Испытание медными трубами (сборник) - Мария Метлицкая

В самом конце восьмидесятых, когда Горбачев открыл границы, Машка поехала к сестре в Бостон. На поездку занимала у всех подряд, денег не было даже на билет. Собирали ее с миру по нитке. Куртку поприличнее взяла напрокат у подруги, сапоги достала на распродаже. Сумку ношеную купила у польки-спекулянтки, живущей с русским мужем в соседнем подъезде. В общем, собралась с горем пополам. А из Америки умная Машка привезла компьютер. Их тогда было в Москве наперечет. Заняла в Бостоне у знакомых денег, американских, разумеется, чтобы в Москве их родным отдать рублями. По левому курсу. Везла этот компьютер и тряслась как осиновый лист. И таможни боялась, и бандитов. Тогда караулили в Шереметьеве, отслеживали и по дороге в город грабили. Просто останавливали машину у обочины и приставляли пистолет к виску. Короче, одни нервы. Но все, слава богу, обошлось. Все благополучно довезли до дома. Потом продали – тоже удачно, взял приятель-математик. Тогда Машка расплатилась со всеми долгами, купила машину, сделала роскошный ремонт, съездила к подружке в Ниццу и нашла себе нового мужа. Там же, в Ницце. И живет припеваючи – зимой в Париже, летом – на Лазурном Берегу. Вот так человек изменил свою жизнь. А ведь тоже и тряслась, и рисковала. Ей-то куда страшнее было, чем Лене. Одних долгов – тысячи и тысячи!

Лена вышла у «Парка культуры» и почувствовала, что ужасно хочет есть. Она была из тех, кто от волнения начинает хомячить все подряд. Она подошла к киоску, купила два пирожка – с капустой и грибами, взяла стаканчик кофе и пристроилась на высоком пластиковом столике. И пирожки, и кофе показались ей восхитительными.

Прошла неделя, но Элла так и не позвонила. Зато позвонила Слава и без «здрасти» и «как дела» требовательно спросила:

– Ну?

Лена объяснила, что родственница молчит. Слава раздраженно посоветовала позвонить самой, напомнить о себе.

– Ладно, – вздохнула Лена и подумала: «Эта Слава на меня – ну просто как удав на кролика».

Элла подошла к телефону с протяжным «слушаю!».

– Эллочка, здравствуйте! – затараторила Лена. – Ну как вы, как здоровье, настроение?

Элла, как всегда, вопрос про здоровье проигнорировала, а про настроение ответила:

– Так, терпимо. И на этом спасибо.

Лене было как-то неловко спрашивать про «их дела», но та ее опередила, сказала, что Танька «по заграницам шляется». Сидит у какой-то подруженции в Торонто и домой не торопится – возможно, у нее и перезимует.

– А, – разочарованно протянула Лена, – понятно.

Все планы о сказочном и внезапном обогащении полетели в тартарары. Короче говоря, не жили богато, нечего и начинать. Лена положила трубку и вздохнула. Кому что на роду написано. И нечего играть с судьбой в обманку. Ее не обхитришь. Она еще немного порасстраивалась, а потом ей стало смешно. Славе она позвонила и объяснила ситуацию. Та куда-то торопилась и была предельно коротка.

– Не переживай, разберемся, – сказала она и шмякнула трубку.

И жизнь потекла своим чередом. А через месяц Лена и вовсе забыла о своем неудавшемся посредничестве. В конце ноября с острым респираторным по очереди свалилась вся семья – сначала дети, как самые уязвимые, потом муж, а следом и сама Лена. Соседка приносила им молоко и хлеб и ставила под дверь – боялась заразиться. Дети довольно быстро оклемались, а вот муж Сережа лежал трупом. Даже температуру тридцать семь и пять он воспринимал как вселенскую катастрофу. На дрожавших от слабости ногах, сидя на табуретке, Лена варила на кухне куриный бульон – еврейский пенициллин, как говорила мама.

И тут позвонила Элла, сказала, что им нужно обязательно встретиться. Есть, так сказать, повод.

На следующий день, обливаясь потом от слабости, Лена поехала к ней на Фрунзенскую.

– Что с тобой? – ужаснулась родственница. – Выглядишь – в гроб краше кладут.

В общем, сплошные комплименты. Сели на кухне, и она налила Лене чаю с мятой и лимоном – большую чашку.

Короче говоря, Танька эта вернулась в Москву, окончательно и бесповоротно переругавшись с канадской «подруженцией» и обвинив ту во всех грехах: и сплетница, и завистница, и жлобиха – каждую чашку кофе считала. Потом зашел разговор про сноху, и тут Танька тоже начала пылить. Недобрая сноха Лариска сказала ей, дескать, вы, мама, совсем оборзели. В вашем возрасте приличные женщины дома сидят и сериал «Татьянин день» смотрят. Что, кстати, делала и сама Лариска, и не без удовольствия. А вы, мама, по континентам шастите. И ртом, как говорится, и жопой. И все вам мало. И откуда только такое здоровье, пардон, лошадиное? Все Танькины шубы, сучка, пересчитала. В общем, настраивает против нее сына-кровиночку, которого она, одна (ха-ха!), бедная, тянула. Про всех своих мужей и любовников позабыла – склероз, наверно. Но сынок – молодец. Держится, не поддается. Говорит, меня на всех, Лорик, хватит – и на тебя, и на дочку, и на маман. Сколько той осталось! Пусть живет в полный рост и удовольствия получает. Короче, Танька в соплях, и надо срочно ее утешить.

Лена растерялась:

– Ну, не знаю, столько времени прошло… Там, скорее всего, уже все ушло, но я позвоню, конечно, позвоню.

Она набрала Славин номер и все ей рассказала. Та молча выслушала и сказала, что к этому разговору можно вернуться. Она сейчас в Милане, приедет через три дня.

Лена удивилась – она слышала, что в Милан летают на распродажи. Тем более под Рождество. Значит, дела у Славы не так и плохи. Ну и слава богу – получился каламбур.

Слава позвонила четко – через три дня. Опять встретились в кафе. На этот раз выбирала Слава – крошечная кофейня на три столика у Патриарших. Кофе и пирожные – выше всяких похвал. Лена, смущаясь, выпила две чашки капучино и съела два пирожных – миндальное и трубочку со взбитыми сливками и свежей малиной. Слава пила только кофе.

– Ну, у тебя и выдержка! – восхитилась Лена.

– Да я просто сладкое не люблю, – усмехнулась та. – Мне бы сейчас селедку – съела бы от головы до хвоста. Я ведь происхождения простого, из мещан.

– Ну, при чем тут это! – смутилась Лена. – Я тоже, знаешь, не из графьев. – Она улыбнулась. – Просто сластена жуткая.

Слава посмотрела на часы и строго сказала:

– Ну что там у тебя?

Лена вкратце повторила.

– О’кей! – отозвалась Слава. – Договаривайся с этой дамочкой, показывай ей фотографии, и, если будет интерес, дальше разберемся. Я тебя проинструктирую.

– Ой! Как мне не хочется идти к ней одной! Она, судя по всему, цаца еще та. Может быть, ты пойдешь со мной? Ну, в качестве моральной поддержки. Ей же не обязательно знать, что ты и есть продавец.

Слава посмотрела на нее, как смотрят на умалишенных. Правда, ничего не ответила, только посоветовала:

– А ты родственницу свою возьми. Так солиднее и надежнее. И все подружкам развлечение.

– Ну а как у вас дела? – краснея, осторожно спросила Лена. – Ничего в лучшую сторону не повернулось?

Слава отрицательно покачала головой и тяжело вздохнула.

– Там до хорошего, как до горизонта, – горестно сказала она и жестом попросила у официантки чек.

Элла довольно быстро согласилась поехать с Леной к подружке.

– Заодно и повидаюсь, – объяснила она.

К назначенному времени Лена стояла во дворе дома на Тверской, удивляясь довольно обшарпанному двору и подъезду. Детской площадки во дворе не было, только пара ободранных и искалеченных скамеек, возле которых валялись пустые бутылки из-под пива и сигаретные пачки.

«Фасад-то блюдут, – подумала Лена. – Как же, главная улица города. А во дворе – трава не расти. Впрочем, она и не растет. Наверно, дворников-азиатов, которые наконец привели дворы в порядок, прячут по спальным районам. А здесь они не комильфо».

Лена посмотрела на часы – Элла опаздывала на двадцать минут. А еще считает себя королевой! Впрочем, в этом городе невозможно оставаться пунктуальным человеком. От тебя ничего не зависит.

Тут во двор въехало такси, из которого медленно вышла царственная родственница. Увидев Лену, она быстро подобралась и выпрямила спину.

«Вот это школа! – с восторгом подумала Лена. – Мастерство не пропьешь, как говорит Жанка».

Они дежурно поцеловались и пошли к подъезду.

– Ты больше помалкивай, – строго велела Элла. – Говорить буду я!

– Слава богу! – вздохнув, улыбнулась Лена. – Если бы было можно, я бы вообще не пошла.

– Ну, знаешь ли, так дела не делаются, – усмехнулась Элла и набрала код квартиры.

Поднялись на пятый этаж. Позвонили. Дверь открылась, и на пороге показалась молодая женщина – стройная блондинка приятной наружности. «Домработница, наверное», – подумала Лена. Но Элла с «домработницей» нежно расцеловалась, и до Лены дошло, что это и есть Татьяна Александровна Лосева. Прошли на кухню – размером с хорошую гостиную. Было видно, что сделан дорогой и очень качественный, свежий ремонт. Кухня была очень светлой – белая плитка на полу, белый гарнитур, модно «выстаренный», с золотистыми «потертостями». Огромная, горящая огнем хрустальная люстра. Большой овальный стол с вазой, полной кремовых, размером с кулак, роз. Все: холодильник, бытовая дребедень, плита с золочеными витыми ручками, стилизованная под старину, – было роскошным, эксклюзивным и, видимо, безумно дорогим.