Магические зеркала. Магия полов - Поль Седир

«… Показания свидетельницы Krappin также наводят на сильные подозрения. По ее словам, та же участь готовилась курфюрсту Иоанну Георгу IV. Margareth’a Burmeisterin пророчествовала ему какое-то несчастье, которое должно его постигнуть через два или три дня. И действительно, через несколько дней курфюрст, неудачно ступив, упал, причинив себе этим страшные боли. Далее был намечен день его кончины, которая должна была наступить через три года, что в действительности приключилось.»

«Что касается пламенной любви курфюрста к дочери подсудимой, любви, навеянной колдовскими средствами, то следует в общем заметить, что курфюрст отличался весьма рассудительным умом, что он крайне отрицательно и враждебно относился к женщине. В этом отношении и дочь подсудимой не составляла исключения: курфюрст глубоко презирал ее и все гнусные проделки, с которыми ему приходилось сталкиваться, он неизменно приписывал von Neitschutz: так напр., когда был найден мертвый ребенок, курфюрст не колеблясь заявил, что это – дело рук его любовницы von Neitschutz.

Далее курфюрст, вступив в законный брак со своей супругой, принял твердое решение удалить от себя дочь подсудимой; но выполнить это намерение ему не удалось: он не только проводил с ней большую часть времени, но посвящал ей даже целые ночи. Из показаний различных свидетелей выяснилось, что, как колдунья Burmeisterin, так и сама подсудимая, очень часто говорили: нет ничего невозможного в том, чтобы два человека, близко сошедшиеся друг с другом, воспылали бы страстной взаимной любовью; «моя дочь», – говорила подсудимая, – «находится в самых близких отношениях с одной высокопоставленной особой, но все же это еще нельзя назвать настоящей любовью; когда воцарится истинная любовь между ними, Бог пошлет спасение молодому курфюрсту, а ведьма Burmtisterin также не останется без награды».

Сама von Neitschutz показала, что Krappin велела ей принести несколько волос ее дочери и курфюрста. С чародейским искусством Krappin познакомилась по известным руководствам, относящимся к этому вопросу; она, по ее же собственным словам, вычитала из какой-то книги следующий совет: чтобы привязать к себе мужчину страстной, пламенной любовью, необходимо начертать на своей руке определенные знаки, специально предназначенные для этой цели. Надо полагать, что подобные знаки были начертаны и на руках дочери подсудимой; весьма вероятно, что, целуя курфюрста, она держала во рту какое-нибудь чародейское снадобье.

Все это, вместе взятое, послужило причиной того, что курфюрст страстно полюбил ее и не в силах был расстаться с нею. Многочисленные показания свидетелей наводят на мысль о том, что к этому колдовскому заговору был приобщен и градский палач, Iohann Melchior Vogel. Последний дал самые подробные объяснения относительно любви, существовавшей между Иоанном Георгом IV и von Neitschutz, вообще он рассказал очень много любопытного относительно поведения подсудимой и ее дочери.

«Далее необходимо остановиться на том факте, что, как графиня von Neitschutz, так наз. Spiritus Familiaris, что подобные мешочки они зашивали в платья, принадлежащие сыну курфюрста. Кроме того графиня оторвала кусок своей рубахи, забрызганной менструальной кровью, присоединила к нему еще один кусок материи, пропитанный потом курфюрста, и отправились в Варфоломееву церковь в Дрезден, она свернула их там и спрятала в маленькую коробочку. Это, по мнению чародеев, должно вызвать в любом человеке чувство взаимной страсти.

В комнате жены курфюрста воскурялся волшебный фимиам, который должен был привести курфюрста к неминуемому и резкому разладу со своей супругой: были предприняты все меры к тому, чтобы внушить курфюрсту отвращение к половому сожительству с супругой.

Курфюрст нередко жаловался, что всякий раз, когда он хочет остаться со своей супругой, его охватывает такой бесконечный ужас, что он должен оставить ее и вернуться к себе в комнату, так как только там к нему возвращается обычное спокойствие его.

«Подсудимая обыкновенно сопровождала свою дочь по дороге в курфюрстов замок; она, по ее же собственным словам, благословляя ее крестным знамением всякий раз, когда графиня должна была оставаться целую ночь с курфюрстом. Но свои колдовские проделки подсудимая не оставила и после смерти графини. Она положила в гроб своей дочери портрет и волосы курфюрста несмотря на протесты всех придворных врачей.»

«Из всего обвинительного материала, собранного по делу, явствует с очевидностью, что одна подданная наша совершила неслыханное злодеяние против первых лиц нашей страны: курфюрста и его супруги. На основании этого против нее возбуждается преследование за посягательство на существующий строй и за оскорбление верховной власти. Да совершиться над ней суд по всей строгости законов наших».

К генеральше была применена пытка, которую, однако, вскоре оставили. Через полтора года она была выпущена на свободу. Поселившись в имении своего сына, она там и кончила свой бурный век.

Чтобы уяснить себе сущность того процесса, который происходит при различных операциях с изображениями людей, вспомним то место из Канта, где он говорит о материи. В статье: «Traumen eines Geistersehers» мы читаем: «В материи, по видимому, заложено какое-то духовное начало, тесно связанное с нею. Это начало ничего общего не имеет с теми силами, которые определяют взаимоотношение между отдельными элементами материи, оно является скорее внутренним принципом ее.»

Каково это начало? На этот вопрос мы можем приблизительный ответ в исследованиях Ierepa. Он установил, что последние остатки материи, отделяющиеся при процессе разложения, должны подвергнуться окислению с тем, чтобы устранить один из всей совокупности материи и дать свободный ход тому жизненному процессу, который протекал до тех пор. при этом окислении освобождаются чрезвычайно утонченные вещества, к которым неприменимы никакие методы химического исследования. Эти вещества Ierep называет жизненным двигателем; в них он видит источник различных физических и психических состояний, вроде, гнева, ужаса, грусти и т. д.

Всякий раз, когда возникает определенное взаимодействие между телом и духом, эти вещества приходят в состояние крайней активности. Так, внешнее раздражение, достигшее какого-либо органа нашего тела, вызывает некоторое разложение нервной и мозговой протоплазмы; другое дело – волевой импульс, который с помощью сокращения мускулов ведет, например, к поднятию руки. Отсюда как бы само собой следует, что воздействие этого своеобразного вещества привело в данном случае к освобождению чувственного раздражения, тогда как во втором случае оно явилось причиной воздействия волевого импульса на нервную систему,

Жизненный двигатель относится к элементам материальной природы: вместе с тем он лишен видимости и материальности химической субстанции. Его можно уловить чисто физиологическим путем; наблюдая биение пульса или дрожание руки, мы тем самым имеем дело с проявлениями жизненного двигателя. В связи с этим он должен занять совершенно особое место среди прочих химических веществ, подобно своеобразно-действующим эманациям неорганических тел, которые мы не без удивления заметили на примере радия.

Тот факт, что в вопросе о жизненном двигателе речь идет об отложениях протоплазмы – этой основной материальной субстанции всех органических существ, свободно обращающихся, как в организме, так и вне его – делает еще более правдоподобным предложение о том взаимоотношении, которое существует между ним и человеческим духом.

4. Жизненный двигатель и опыты над ним

Жизненный двигатель играет первенствующую роль во всех исследованиях, произведенных de Rochas'oм профессором Luys’oм.

Так De Rochas совершил много опытов над различными лицами, на которых навевал сомнабулистический сон. При этом неизменно обнаруживался один и тот же факт: исчезновение чувствительности кожи. Но он вместе с тем установил, что эта чувствительность на самом деле не исчезает: здесь вокруг тела сомнабулы скорее возникает целый ряд концентрических, чрезвычайно тонких слоев магнетического или, по терминологии Reichenbach'a одического характера.

Сами по себе эти слои обладают большей чувствительностью, но они отделены друг от друга промежуточными зонами, лишенными всякой чувствительности. Расстояние между двумя смежными слоями равно 3–6 сантиметрам: самый нижний слой отстоит от тела на расстоянии 1 1/2–3 сантиметров; некоторые из них расположены на расстоянии нескольких метров от тела. Если поместить стакан воды в области того слоя, который непосредственно примыкает к телу, то при этом появляется «одическая тень» и вода, поглощающая од, приобретает крайнюю чувствительность.

Вместе с тем возникает магнетическое взаимодействие между одированной водой и тем возникает магнетическое взаимодействие между одированной водой и тем лицом, над которым совершается опыт; всякое прикосновение гипнотизера к воде вызывает у сомнабулы боль в тех частях тела, около которых находился стакан и из которых излучался од.