Останься со мной навсегда - Назира Раимкулова

Проснувшись, Урмат посмотрел на пробивающееся сквозь дымку солнце. Он потянулся и быстро поднялся. Выйдя во двор, покурил, затем, ополоснув лицо, стал дожидаться начальника ПОМ. Когда тот пришел, Урмат попросил, чтобы все районные ПОМы были оповещены о детях, и оставил свой телефон, чтобы при случае сразу же звонили ему. Отблагодарив за ночлег, Урмат вышел на трассу, поймал попутку, которая ехала до Григорьевки*. Остановившись там, он нашел придорожное кафе, позавтракал наспех, позвонил сестренке. Он попросил её, как только она пойдет в больницу, подробно расспросить про адрес. После этого Урмат решил без ответного звонка никуда не двигаться и остался ждать на местном базарчике, купил себе старые номера газет и журналов, пожелтевших от солнца.

Прошло три дня. Нургуль всё еще принимала обезболивающие уколы, боль не отпускала её, и она уже начала привыкать к ней. Все так же лежа на вытяжке, она старалась не падать духом и не подавать виду Гульмире Джакыповне, что ей больно.

Впервые за последние месяцы она стала приводить свои мысли в порядок, каждый раз ловя себя на стыдливой мысли о том, что она все-таки еще молодая женщина.

После отъезда Урмата к ней стала приходить его сестренка, девочка пятнадцати лет, серьезная не по годам, она чем-то напоминала ей Бакыта.

Бакыт, Бакыт! Почему до сих пор нет от них вестей? Почему Урмат не звонит и не подает никаких знаков? Все эти мысли тревожили Нургуль. Гульмира Джакыповна оказалась очень разговорчивой и доброй женщиной. По её рассказам Нургуль поняла, что в молодости та допустила непоправимую ошибку: сделала аборт, ставший для неё роковым.

— Эх, балам*, — горько вздыхая, говорила женщина, — ты еще не знаешь, насколько ты счастлива! Ты на меня посмотри: мне уже пятьдесят пять, а у меня нет ни мужа, ни детей… Кому я нужна? Родственникам? У них свои семьи. Нет, я тебе не завидую, просто ты не видишь, каким богатством ты владеешь, ты должна ценить это. Я бы сейчас отдала все богатства мира, лишь бы повернуть время вспять! Не делай ошибок, не опускайся! Ты нужна детям — это самое ценное, что у тебя есть в этой жизни. Никто и ничто не заменит тебе этого. Поверь мне: ни одна бутылка или деньги не дадут тебе того тепла, которые ты получаешь от своих детей!

Нургуль молча соглашалась. А ей ничего и не оставалось, она не могла привести ни одного веского аргумента в пользу своего падения, итогом всего выходил её личный эгоизм, который обволакивал её жалостью к себе и своему положению.

Она понимала, что катится в бездну, но как остановиться? И вот теперь этот случай помог ей трезво оценить всё происходящее вокруг. Случайно ли, а, быть может, так определено было свыше, соседкой её оказалась Гульмира Джакыповна. Случайно ли она сама попала сюда? Случайно ли дети её, приняв решение, сами уехали в неизвестность? Почему-то все события в её жизни складывалось в мозаику, думала Нургуль. Она всё глубже погружалась в себя, заново познавая всю свою природную суть. Настал момент истины. Ломалась вся её предыдущая, построенная ею же самой глухая стена забвения, непонимания и неприятия хорошего. На руинах её сознания зарождалась новая, совсем иная сущность. Сущность женщины-матери.

Размышления Нургуль прервал приход сестренки Урмата. Она принесла в литровой банке сваренный с утра куриный бульон. За два дня, что она приходила к Нургуль, девочка успела не только познакомиться, но и подружиться с обитателями палаты. Сегодня она принесла с собой зеркало и расческу. По-хозяйски разложив принесенное на кровати Нургуль, она стала ждать, пока та поест. Нургуль с наслаждением принимала пищу. Каждая жилка её ощущала прилив.

— Нургуль эже, а где ваша мама на Иссык-Куле жила? — вдруг спросила девочка.

— В Боконбаево*, а что? Есть известия о детях? — Нургуль взволнованно отложила тарелку с едой.

— Нет. Просто Урмат байке спрашивал.

— А что он еще сказал?

— Он сказал, что вся областная милиция оповещена, и дети никуда не денутся, он за ними сам поехал, вы же знаете? — вопросительно посмотрела на Нургуль девочка.

— Ааа, ну да, ну да… — Нургуль старалась отогнать дурные мысли.

— Да вы не переживайте, Нургуль эже, все будет хорошо! Мой байке, знаете, какой умный, он их обязательно найдет и привезет! — заговорила девочка, поглаживая плечо Нургуль. — Давайте лучше вы сейчас покушаете, и до осмотра я вас причешу?

— И правильно, балам! Правильно! Пора себя в порядок приводить! — вставила свое слово Гульмира Джакыповна.

Нургуль послушно доела свой завтрак. Она попросила зеркало и с осторожностью стала себя рассматривать. Ей вдруг захотелось выбросить зеркало. На неё из него смотрело изможденное, исхудавшее, серое лицо незнакомой женщины. Она отвернулась и заплакала.

— Нургуль эже! Ну, что вы! Не надо плакать! Всё будет хорошо! Вы не переживайте! Пожалуйста, Нургуль эже! — с мольбой в голосе произнесла девочка.

— Нургуль, ты что? Ну, зачем ты так? — Гульмира Джакыповна приподнялась на своей кровати.

А слёзы лились сами собой, не спрашивая ни у кого разрешения. Они были горячими и горькими от впустую прожитых и потерянных безвозвратно дней. Нургуль сама не заметила, что теперь уже ревела навзрыд, не сдерживаясь, во весь голос, словно кто-то умер. В палату вбежала сестра, она встревоженно посмотрела на женщину. Увидев медсестру, Гульмира Джакыповна кивком головы дала понять, что надо дать человеку самому справиться с нахлынувшими чувствами.

Выплакавшись, Нургуль, всхлипывая, стала смущенно смотреть краем глаз на присутствующих в палате, ей было стыдно.

— Ну, всё, всё, хватит! Успокойся, — ласково сказала Гульмира Джакыповна.

Сестренка Урмата наклонилась и нежно обняла Нургуль. «Нургуль эже! Мы же с вами, вы не плачьте!» Девочке самой захотелось заплакать.

Успокоившись, Нургуль снова взяла зеркало, она критически посмотрела на себя еще раз и про себя решила, что больше такой она себя не увидит!

Пришел врач. Он увидел заплаканную Нургуль. Ничего не сказав, сделал запись в личной карточке. Выходя из палаты, оглянувшись, он сказал:

— Если вы будете плакать, на поправку пойдете нескоро.

Дверь закрылась. Сестренка Урмата причесала Нургуль и, сказав ей, что еще придет, выпорхнула из палаты. Снова Нургуль осталась наедине со своими мыслями.

— Байке*! Это я, Салкын. А? Что? Да, да, я спросила. Их бабушка жила в Боконбаево. А? Нет, я про улицу не спросила… И как её зовут, тоже не спросила. Она сегодня плакала сильно, я не стала спрашивать. А вы сейчас где, байке? Ага, хорошо, ладно, я сделаю, конечно, байке. А когда вы приедете? Ааа, ладно, угу, ага, пока…

Урмат, поговорив с сестренкой, озадачился и огорчился: как он мог сразу же не спросить у Нургуль о её свекрови? Какую оплошность он совершил! И искал совсем в другом направлении. Вот болван! — Урмат ругал сам себя.

Он мысленно рассчитал ближайшее расстояние до Боконбаево. Село находилось на противоположном берегу озера, и самый кратчайший путь до него — это возвращение в Балыкчи, и затем уже со стороны южного берега озера, через Аксай* и Торт-Куль* попадаешь в Боконбаево.

Вдруг лицо Урмата исказилось, он подумал: «А если дети уже там? И что потом с ними стало, когда они узнали о смерти бабушки?» Его охватила тревога. Он не мог даже предположить дальнейший ход событий. Всё закручивалось, как в плохом детективе.

Собравшись с мыслями, Урмат стал искать попутку до Балыкчи. Минут через сорок он уже ехал назад, а в это время Бакыт и Бермет достигли Корумды. Они в Бостерях сели в попутную машину.

Поблагодарив подвезшего их водителя, дети побрели вдоль дороги. Бакыт не узнавал эти места. Но всё же он решил не отступать и идти до конца, чего бы это ни стоило.

Он достал из сумки жарму и лепешку, приготовленную Бурулкан эже. Отломив половину, протянул её сестренке, сам взял другую половину и, не останавливаясь, пошел по дороге.

К обеду они добрались пешим ходом до Григорьевки. Уставшие и измученные жаждой и зноем, дети присели у придорожного камня. Бермет заплакала:

— Я к маме хочу! У меня ноги болят!

— Не плачь! Сначала бабушку найдем, потом поедем к маме.

— У тебя телефон есть, позвони маме! — упрямо продолжала Бемка.

— Нельзя! Если я позвоню, нас Урмат байке заберет, и мы тогда бабушку не найдем! — строго воскликнул мальчик. — Какая же ты нетерпеливая! Ты, что, не хочешь, чтобы у нас бабушка была?

— Нет, хочу… — всхлипнула Бемка, — и к маме тоже хочуууу!

— Мама в больнице сейчас, ты же знаешь, и, если хочешь, тогда езжай туда сама, пусть тебе там уколы делают! — пригрозил Бакыт.

— Не хочу уколов! Я всё потом маме расскажу! — возмущенно сказала Бемка.

— Ладно, рассказывай! Тогда дальше я сам пойду, а ты оставайся! — Бакыт вскочил и побежал.

Бемка тоже подскочила и побежала вслед за братом; увидев, что догнать его не сможет, заревела во весь голос: «Мамаммммааааа!»