Золотые пески Шейсары. Трилогия (СИ) - Лайм Сильвия

Иллиана напряглась. Похоже, не все будет так легко, как хотелось бы.

– Сперва ты задаешь вопрос, – продолжал он, с удовольствием поедая десерт, – затем я отвечаю и называю цену.

Неспешные движения мирая завораживали ее. И она не собиралась отступать.

Чтобы это доказать, Иллиана взяла ягоду морошки, по примеру Торриена окунула ее в сливки и поднесла ко рту.

Но неожиданно в самый последний момент мужчина перехватил ее руку.

Иллиана распахнула губы и застыла.

Расплавленное золото глаз мирая потихоньку начало темнеть. Время будто замедлилось.

Торриен приблизился к девушке, чуть склонив голову, и, не отрывая от нее взгляда, медленно поднес ягоду в ее руке к своим губам.

Иллиана боялась вздохнуть, следя за движениями мужчины так, словно от них зависела ее жизнь.

И в этот миг он положил морошку к себе в рот, обхватив губами и ее пальцы.

Словно молния прошила позвоночник девушки. Она лихорадочно вздохнула, набрав побольше воздуха в легкие, захлебываясь им.

А Торриен не останавливался. Он проглотил ягоду и тут же заменил ее сперва одним женским пальцем, затем другим, посасывая, лаская горячим языком так, словно это были вовсе не пальцы, а что-то постыдное, откровенное.

Краска залила щеки Иллианы. Грудь стремительно поднималась и опускалась, будто девушка быстро и долго бежала. В груди разливалась раскаленная лава, жгучая, но дурманящая, как маковый сок. Она наполняла легкие вместе с запахом Торриена, концентрировалась в желудке, спускалась ниже и ниже, пульсируя и скручиваясь там в змеиные кольца.

– Согласна? – произнес мужчина, перевернув ее ладонь и целуя теперь тыльную сторону запястья.

– Согласна, – выдохнула девушка, едва управляя собственным голосом, и тут же добавила: – Что значит «хасси»?

Она боялась потерять время. Сама боялась потеряться в золотых глазах Торриена. Раствориться в его обжигающих прикосновениях и забыть все на свете.

Губы мирая дрогнули в улыбке и снова опустились на ее руку. Прошлись медленными поцелуями по запястью, чуть больше времени потратили на сгиб локтя.

Иллиана судорожно вздохнула. Ураган мурашек прокатился по спине.

С каждым пройденным участком кожи, ставшей сверхчувствительной, Иллиана все больше загоралась, теряла над собой контроль. Как костер, в который вместо дров бросали горючие смолы.

Быстро. Неотвратимо. Ярко, как зарница.

В промежутках между горячими прикосновениями Торриен все же негромко ответил ей:

– «Хасси» на языке нагов означает «избранница», – звучал его бархатный голос. – Так именуют человеческих девушек, которых выбирают мираи.

Иллиана распахнула глаза и, не удержавшись, спросила:

– А много у одного мирая может быть хасси?

В этот момент она вдруг поняла, что Торриен оказался невероятно близко от нее. Их лица разделял раскаленный воздух шириной не больше ладони.

– То есть этот вопрос интересует тебя гораздо больше, чем то, что для тебя значит быть моей избранницей? – с легкой усмешкой спросил мужчина, и Иллиана еще сильнее покраснела.

Прикусила губу и опустила взгляд.

А ведь и правда. Почему она задала именно этот вопрос?

Но отступать было уже поздно. Девушка резко подняла голову и посмотрела в глаза Великому змею. Ей действительно слишком сильно хотелось знать:

– Так сколько у тебя может быть хасси, Торриен?

В голосе неожиданно даже для нее самой проскользнула железная нотка.

Мягкие, маняще-дерзкие губы мирая растянулись в улыбке. Но вместо ответа он вдруг сказал:

– Поцелуй меня.

Фраза прозвучала уверенно, повелительно. Почти как приказ, если бы не эти самые мягко изогнутые губы.

Иллиане хотелось подчиниться. Но было слишком стыдно. Одно дело, когда тебя целуют без спроса. Властно, требовательно.

Горячо…

И совсем другое – когда нужно сделать это самой. Будто признаться, что все это тебе на самом деле нравится.

– И сделай это так, чтобы я почувствовал: твой поцелуй не имеет отношения к нашей игре, – тихим, чуть хрипловатым голосом проговорил Торриен, обведя пальцем овал ее лица и остановившись взглядом на губах.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Так, словно понимал все ее мысли.

Каждое слово, сорвавшееся с его губ, словно вбивало в девушку раскаленные шипы. А те плавились внутри тела, превращаясь в сладкий яд, отравляющий кровь, усиливающий напряжение, уже давно пульсирующее между бедер.

– А разве это будет не ради игры? – еле слышно спросила она.

И только дрогнувшие ресницы выдавали ее волнение.

Мирай улыбнулся и ничего не ответил, лишь внимательно глядя на нее темно-золотыми глазами, в которых застыло ожидание.

Темная жажда.

Нет, Иллиана знала, что это будет не ради игры. Все по-настоящему. Потому что Торриен и так был в курсе всех ее желаний.

Ее тело не умело лгать.

Сердце Иллианы билось уже настолько быстро, что, казалось, вот-вот выломает ребра и выскочит прочь, бесполезно задохнувшись где-нибудь на полу.

И тогда она решилась.

Медленно наклонилась к мужским губам, боясь, что упадет в обморок. Замерла, когда осталось миновать последний миллиметр, и на мгновение застыла, опасаясь вздохнуть.

В ушах шумело, перед глазами все померкло.

А Торриен специально не двигался, предоставляя ей полную свободу.

Удар сердца.

Еще один.

Еще.

Иллиана закрыла глаза и осторожно коснулась его губ.

Дрожь лавиной прокатилась по позвоночнику и превратилась в язычки пламени, обжигающие плоть.

Несколько секунд она провела неподвижно, будто ожидала неминуемой гибели. А затем выдохнула и прижалась сильнее. Подалась вперед, неуверенно зарывшись пальцами в длинных черных волосах мужчины.

Так, как давно хотела.

И тихо застонала, не выдержав.

В ту же секунду сильные руки мирая обхватили ее за талию, легко приподняли и резко прижали к мужскому телу, заставив обхватить бедрами. Торриен хрипло выдохнул и еле слышно зарычал, будто выпуская на волю зверя, которого долго держал внутри.

– У мирая может быть только одна хасси, мое сокровище, – прошептал он, прикусывая ее губы и тут же зацеловывая. Спускаясь поцелуями к подбородку, затем к шее и вниз.

Иллиана тихо ахнула, приоткрыв рот, жадно глотая воздух пересохшими губами. Зажмурилась, на несколько ослепительно долгих, остро-сладких секунд позволяя себе почувствовать… и тут же отстранилась, слегка отталкивая мирая ладонями.

Она тяжело дышала. Боялась, что сейчас он заставит ее продолжать. Уложит прямо на этот диван, содрав платье, которое сам же и подарил. И будет ласкать до тех пор, пока солнце не сменит луну…

Она почти хотела этого.

Почти.

Но Торриен оказался хитрее.

Как только она оттолкнула его, золотые глаза на миг вспыхнули и снова потемнели. А по губам мирая вдруг скользнула едва различимая улыбка.

Но она заметила! Только пока не поняла причины, ее вызвавшей.

Что его так обрадовало?

От осознания того, что вновь в этой игре что-то ускользает от нее, Иллиана занервничала.

Ей хотелось держать в руках все происходящее, как бы сложно это ни казалось. И пока создавалось впечатление, что, несмотря на собственные эмоции и желания, ей это удается.

Создавалось впечатление.

– Еще вопрос? – невозмутимо проговорил Торриен, схватив новую ягоду и положив себе в рот.

Иллиана нервно облизнула губы и последовала его примеру. Это простое действие должно было хоть немного вернуть ей трезвость ума.

Казалось, что помогло.

– Я задам вопрос, если ты пообещаешь мне, что не станешь сегодня… – Иллиана покраснела, но фразу все же закончила: – Заниматься со мной любовью.

«Держать в руках происходящее»…

Она должна была хоть как-то обезопасить себя от этого мужчины. Обязана была.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Потому что себе уже не доверяла.

– Любовью? – с усмешкой приподнял бровь мирай.

– Сексом, – отрезала девушка, стараясь расставить все по местам. А то с этого змея станется обхитрить ее. – Я знаю, что мираям не отказывают, Торриен, – добавила она. – И, если ты захочешь… все будет так, как ты захочешь. Но если ты дашь мне слово, то я могу не бояться.