Обручение на море - Энне Бодман

— Как ты здесь очутилась? — удивленно спросила Катарина. — Как ты меня нашла? И откуда ты вообще знаешь, где я?

— Ответ на первый вопрос: я прилетела самолетом. Ответ на второй: я увидела твою фотографию в иллюстрированном журнале. Там ты была в униформе судовой горничной теплохода «Людмила». После этого я навела справки в пароходстве и узнала, когда и в какие порты вы заходите. Час тому назад я была на судне, но тебя там не застала. Ничего больше не оставалось, кроме как поискать тебя в городе. Как видишь, небезуспешно.

— И зачем все эти старания?

— Я хочу забрать тебя в страну неограниченных возможностей. Катарина, мой папа приглашает тебя лететь вместе с нами в Америку. Но ты должна быстро все решить. Вылет через неделю. Ну, что скажешь?

Катарина сначала вообще ничего не могла сказать. Она покраснела, потом побледнела. Вся внутренняя борьба была написана у нее на лице. Не только Соня, но и Петер в напряжении смотрел на нее. Наконец он медленно поднялся и сказал:

— Я немного погуляю по городу. Увидимся на теплоходе, он в восемнадцать ноль-ноль отплывает. Не опаздывай, Катарина, корабли не ждут отстающих. Встретимся на прогулочной палубе в конце смены, хорошо?

Катарина покраснела.

— Извини, Петер, я не представила тебя. Соня, это Петер Хорнхайм, мой коллега с теплохода «Людмила». Он стюард. Петер, это Соня, моя сокурсница из Киля. Конечно, мы поговорим с тобой вечером, Петер.

Петер неуклюже поклонился и ушел.

— Я что, нарушила рандеву? — спросила Соня. — Между прочим, этот стюард недурно выглядит.

— Да, многие пассажиры тоже так думают. По крайней мере, женская половина, — сказала Катарина.

— И ты тоже в этой толкучке локтями работаешь?

— Петер и я… В общем, мы любим друг друга. И нас связывает нечто большее, чем просто случайное знакомство в отпуске.

— Теперь уже я ничего не понимаю, Катарина. Принцесса Ангербург влюбляется в корабельного стюарда. Что на это скажет твоя мать?

— Она этого не знает и не узнает. Я хочу хотя бы эти четырнадцать дней побыть счастливой с человеком, которого люблю, разве это непонятно?

— Я могу тебя понять. Он и в самом деле очень симпатичный.

— Да не внешность вовсе меня к нему притягивает. Хотя и она мне нравится. Скорее его внутренняя сущность. — Катарина разговорилась. — Он такой ласковый, такой внимательный, всегда готов прийти на помощь. При этом он очень умный и образованный. Я иногда просто поражаюсь его знаниям.

— О, я смотрю, тебя здорово зацепило, на всю катушку. Во всей этой истории мне интереснее всего представить себе лицо твоей матери.

— Ты же ее не знаешь!

— Да нет, теперь уже знаю. Я разыскала ее в Ойтине, чтобы узнать твой адрес. Мое семейство для нее «неорейховцы», так она это называет. За кого она будет держать Петера Хорнхайма, этого я себе лучше и представлять не стану.

— Мне очень жаль, если она оскорбила тебя, — подавленно проговорила Катарина.

— Так как быть с Америкой? Поедешь с нами? — спросила Соня.

— Если бы ты мне сказала об этом две недели назад, я бы от радости до потолка подпрыгнула. Но сейчас…

— А что сейчас изменилось? — не унималась Соня.

— Все. Во-первых, этот круиз. Так близко от родины своих предков я никогда еще не была. Не пройдет и двух дней, как мы будем в Пернау, где я постараюсь разыскать наш замок. Я хочу рассказать об этом маме. У меня в жизни больше такой возможности наверняка не будет. Но что еще важнее, так это то, что я нашла свою большую любовь. Ты себе не представляешь, какая жизнь у команды на корабле. Свободного времени мало, работы невпроворот. Те редкие минуты, что нам удается провести вместе — как лучик света. Мы с таким нетерпением их ждем. Я не могу ни одного лучика упустить, даже ради Америки.

— В Америке тоже есть симпатичные мужчины, — заверила подругу Соня. — Ты такая красивая, ты обязательно многим понравишься. Мы могли бы отлично провести вместе каникулы. Даже твоя мать будет далеко и не сможет нам помешать. Кстати, для нее Америка — это страна без традиций и истории. Она невысокого мнения о ней.

— Да, моя мать такая, — тяжело вздохнула Катарина. — Соня, я ценю твое предложение. Но я не могу с тобой поехать. Я подписала трудовое соглашение, кроме того, мне очень нужны деньги, которые я заработаю на теплоходе.

— Ну вот, я из Киля приезжаю сюда, чтобы забрать тебя, а ты мне — от ворот поворот, — расстроилась Соня.

— Почему ты мне не предложила этого раньше? Тогда у меня еще не было обязательств. И тогда я… еще не знала Петера…

— Моему отцу только сейчас пришла в голову мысль сказать мне, что у него в Америке не будет для меня времени. Пригласи, говорит, себе какую-нибудь подругу для компании. Я сразу подумала о тебе и не жалела сил, чтобы разыскать тебя, а ты…

— Мне надо идти, — сказала Катарина и поднялась. — Я должна вовремя подойти к месту стоянки автобуса. Надо проверить у людей бортовые карты. Все ли присутствуют, нет ли кого лишнего, не отстал ли кто. Я на всякий случай желаю тебе счастливого полета, Соня, ярких впечатлений в Америке, может, даже какого-нибудь невинного флирта.

Подруги молча обнялись. К горлу Сони подступили слезы разочарования, она еле сдерживалась, чтобы не заплакать. Она себе уже столько нафантазировала об этой поездке в Америку вместе с Катариной, представляя, как здорово им будет вдвоем. Она совсем не ожидала, что получит отказ. А ее подруга, наоборот, полная предчувствий, думала уже о предстоящем вечернем рандеву с Петером. К этому радостному ожиданию, правда, примешивалось немного тревоги, какой-то боязни. Он был сегодня таким странным, непривычно серьезным. Не угрожала ли уже сейчас опасность ее любви?

Молодежь вернулась на теплоход в возбужденном настроении. Было впечатление, что пассажиры уже поделились на группки и парочки по одним им ведомым признакам.

— Дорогое плавание по крайней мере хоть чем-то оправдало себя для хозяйки, — на ходу шепнула Петеру Катарина, когда столкнулась с ним в столовой. Они только что имели удовольствие наблюдать следующую картину: молоденький принц, выйдя навстречу столь же молодой герцогине, нежно поцеловал ей руку и, предложив свою, торжественно подвел девушку к накрытому столу. Петер только негромко хихикнул.

Блюда подавались в следующем порядке: венгерская уха с паприкой, затем поджаренные ломтики хлеба с икрой по-балкански, потом утка из Франции, а на десерт — фирменное мороженое от «Людмилы».

Петер работал с совершенно невозмутимым лицом; его абсолютно не трогало то обстоятельство, что дамы, едва притронувшись к деликатесам, отставляли их в сторону. Ну конечно, им надо оставаться стройными! С подобным же равнодушием Катарина научилась разносить разные сорта вин. К холодным закускам — сухое шерри, к основному блюду — красное вино, а на десерт, конечно же, — шампанское. Здесь женская половина гостей тоже часто привередничала: слегка пригубят вино и отставляют бокал в сторону.