Вологодские кружева. Авантюрно-жизнерадостный роман - Сергей Филиппов (Серж Фил)

– Да, – поддержал я его, – нам тогда повезло!

Везение заключалось в появлении маленького теплоходика «Ласточка» в тот сам момент, когда мы, мокрые и абсолютно голые, торчали, как два придурка, с рейкой на пустынном берегу. На теплоходе народу было битком, и все пассажиры и пассажирки, конечно же, с любопытством уставились на нас. Вовочка, держащий перед собой вертикально стоящую рейку, нашёл за ней естественное укрытие для своего интимного места. Он прижался к этой расчерченной доске и стоял, улыбаясь наивно и добродушно. Я вначале спрятался за Вовочку и прижался к нему, но тут же понял, как мы будем смотреться со стороны, и что о нас подумают проплывающие путешественники. Тогда я плюнул на приличия и, выйдя из-за Вовочки, уставился на теплоход, а руки демонстративно убрал за спину.

И началось!

– Эй, мальчики, возьмите меня к себе, я тоже нудистка!

– Алё, почём километр мягкого шланга?

– Комаров, комаров отгоняйте, а то в трусы не поместится!

А я уже развеселился и только крикнул в ответ:

– Спасибо за поддержку и понимание, друзья!

И «Ласточка», высоко прогудев, скрылась за поворотом.

Но сегодня, увы (для нас с Вовиком), прелести наших коллег не предстали ни пред чьим взором!

И вот они уже подплывают к середине реки, возвращаясь на нашу сторону.

Мы так и не поняли, откуда взялся этот глиссер! Вероятно, ветер был от нас и здорово гасил звуки. Глиссер промчался прямо по нашим незадачливым пловцам и на громадной скорости полетел дальше. Две большие волны ринулись к берегам, обнажая пустынную середину реки. Но уже через секунду показалась одна голова – это был Андрюха. Вторая голова замаячила над водой гораздо позже и намного дальше. А между этих двух голов, как тире между точками, покачивалась рейка. Мишка с Андреем, не сговариваясь, поплыли к этому тире и схватились руками за противоположные его концы, представляя, вероятно, рейку неким спасательным средством…

На берегу Мишка, уже одевшийся и немного согревшийся движениями и сигаретой, выдавил:

– Я думал – всё! Отплавался!

Андрюха посмотрел на него и согласно кивнул головой:

– А я, когда увидел перед собой это чудовище, вспомнил только то, что у него нет винтов, потому-то и нырнул. А ты, Мишель, тоже это вспомнил?

Тот, не думая, покачал головой в отрицании:

– Нет, я вспомнил, что ещё не получил зарплату, а если я потону, то Вовочка загребёт себе все деньги и за меня даже стакан не поднимет.

– Ну уж неправда! – обиделся Вовочка. – Стакан бы я за тебя поднял и даже с удовольствием выпил!

Мишка засмеялся, бросил в воду окурок и показал Вовочке кукиш:

– Во! Фигу тебе, а не удовольствие!

XXX

Мужик косил траву широкими и уверенными движениями. Мы его заметили издалека, но ещё мы увидели – и это главное! – лодку, наполовину вытащенную на берег.

– Вот это везуха! – обрадовался Андрей, – хоть один разок отвяжемся по-человечески, а не по-лебяжьи!

– Это как? – удивлённо округлил свои голубые гляделки Вовочка.

– А так: не замочив задницы!

– Точно, – поддержал я его и добавил, – и не посверкав передницей.

Мужик был так увлечён своим травокосьем, что не заметил, как мы подошли почти вплотную.

– Бог в помощь! – пожелал Мишка.

Мужик резко обернулся, и мы увидели его лицо, перекошенное от страха. Он шагнул назад, потом ещё, а дальше произошло что-то непонятное. Мужик, бросив косу, кубарем скатился с высокого берега вниз к лодке и, шустро спихнув её в воду, начал лихорадочно грести к противоположному берегу.

– Мужик, стой! – заорал Мишка. – Переправь нас на ту сторону!

– Да пошли вы… козлы! – со злобой выплюнул косец.

– Ах ты, гадюка! – Мишка сбросил на землю рюкзак и начал быстро раздеваться. – Ща я покажу тебе, кто тут козёл!

Лодка была уже на середине реки, когда Мишка с разбегу прыгнул в воду. Будь мужик поумней, он бы просто грёб вдоль реки по течению, и тогда Мишкина дыхалка откукарекалась бы на первой же сотне метров. Мо мужик, явно не быв Сократом, грёб прямёхонько на берег, и Мишка, и так отлично плавающий, а сейчас подгоняемый благородным негодованием, стал заметно догонять обидчика.

Лодка ткнулась в отмель. Косарь, выскочив из неё, ловко вскарабкался на берег и мгновенно скрылся в ближайших кустах.

Мишка не стал за ним бегать, он просто сел в лодку и вернулся на нашу сторону.

Когда мы, споро отвязавшись от репера при помощи лодки, присели перекурить, Мишка предложил:

– А давайте эту лодку заберём с собой, пригодится.

– Точно, – согласился Вовочка, – а этот, – и он гневно посмотрел на другой берег, – козёл пусть побудет лебедем!

Лодку мы не взяли, а оставили на том месте, где она была причалена до нашего появления. На дно же её Андрюха положил лист бумаги, на котором каллиграфически вывел: «Мужик, если хочешь увидеть настоящего козла, погляди в воду!»

Привязаться до темноты у нас не получилось, поэтому, закрепив ход, мы решили пройти вперёд километра два-три и там, напротив репера, заночевать.

Ещё издали наши уши засекли характерный звук работающего, очень мощного двигателя, а за очередным поворотом открылось фантастическое зрелище: что-то огромное и непонятное стояло на реке, ближе к нашему берегу, и было разукрашено десятками разноцветных огней, а сквозь металлический лязг, производимый этим монстром, до нас доносилась… музыка!

И вдруг перед нами, застопорившими ход от необычного видения, появилось здоровенное животное.

– Волк! – вскрикнул Вовочка и спрятался за Мишку.

Волк посмотрел на нас, склонил голову набок и дружелюбно махнул хвостом.

– Пират, отставить! – донёсся до наших ушей приятный басок, и через несколько секунд подошёл высокий бородатый мужик.

– Здорово, братцы, – он протянул нам поочерёдно свою ладонь, в которой наши ладошки спрятались, как скворцы в скворечне. – Попутным ли ветром вас к нам забросило или ураганом занесло?

Такого гостеприимства я не видывал ни до, ни после этой чудесной встречи! Огромная и непонятная машина оказалась простой землечерпалкой, углубляющей фарватер Сухоны, а работало на ней десяток обычных мужиков. Они нас накормили, устроили на ночлег в своих каютах, уплотнив без раздумий друг друга, а на следующий день дали отличную шлюпку, при помощи которой мы привязали ход.

Но не это главное. Мы почувствовали буквально физически уважение этих мужчин, умеющих вкалывать до солёной корни в подмышках, к нашей работе, к нашей жизни! И, когда мы прощались, не было слов и тирад, были только крепчайшие, до хруста суставов, рукопожатия и радушные, желающие удачи, улыбки!

– Вот она, поэзия жизни! – не удержался я от высоких слов, когда мы уже достаточно далеко отошли от драги.

– Интересно, – хмыкнул Андрей, – а как же ты тогда назовёшь встречу с тем долбаным косарём?

– Ну, это любой скажет, здесь не надо быть умником, – встрял Мишка, – раз тут поэзия, то там была проза!

– Точно, – согласился я, – проза в стиле соцреализма.

– Ни фига вы не шарите! – Вовочка пренебрежительно махнул рукой. – Там был обычный плоский анекдот!

XXXI

Меленький, нудный, с привкусом осени дождик испортил всё утро.

Нам оставалось прогнать всего один ход, но миленький подарочек природы убивал всякое желание куда-то идти и что-то делать. К тому же, у нас кончились и деньги, и провизия, а наша рация, размерами с небольшой сервант, заткнулась уже давно по неведомым никому причинам, и мы не могли попросить нашего мужественного шефа посодействовать нам в преодолении трудностей быта.

Итак, мы сидели на чердаке в тишине – у пчёл погода была нелётная – и решали, что же делать: голодными идти в мокрый лес или остаться здесь и сидеть сухими, но… опять же голодными.

Когда Вовочка принялся обсасывать старые пчелиные соты, в которых мёда было столько же, сколько мяса молодых бычков в столовских котлетах, Андрюха не выдержал:

– Нет, надо же что-то делать!

Я покивал головой в знак согласия:

– Конечно. Надо. Ты же у нас такой умный, трубку куришь, внеси рацуху.

– Хорошо! – Андрюха натянул сапоги и мгновенно испарился с чердака.

Вернулся он довольно быстро, перепоясанный патронташем, с ружьём в руках и со зверской решительностью в глазах:

– Готовьте посуду. Через пару часиков принесу вам рябчиков!

– Вообще-то мы не буржуи, сожрём и ворону, – милостиво разрешил я Андрюхе не проявлять чудес охотничьего искусства.

Тот только махнул рукой и, как конь по деревянному мосту, затопал по лестнице.

Не успели затихнуть его решительные шаги, как Мишка тоже начал натягивать сапоги.

– И ты за рябчиками? – оскалился Вовочка.

– Нет, за ананасами, – процедил сквозь зубы Мишка, показав, что Маяковский ему не хрен с бугра. Потом добавил, – пойду, рыбки наловлю, хоть ухи поедим.