он поступил в Лю­берецкое ремесленное училище., Семье было тяжело, и Юрию пришлось начать рано свою трудовую жизнь.

«Было жаль годы, загубленные зря при фашистской оккупации, – вспоминал Ю. Гагарин. – Я мечтал окон­чить какой-нибудь техникум, поступить в институт, стать инженером. Но для поступления в институт тре­бовалось среднее образование. Вместе со своими товари­щами я поступил в седьмой класс люберецкой вечерней школы № 1. Трудновато было. Надо и на заводе рабо­тать, и теоретическую учебу в ремесленном сочетать с занятиями в седьмом классе. Преподаватели и здесь по­пались хорошие. На преподавателей мне везло всю жизнь… И тут мне сказали: можно поступить в Са­ратовский индустриальный техникум по литейной специальности. Мы получили бесплатные билеты, се­ли в поезд и махнули на Волгу, где никто из нас еще не был».

На этой станции вышел единственный пассажир. По­езд останавливался лишь на минуту, проводник даже не сошел с площадки.

– Там начальник станции. – Он показал в сторону будки, прилепившейся у насыпи.

Поезд мягко набрал скорость, красные огни послед­него вагона были видны долго.

– Товарищ, вы отстали от поезда? – вдруг услы­шал он. Начальник станции стоял рядом, в руках он держал чайник. Железнодорожная форма была уже из­рядно потрепана, видно, не первый год он здесь. – Не волнуйтесь, через два часа будет скорый, я поса­жу вас. Могу даже в мягкий. – Начальник станции демонстрировал свое могущество.

– Спасибо, – поблагодарил приезжий, – в вагоне было страшно жарко, дышать нечем, вот я и выбрался на свежий воздух…

Железнодорожник был сообразительным человеком, он догадался, что расспросы излишни.

– Мне сказали, что у вас я смогу переночевать, не так ли?

– Я один живу, – ответил начальник станции, – устрою, конечно.

Утром к поезду, который прибывал в 11 часов, вы­шли вместе. На станции сошли еще двое.

Неподалеку располагался «табор» геологов. Трое приезжих направились к нему напрямую через степь. У одной из землянок стоял «газик». Навстречу приез­жим вышел начальник геологической партии.

– Жду вас, – сказал он. – Позвольте документы? Он убедился, что перед ним те люди, о которых ему сообщили.

«Газик» быстро домчал их к топографической выш­ке. Начальник геологической партии показал, где нахо­дятся песчаный карьер и скважины.

– А каменные карьеры? – поинтересовался один из приезжих.

– Местных стройматериалов нет, – ответил гео­лог. – Машина, как приказано, поступает в ваше рас­поряжение, – добавил он. – Мне нужна расписка, и я уезжаю.

Через несколько дней, исколесив округу на «газике», стали собираться в Москву и трое приезжих. От них требовали срочного доклада об особенностях района, примыкающего к этой небольшой, затерянной в казах­станских степях станции. Именно здесь вскоре должны были развернуться события, которые потомки определят лаконично: подвиг строителей Байконура.

Шубников слушал главного инженера проекта сна­чала не очень внимательно. Достаточно ему было глянуть на схему, как стало понятно, что люди, стоящие перед ним, невероятные… фантазеры. Да, да именно фантазеры! Столь огромный объем строительных работ и всего за два года?! Без подготовительного перио­да, без материалов, без дорог и коммуникаций, в пу­стыне…