Песнь Люмена - M. Nemo

— Люмен! Тебе понравилось?! Тебе ведь понравилось?

— А как тебе идея с огнём?

— Люмен. Люмен! Ты видел как она замирала?

Взволнованные легионеры сыпали вопросами со всех сторон. И с обожанием льнули к нему, стоящему в центре. Он же только позволял себе милостиво выслушивать вопросы, но пока не ответил ни на один из них. И с трудом сдерживал улыбку.

— … когда поднималась на сцену, ты видел эту реакцию, и когда увидела первые ряды!..

— Люмен, как тебе её голос?

Другой легионер умудрился протиснуться через плотное кольцо.

— Мне понравилось, а тебе?

Лишь какое-то время Лукас наблюдал за все этим со стороны. Потом лицо его застыло и он тут же развернулся чтобы уйти. Диан так же не стал задерживаться, напоследок только вздохнул томно и окинул оперный театр долгим взглядом. Гавил чуть не сбил его, когда бегом вернулся назад: он на расстоянии следовал за эскортом принцессы и не сразу прекратил преследование. И вот теперь нёсся со всех ног, задел Лукаса, поднырнул под вскинутой рукой Диана и ловкими маневренными движениями расчистил себе путь к Люмену. На щеках проступил еле различимый румянец.

— Почему она так быстро ушла? — в смятении затянул Гавил. — Мне так понравилось, как она поёт.

— Вероятно, нашей гостье следует отдохнуть после столь долгого пути и выступления, — ответил на это Шайло, каким-то немыслимым образом сумев перекрыть своим мягким голосом общий гомон. Впрочем, он это умел.

— Люди лишены нашей выносливости, — это сказал Рамил.

Множество глаз тут же устремились на него с таким выражением, которое Рамил не смог бы истолковать подключи он весь свой познавательный ресурс. Как бы там ни было, искусство интерпретации он один из последнего поколения легионеров не заметил бы — даже если бы то щёлкнуло его по носу.

А ещё Рамил был напрочь лишён чего-то важного и потому глаза вернулись к Люмену, с немым вопрошанием сказать хоть что-нибудь. Впрочем, разразись он сейчас хоть искромётной речью, хоть мизинцем пошевели — это имело бы одинаковый эффект. Кто-то затаил дыхание.

— Восхитительно, — ледяные глаза засверкали неподдельным восторгом. А сам Люмен так и светился радостным возбуждением. — Она споёт нам ещё.

— Да!

— Да, да, да!

— Мы вернём её и она споёт снова, — поддержал Гавил и широко улыбнулся.

— Братья, — Шайло пришлось вмешаться, чтобы несколько образумить остальных легионеров. Хотя не один он считал такую вспышку восторга несколько чрезмерной. Другие легионеры разных поколений со стороны наблюдали за собранием в центре театра. — Сегодня наша гостья должна восстановить силы и уверен, она ещё не раз подарит нам возможность наслаждаться своим голосом.

В конце концов людская толпа стала редеть и вот уже всего несколько десятков фигур выхватывались взглядом из мрака. И вот одна неуверенная тонка фигурка осторожна начала…

— Я м-м… хотел ну… м-м знаешь…

Разговорившие Люмен с Шайло остановились и первый смерил посмевшего прервать их немилосердным взглядом.

— А, Хеварин.

Тот замялся.

— Я…

— Говори, — приказал Люмен.

Тот собрался с духом и проговорил:

— Ты говорил, если я отточу свои рефлексы до уровня хотя бы второй сферы…

— Ах да.

— Я сделал это, — под тяжёлым взглядом легионер растерял вдруг вспыхнувшую гордость.

— Ты хорошо постарался.

— Правда?

Нечто такое появилось во всём облике друга, что Шайло нисколько не понравилось.

— Так я могу?..

— Но. Есть ещё одно условие.

Хаверин сразу притих. Ему не в первый раз доводилось слышать подобное. Однако страстное желание попасть в избранную группу затмевало всё остальное.

— И если я с это сделаю, ты примешь меня, правда?

— Да.

Последний приободрился.

— Возьми платье принцессы.

— Но я…

— Ты отказываешься? — Люмен с готовностью обернулся и пошёл прочь. У Хаверина не оставалось времени на раздумья.

— Да-да! Я сделаю это, только… это же нельзя. Это же совсем…

— Забери любое её платье и покажи мне. После этого я приму тебя. Ты понял?

— Д-да… Но как я…

— Меня это не волнует.

Озадаченный легионер остался стоять на месте, когда Люмен и Шайло пошли прочь и вскоре покинули театр. Здесь всё сделано было под стать естественным ледникам и некоторые углы остро выступали из стен; в то время как другие поверхности мягкими плавными линиями окутывали пространство. Выстроившиеся стражи в расстояние тридцати шагов друг от друга молча стояли на своих постах. В ровном освещении их красная форма приковывала взгляд — только дети Чертога давно привыкли относиться к ним с должной невнимательностью. Вернее, они-то всё замечали, однако настолько привыкли к обыденности самого присутствия стражей, что те не могли вызывать интерес.

— Не стоит делать подобного. Ты заставляешь его поступать дурно.

— Я заставляю? Я никого и никогда не заставляю, я даю ему возможность поступать на своё усмотрение и выбирать самому.

— И всё же, — Шайло по-прежнему пытался донести до друга свою мысль. — Это нехорошо.

— Вот и посмотрим, поступит ли наш брат хорошо или выбирает противоположный вариант. Разве тебе не любопытно узнать. — Это был даже не вопрос.

Замолчав, Шайло шёл рядом.

— Покойного тебе отдыха, — на прощанье бросил Люмен, усмехнулся и пошёл в свои покои. Последовал его примеру и Шайло.

В покоях всегда было светло, как и во всём Чертоге. Тот же мягкий рассеянный свет, не имеющий единого источника. Достаточно широкое ложе, на котором можно провести пару часов отдыха: позволить телу восстановить силы для ночи. Здесь он пролежит некоторое время с закрытыми глазами и слегка притуплённым сознанием. Люмен не ценил это состояние. Целыми часами лежать на месте и ничего не делать. Ему хватает выносливости, чтобы и неделю обходится без этого ритуала для слабых.

Он прошёл к окну, которое по его просьбе занимало всю стену. Когда-то император сделал такой подарок своему легионеру, позволив нарушить планировку Чертога. Теперь же то было покрыто непроницаемой пеленой, как если бы снег смешали с солью и неторопливо ладонью размазали во все стороны.

Лишь только Люмен коснулся поверхности — та мигом расчистилась, являя собою вид ночной империи. Бескрайние снега уходили далеко-далеко на север. Матовый свет ровно расползся по блеклому чёрному небу, на котором появились Молочные Пути. Они белыми полосами расползались от одного края небосвода до самого Чертога, затягивая всё кругом. Даже над громоздкими горами, и там они стягивали небо. Редко где через пелену Путей можно было рассмотреть ошметки настоящего неба. Не было видно и звёзд. Хотя это было бы весьма забавно — вздумай те появиться ночью и таким образом нарушить порядок всего мироздания.