Искушение - Джон Макдональд

Была среда, четырнадцатое мая, когда я около трех часов дня разрешил себе поесть. В небольшом ресторанчике в вестибюле мне попались на глаза утренние газеты. Одну я прихватил с собой за столик. Это была "Верной икземенер". Происшествие в Тампе здесь даже не упоминалось, о попытке переворота, предпринятой покойным Мелендесом, говорилось кратко и вскользь. Но когда я перевернул страницу, мое собственное имя ударило мне в глаза.

Оно значилось в светской хронике, которую я прежде, к слову говоря, даже не просматривал. Рубрику эту вела одна старая ведьма с черными крашеными волосами и варварскими украшениями в ушах, - и хорошо еще, что не в носу. В этой колонке посреди каждой сплетни было принято выделять аршинными буквами имя очередной жертвы. Теперь я припомнил, что увядшее лицо обозревательницы, Кончиты Райли, видено мной в саду у Браунеллов; оно (лицо) тогда, помнится, самозабвенно пережевывало огромный ромштекс.

"Передают, что старый боевой друг Джерри Джеймсона отдыхает и набирается сил в прелестном особняке Лоррейн и Джерри Джеймсонов на Тайлер-драйв. К сожалению, мы не имели возможности узнать персонально Винсента Биская, но молодые леди, которые во время роскошного приема в саду у Дэвида и Нэнси Браунеллов навестили его и выступили в благородном амплуа сестер милосердия, сообщают о его мужественной красоте. Джерри и Винс вместе сражались на полях второй мировой войны, действуя в тылу у японцев".

. Я был голоден не на шутку, но теперь кусок застрял у меня в горле. Словно бы клейстер оказался у меня во рту. Я гадал: видела Лоррейн колонку светской хроники или нет? И если видела, то успела ли ее показать Винсу? Я проклинал любопытство Кончиты Райли. Трудно рассчитывать, что те, кто сейчас под лупой выискивают в газетах каждую строку, касающуюся дела Мелендеса, могли пропустить эту заметку. Винсу нужно исчезнуть отсюда, и как можно быстрей.

Я рассчитался, вскочил, в машину и помчался домой. Если Винс еще не видел газету, ему самое время узнать о ней. За квартал до поворота на Тайлер-драйв мотор вдруг заглох, потом еще взревел разок и умолк окончательно. Собирался же утром заехать на заправку, но времени так и не выбрал. Ничего, отсюда до нашего дома минуты четыре ходу.

Наружная дверь не была заперта. Я поднялся по ковровой дорожке лестницы, прошел к гостевой комнате. И здесь дверь не была закрыта. Я застыл точно громом пораженный. Из комнаты Винса доносились звуки, насчет природы которых нельзя было сомневаться. Я привалился плечом к стене и стиснул зубы так, что сделалось больно. День был жаркий. Грузовая машина резко притормозила где-то поблизости. Еще где-то зазвонил телефон. А здесь, шагах в десяти от меня, раздавались мерные звуки, много раз мною слышанные и даже не достигавшие обычно сознания. Ритм, заставлявший сжиматься и расправляться пружины в дорогом кроватном устройстве. Это походило на торопливое дыхание. Я вспотел. Мысли покатились кувырком. И во мне оборвалось что-то. Не знаю, как долго я простоял, опустив голову, с закрытыми глазами. Я слышал, как она ему что-то сказала, слов я не разобрал, но тон было невозможно спутать ни с чем. Тихий удовлетворенный смешок. Потом густой бас, бормочущий что-то. Я оторвался от стены, колени сделались мягкими, но не подломились, когда я входил в гостевую комнату.

Он попыхивал уже сигарой; глаза полузакрыты. Она только что взяла бокал с ночного столика, оставаясь в разомкнутом не до конца круге его объятий. Яркая блуза и брюки валялись на полу перед кроватью, брошенные как попало, словно второпях. Ее голубые глаза сделались очень большими, бокал выскользнул из пальцев и разбился вдребезги. Одним прыжком она вылетела из постели, схватилась за одежду; кровь бросилась ей в лицо.

- Ты! Ищейка проклятая... - выкрикнула она. Покрасневшее лицо было искажено яростью. - Вонючая, трусливая ищейка!

Она ринулась мимо и почти сквозь меня, напролом, к выходу. Винс прикрылся одеялом. Он полулежал на подушках, скрестив руки под головой, с сигаретой в уголке рта, и смотрел на меня. Я подошел к кровати. Я наступил на кубик льда, валявшийся среди осколков стекла на полу, и поддал его ногой так что, он, пролетев под кроватью, звякнул об стенку, - Свинья, - сказал я. Голос мой был сух, как шуршание неживой листвы.

- Зачем ты так? Джерри, мальчик, ведь ты к ней давно остыл, разве нет? А мне ясно дали понять, что от меня требуется. И это тягучее дневное время, такое незанятое, - такое длинное. Намного веселей она его тоже не сделала, можешь поверить.

- Свинья!

- Что, лейтенант, пластинку заело? И вообще. При той плате, которую с меня содрали в пансионе, все лучшее должно быть к моим услугам.

- Ты уберешься из моего дома сегодня же.

- Этого я пока что не могу себе позволить. Я остаюсь. Я протянул ему многократно сложенную газету, ногтем указательного пальца проведя под его фамилией в светском столбце. Его желваки задвигались, скулы выступили наружу, взгляд сделался металлическим.

- Кто это сделал?

- Откуда мне знать? Кто-то из наших знакомых. Тинкер Велбис. Манди Пирсон. А может и сама Лоррейн.

- Придется удирать. Какой-нибудь репортеришка наткнется на этот дурацкий листок и, если у него хорошая память, свяжет одно с другим. И тогда мы с тобой сядем в такую лужу, дружок...

- Итак, сматывайся.

- Да, но я еще не в состоянии вести машину. Джерри, ты должен подыскать для меня какое-то укрытие. И придумать правдоподобную историю на тот случай, если они будут искать меня здесь. Еще три дня, и я буду в порядке. Но теперь я бежать не могу. Меня запомнят, я бросаюсь в глаза - понял?

Я подошел к окну, уставился на пустынный двор.

- Одно подходящее место я знаю. Сорок миль отсюда. Это летний дом ее родителей. В горах. Сейчас там нет ни души, потому что в мае - июне там нашествие мошкары. Черная такая, микроскопическая мошка, как укусит - волдырь. Я знаю, где лежат ключи от дома. Если у тебя хватило сил на то, чем ты недавно был занят, значит, и приготовить себе поесть ты в состоянии.

- Да, это я могу.

Я обернулся, посмотрел на него. Он полулежал, опираясь на локоть здоровой руки.

- Выезжаем сегодня вечером. Деньги, твою часть, возьмешь с собой. Как только почувствуешь, что можешь отправиться дальше - отправляйся. Оставь только дом в том же порядке, какой там теперь. И я молю Бога, чтобы мы с тобой больше не встретились никогда.

- А на чем я выберусь, когда мне станет лучше? Не на своих двоих - это, как ты понимаешь, нереально.

- В двух милях оттуда - деревня. Мы через нее будем проезжать. Там остановка автобуса.

- Звучит не так уж плохо.

Я спокойно взглянул на него.

- Но это все не бесплатно, Винс. Он был, как всегда, понятлив.

- Могу вернуть тебе твой настойчивый комплимент. Свинья ты! Сколько?

- Еще одну пачку сотенных за особые услуги.

- Дорого же ты мне обойдешься!

- И еще пачку отступного - за особые услуги моей жены.

- Что из тебя после этого получится, мальчик мой?

- Самый высокооплачиваемый сутенер в этой стране.

- Да, ты потверже даже, чем я ожидал. Во всей мировой истории не встретишь адюльтера, который бы обошелся человеку дороже.

- Ничего. И ты не бедняк, и товар не для нищих.

- А если я скажу "нет"?

- Тогда я мог бы покинуть эти края. А тебя оставить здесь, выздоравливай. Что могло бы обернуться для тебя оч-чень неприятной стороной. Выйти боком. Так что я, может быть, совершаю сейчас грубейшую ошибку.

Он повернулся, рука его нырнула под подушку и вернулась с миниатюрным автоматом неведомого происхождения. Он направил ствол мне в живот, повыше ременной пряжки. Рука его не дрожала.

- Да, Джерри, возможно, ты совершаешь самую крупную в жизни ошибку. Я ухмыльнулся.

- Где ты прятал эту штуку, когда в ней была нужда?

- В заднем кармане. Но руки у меня были заняты - я держал Сарагосу. Зато потом, когда я сидел в твоей машине, игрушка была наготове, - мало ли какие глупости могли взбрести тебе на ум. А потом я спрятал ее в чемодан. - Узнаю старого осторожного Винса.

- Это из Японии. Они научились мастерить такие штуки.

- Ты что, за дурака меня держишь, Винс? Стреляй. А потом поразмысли, что тебе дальше делать с тем, что останется от меня.., и от тебя тоже.

- Ты с каждым днем хитрее, - сказал он, возвращая оружие под подушку. О'кей. Вы оба, ты и твоя сладкая Лорри, заслужили по толстой пачке сотенных. Будем надеяться, что хотя бы чемодан в конце концов останется мне.

- Одевайся. Собирай вещи. Надо выехать как можно раньше.

Я вышел в коридор, прошел к нашей спальне. Дверь ее оказалась запертой. Я постучал, покричал - Лоррейн не откликалась. В гараже я обнаружил канистру бензина, приготовленного для газонокосилки, но еще не смешанного с маслом. На пути к моей машине я увидел Ирену, она шла от автобусной остановки. Я сказал:

- Ирена, миссис Джеймсон неважно себя чувствует. Она ничего не будет есть, а я обедаю не дома, так что вы сегодня можете быть свободны.