Любовь по смете не проходит (СИ) - Винд Дасти

— Вот он растяпа, — Маша тряхнула рыжими кудряшками и полезла в телефон. — Короче, я тебе сейчас сообщением скину. Просто ты же первый раз… Ресторан на воде "Акватория", в пять часов, добираемся с работы своим ходом.

— А когда?

— В следующую пятницу. Ну, праздник вообще-то в воскресенье, а мы справляем заранее.

— И что, все придут?

— В основном. Банкет за счет правления. Будет круто. Готовься!

Маша убежала, а я проводила ее растерянным взглядом. Конечно, многообещающее действо, но как себя там вести?

— Боже ж ты мой, Сазонова! Не стой столбом посреди дороги!

— Здравствуйте, Алексей Алексеевич, — шагнув к стене, поздоровалась я.

— Юбка не коротковата для офиса? — на ходу придирчиво оглядев меня, спросил зам.

— А вас что-то смущает? — нагло поинетресовалась я.

Алексей Алексеевич, резко развернувшись, наклонился ко мне и зловещим шепотом предупредил:

— Смотри, доиграешься. Женя у нас человек прямолинейный. Поймает — не отвертишься. Готова быть трудовой любовницей?

Зам серьезно посмотрел на меня. Я прижалась к стене и вернула ему взгляд с толикой злости, ибо нечего лезть, куда не просят.

— Эх, — он махнул рукой. — Молодежь. Сама же потом плакаться будешь…

— Я не понимаю, о чем вы.

Алексей Алексеевич пояснять не стал. Развернулся и ушел, будто моментом забыл про меня. Я же, беспечно пожав плечами, поправила юбку и вернулась на свое рабочее место.

Евгений в офисе больше не появился, а мне, как назло, нечего было делать. И все же я почти час после окончания рабочего дня просидела за компьютером, занимаясь совершенно ненужной ерундой. Разочарования я не испытывала, только какую-то усталую грусть, как если бы я снова ошиблась в своих ощущениях насчет Шершнева.

Да нет, теперь-то все было предельно ясно. Он однозначно хотел меня.

А чего хотелось мне?

Чтобы не забивать голову подобными мыслями, я сменила "пластинку", запихнув подальше песню, что слушала утром, и по дороге до дома наслаждалась совершенно другой музыкой.

В квартире было пусто и одиноко, что поднятию настроения, конечно, не способствовало. Я включила колонку и, врубив The Pretty Reckless, отправилась в душ.

Настроение не поднималось, а балансировало на грани циничной меланхолии ("Дала себя полапать — оно и славно") и переполненного негодованием смирения ("Он — козел, но это ожидаемо. Улыбаемся и машем"). В квартире было душновато, и я надела тонкий топ и короткие шорты, не стала сушить волосы и направилась было на кухню — поискать пропитание, как в дверь позвонили.

Естественно я подумала, что явился блудный Пашка, поэтому, открыв дверь, с порога решила дать ему понять, что ещё в обиде.

— И чего прип… Ой.

Передо мной, опершись рукой о косяк, стоял Шершнев. Он не произнес ни слова — просто смотрел на меня, и глаза его темнели, становясь из льдисто-голубых мрачно-синими. Он шагнул вперед, а я отступила, все ещё прибывая в растерянности от неожиданного визита. Шершнев протянул руку и, откинув назад мои мокрые волосы, пальцем провел по щеке. От этого касания меня бросило в дрожь.

— Извини… — договорить мне не дали.

Шершнев положил ладонь на мой затылок и рывком привлек к себе. На мгновение мне показалось, что от такого резкого движения я разбила себе губу, но вкус крови только придал остроты этому хищному поцелую. Все решилось в одно мгновение.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

На кухне гремела музыка, и каждая фраза вплеталась в движения — его и мои. Одна и та же песня повторялась из раза в раз, и, кажется, мир замер. По крайней мере, для меня. Для нашей первой близости. Для нашей первой ночи.

Here we are and I can think*

From all the pills you made,

Start the car and take me home

Его рука под моим топиком, такая горячая, что я, ни секунды не мешкая, стягиваю топ через голову. Женя отстраняется лишь на мгновение. Оглядывает меня и набрасывается снова.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Мои руки на его шее, мои ноги на его талии. Он подхватывает меня под бедра и приподнимает. Так, что мои влажные волосы падают ему на лицо.

Here we are and you're too drunk

To hear a word I say,

Start the car and take me home

Мы, кажется в Пашкиной комнате, но это уже не важно, потому что я на кровати, кусаю разбитую губу и расстегиваю, если не рву, пуговицы на его рубашке. Рубашка на полу, его руки на моих бедрах. Короткий, рваный поцелуй — и он стаскивает с меня шорты. Я совершенно не стесняюсь своей наготы, только, прерывисто дыша, наблюдаю, как он отстегивает ремень. В его взгляде — буря, и я чувствую себя совершенством, потому что причина его шторма — мое тело.

Простыни прохладные, а он горячий. Жар его тела охватывает весь мир и пламенем врывается в меня.

Just tonight I will stay

And we'll throw it all away

Мои пальцы переплетаются с его. Я словно танцую в огне, который ласкает меня и не причиняет боли. Почти не причиняет.

When the light hits your eyes

It's telling me I'm right

Музыка все громче, и в нее вплетаются его сдавленное рычание и мои стоны. Я не вижу ничего, кроме его темных, бездонных глаз. И, кажется, он лучшее, что случалось в моей жизни.

And if I, I am through

It's all because of you,

Just tonight

*(Just Tonight — The Pretty Reckless)

Когда он опустился рядом, меня вдруг накрыло запоздалое чувство стыда. Я отвернулась и стала спешно натягивать на себя простыню.

— Что ты делаешь? — хрипло спросил он.

— Хочу одеться, — виновато улыбаясь, ответила я и встала с кровати. — Мне нужно в душ.

Простыня застряла. Я дернула, но она не поддалась.

Черт, он держал другой ее конец.

— Ты стесняешься меня?

— Нет.

— А что же тогда? — Евгений резко потянул ткань на себя. Я взвизгнула и упала на кровать. Он мигом оказался надо мной.

— Я тебя смущаю? — спросил он и поцеловал меня в шею. — Почему?

— Не смущаете… — я попыталась вывернуться из-под него. Куда там. — Я просто вас плохо знаю.

Он замер. Приподнялся на руках и удивленно посмотрел на меня.

— А это имеет значение?

Действительно.

— Мы мало знакомы, — упорствовала я, оглядывая его мощные плечи и рельефную грудь. Фигура у него что надо. Я отпустила край простыни и положила ладони на его бицепсы.

— Легко исправимое упущение, — Женя улыбнулся. — Согласна?

К черту.

Я закинула ногу ему на бедро и прижала к себе.

— Согласна.

Его близость раскрепощала меня, открывала грани чувственности, о которых я и не догадывалась раньше. Мой бывший считал меня несколько зажатой в постели, а теперь я, кажется, начинала понимать, что проблема была не совсем во мне.

Женя погладил мою ногу и, согнув ее в колене, плотнее прижался ко мне. Я невольно вскрикнула и вцепилась в его плечи, выгибаясь ему навстречу.

Ночь была убийственно, сумасшедше жаркой. Изнемогая от его темпа, уставшая и расслабленная, я заснула в объятьях Шершнева, спиной прижавшись к его груди. А проснулась резко — от трели мобильного. Вздрогнула всем телом и подалась было вперед, но меня по-хозяйски потянули обратно и прижали к себе.

— Это мне, — тихо ответил Евгений. — Спи, я отвечу.

Он поднялся, а я перевернулась на бок и посмотрела ему вслед.

Шикарный у меня любовник. Кому бы он мог понадобиться в полпервого ночи…

Женя вышел на кухню, но я все равно слышала его приглушенный голос.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Привет. Да, сплю. Нет, не один. А что ты хотела? Серьезно? И сама ты эту проблему решить не можешь?

Я вся превратилась в слух.

— Красавицкий? Привет ему. Прости, но не мои проблемы. Я… Послушай, не твое дело. Фух, черт. Ладно. Скинь адрес, я сейчас приеду.