Спящая красавица - Джудит Майкл

Ее тело изменялось, но это не радовало, груди становились полными и упругими, колени и локти утратили свою шишковатость; она казалась выше, с тонкой талией и узкими бедрами. Винс говорил, что скучает по ее худобе и костлявости, но в то же время любил смотреть на ее обнаженное тело девочки; он говорил, что эти изменения происходили благодаря ему; он сделал ее женщиной. Она ненавидела его за эти разговоры.

Она почти постоянно ненавидела его той осенью, а больше всего в день «всех святых» на 1 ноября. Рита и Мэриан увели младших детей «колядовать», и в доме стояла тишина, нарушаемая лишь звоном колокольчика, когда к их двери приходили дети, и она представляла себе их, ряженых, в забавных костюмах, как они ждут и пересмеиваются, пока горничная не придет и не протянет им пакетики с конфетами, которые лежали в плетеной корзине, приготовленной в холле парадного входа. «Я хотела бы снова быть молодой, – подумала Анна, – я хотела бы быть маленькой и ходить «колядовать», шалить и просить угощения.

– Это наша ночь «колядок», – сказал, усмехаясь Винс, входя к Анне. Девочка удивленно посмотрела на него. – Ты будешь со мной шалить, – сказал он. Такого она раньше не слышала. – И у тебя есть сумочка с угощением, чтобы сделать меня счастливым. – Он сел на край кровати и жестом показал Анне встать перед ним на колени. – Где же еще мне быть в ночь «колядок»?

Анне захотелось закричать. И ударить его по улыбающейся физиономии. Она подумала, что можно кусать его, пока он не заплачет и не попросит пощады. Но он не попросит, а убьет ее. Она сжала кулаки, становясь перед ним на колени, и взяла в рот его плоть и стала гладить его бедра. Она еще больше боялась, когда у нее были месячные, потому что он казался неуязвимым.

Винс всегда был чрезвычайно доволен собой, а в последнее время особенно гордился новыми успехами. Ему было поручено строительство трех домов-башен для офисов около аэропорта О'Хейр, и он блестяще справился с этим. Все так говорили, даже Итан. Вскоре после того, как все три здания были полностью арендованы, Итан объявил, что вверяет Винсу Тамарак, городок, который застраивал в течение двадцати лет без какого-либо официального плана. Теперь он передаст его сыну. Когда было сделано это заявление, показалось, что вся семья, даже те, кто холодно относился к Винсу, стали восхищаться им и прислушиваться к его мнению, как если бы, думала Анна, он вдруг стал наследным принцем. И это делало его особенно грозным, потому что она чувствовала себя слабой и незначительной рядом с ним. Он был принцем семьи, а она всего лишь простолюдинкой. Как и ее отец, подумала она; или был по крайней мере младшим принцем, если дедушка отдавал предпочтение именно Винсу. Так что на ее стороне не было никого, кто бы пользовался влиянием в семье. Кто поверил бы теперь ее словам, если бы дядя не захотел, чтобы они поверили?

– Тамарак, – сказал Винс в день «всех святых». Он сидел, облокотившись на подушки, накручивая на палец прядь ее волос, в то время как она лежала рядом с ним, глядя в окно. – Ты знаешь какие у нас далеко идущие планы насчет Тамарака?

– Когда ты произносишь это слово, кажется, что ты его жуешь, – сказала Анна. – Как будто это леденец, и ты облизываешь его и откусываешь по кусочку. Как будто ты каждый раз проглатываешь кусочек Тамарака.

Глаза Винса сузились. Он сильнее потянул ее за волосы, пока девочка не поморщилась от боли, она знала, что зашла слишком далеко; ему не нравилось, когда Анна видела его насквозь.

– Я спросил, знаешь ли ты, какие у нас большие планы, – тихо проговорил он. – И смотри на меня, когда я с тобой разговариваю.

Она отвернулась от окна и встретилась взглядом с его блестящими карими глазами.

– Я только знаю, что дедушка говорил об этом за воскресным обедом, а потом он много не рассказывал. Я думала, он кончил там строить. Прошлым летом, когда мы там были, все уже изменилось; я не знала, что дедушка хотел еще что-то сделать.

– Он решил расширить его. И хочет, чтобы Тамарак стал самым лучшим; крупнее и шикарнее, чем Зермат и Гштаат. Итан хочет, чтобы городок стал самым знаменитым курортом в мире, – и так как Анна молчала, он спросил. – А что ты думаешь об этом?

Она колебалась. В последние месяцы Винс часто спрашивал, что она думает, в основном, о его планах, касавшихся компании и его самого. Больше ей не нужно было развлекать дядю рассказами, теперь он хотел говорить о себе. И даже рассказывал ей о своих ссорах с Ритой. Он спрашивал мнение Анны обо всем этом, как будто ему был нужен ее совет. Но Анна никогда не давала советов. Она знала, что на самом деле ему нужно, чтобы его выслушали и согласились с ним.

– Мне кажется... если он, действительно, хочет именно этого. Мне бы хотелось, чтобы он вообще ничего не менял. Мне там все нравилось таким, как было всегда; такой испуганный городок. Все эти пустые хижины горняков, разрушающиеся дома и немощеные улицы... это был милый город-призрак, и люди в нем перемещались, как бы не касаясь его. Мне нравилось думать, что он спрятан далеко в горах и вечен.

– Это было давно, – прервал ее Винс– Вот уже десять лет все по-другому. И он не останется даже таким, каким является сейчас; через год-два ты его не узнаешь. Об этом я тебя и спрашивал, а ты мне не ответила.

И снова Анна заколебалась. Она не любила говорить с Винсом об Итане, ей это казалось предательством.

– Я ничего не знаю о знаменитых курортах. Я сказала тебе, что думаю, дедушка уже сделал, что хотел, я не знаю, что еще он хочет сделать. На самом деле, я не думаю, что он хочет этого. Его не интересует Зермат или какие-нибудь другие места. Он просто любит Тамарак. Какая ему разница, больше или меньше тот, знаменитее ли, чем какой-то Зермат?

– Отец поручил мне это, – решительно сказал Винс.

– Да, но... только управление, не так ли? Он не сказал тебе все там менять.

Винс нахмурился.

– Ты не знаешь, о чем говоришь.

– Зачем же тогда ты меня спрашиваешь?

– Я хочу знать, что ты о нем думаешь. Иногда ты видишь то, чего не видят другие. Что ему там нужно?

– Я думаю, – сказала Анна через минуту, – он хочет создать рай, где каждый будет совершенным и счастливым, и никто никогда не испытает больше грусти или разочарования.

Винс развеселился.

– Он не мечтатель, милая; а один из самых расчетливых бизнесменов, которые мне когда-либо встречались. В бизнесе, ориентированном на застройку земельных участков, нет места раю, и ты знаешь это.

– Поэтому он и собирается отойти от него.

Винс покачал головой.

– Итан не поедет в Тамарак; я туда еду. Он будет ездить туда и обратно, как всегда, но большую часть времени будет проводить здесь.

– Это сейчас, – упрямо сказала Анна. – Но я думаю, он построил Тамарак, чтобы когда-нибудь сам мог жить в месте, которое ему нравится больше всего.