Журнал «Если» 2004, №12 - «Если» Журнал

— Я не чувствую себя в безопасности с этими жирными уродами, — капризно заявила она. — Похоже, амир, вы здесь единственный человек, на которого я могу положиться!

— Объясните мне, что произошло, Ваше Высочество, и я постараюсь восстановить порядок.

Ясмин беспомощно захлопала неправдоподобно длинными ресницами.

— Я приказала евнухам отнести меня вниз. Мне было ужасно интересно посмотреть, куда вы отправились и как вы станете сражаться с джиннами и ифритами. Но когда мы уже почти спустились, ваши солдаты преградили нам путь. Вот этот, — она указала тонким пальчиком на подошедшего Эстебана, — вел себя ужасно грубо, ругался и говорил, что без вашего приказа мне нельзя и шагу ступить за пределы лагеря.

— Это правда, Эстебан? — спокойно спросил Кортес.

— Девой Марией клянусь, вы же сами грозились спустить шкуру с любого, кто…

— Нет нужды напоминать мне мои же слова. Я еще раз спрашиваю: это правда?

— Ну… да, только я не думал грубить Ее Высочеству, — по лицу лейтенанта было видно, что теперь он об этом сожалеет. — Сказал, что пойду и спрошу у вас, да, видно, она не стала дожидаться, пока вы вернетесь, и решила пробиться силой…

— Ты все сделал правильно, Эстебан. Утром получишь у казначея сто зерен — для тебя и твоих людей.

Огромные, подведенные сурьмой глаза принцессы распахнулись еще больше.

— Как мне вас понимать, амир? Вы награждаете солдата, осмелившегося перечить мне?

— Он лишь выполнял мой приказ. В этом походе я отвечаю за вашу безопасность, вы не забыли? Поэтому если кто-то из моих людей подвергнет вас опасности, я его повешу. И все они об этом знают.

— Вы чудовище, сеньор Кортес, — Ясмин отпустила шею кастильца и змейкой соскользнула на землю. — Вы скучны, как старый крючкотвор-факих.

— В Кордове я учился на юриста, — поклонился Эрнандо. — Однако если Вашему Высочеству угодно продолжить наш спор, я предложил бы подняться обратно в святилище — там, по крайней мере, сухо.

— Пойдемте, Ваше Высочество, — неожиданно поддержал его Тубал. — Наш доблестный командир поразил оборотня, и я полагаю, что в ближайшее время он не осмелится беспокоить нас своими криками…

"Ты что-то знаешь, — с неприязнью подумал Кортес. — Куда больше, чем говоришь…"

Он подождал, пока Ибрагим, держа на руках Ясмин, поднимется по крутым ступеням достаточно высоко, и тронул Тубала за рукав плаща.

— Не ты ли пытался убедить нас, что крики издают звери, растревоженные грозой? Откуда же взялся оборотень?

Чалла нисколько не смутился.

— Молодым девушкам хочется верить в сказки, пусть даже в страшные. Особенно в страшные, мой господин. Прошу меня извинить.

— Постарайся отговорить принцессу от повторения таких выходок, — сурово велел ему Кортес и повернулся к Эстебану. — Я не стану утверждать, что эта тварь не навестит нас снова. Поэтому будьте готовы ко всему. Шлемы не снимать, даже если дождь вдруг перестанет.

— Что же это было, сеньор капитан? — спросил кто-то. Кортес пожал плечами.

— Неважно, что это было, солдат, важно, что христианское оружие ему не по нраву. Помните об этом и держите клинки наготове.

Он поднялся на пирамиду, чувствуя себя разбитым и опустошенным, как будто проклятая тварь высосала из него все силы. Рассказы об упырях, обитающих в джунглях, были очень популярны среди наемников, но все сходились на том, что эти твари, как правило, нападают на лошадей и мулов, избегая столкновений с людьми. Может быть, здесь, в дебрях Юкатана, водятся чудовища покрупнее? Ему вспомнились слова старого вождя из Тласкалы: "В мертвых городах на юге похоронено великое зло".

У дверей святилища его встретил Ибрагим.

— Ее Высочество ожидает вас у себя в палатке, — сообщил он довольно недружелюбным тоном. Эрнандо с удивлением заметил в обычно заискивающем взгляде евнуха почти неприкрытую враждебность.

— Передай Ее Высочеству, что я буду через пять минут, — бесстрастно отозвался он. Гигант едва заметно кивнул и скрылся в ночи.

Две минуты Кортес потратил на то, чтобы ввести в курс дела охранявшего храм капитана Коронадо. Тот был слишком опытным солдатом, чтобы удивляться рассказу о призраках, тающих, как туман; он внимательно выслушал командира и сделал все необходимые выводы. Затем Эрнандо вернулся к своему походному ложу, расчесал бороду и сменил насквозь мокрый черный плащ на немного потрепанный, но зато совершенно сухой серый. В сапогах по-прежнему хлюпало, но других у него не было.

В палатке Ясмин царил смешанный аромат мускуса и свежесваренного кофе. Кофе на изящной бронзовой жаровне варила одна из невольниц принцессы, османка Бусайна. Сама Ясмин в шелковом халатике восседала на расшитой золотыми нитями подушке за лакированным дорожным столиком с изображениями Эдемского сада. Несколько поодаль расположился похожий на огромного нахохлившегося ворона Туб ал.

— Присаживайтесь, сеньор Кортес, — тонкая ручка принцессы указала на такую же расшитую подушку напротив. — Хотите кофе?

— Вы очень добры, Ваше Высочество, — склонил голову Кортес. Кофе ему действительно очень хотелось. — Прошу вас простить моих людей и меня самого за этот прискорбный случай. Я надеюсь, вы понимаете…

— Что они выполняли ваш приказ, а вы больше всего печетесь о моей безопасности, — со смехом добавила Ясмин. — Конечно, амир, не будем больше даже вспоминать об этом, ладно? На самом деле я хотела поговорить с вами совсем о другом.

— Я весь внимание.

Принцесса бросила быстрый взгляд на Тубала. Секретарь молча открыл небольшую шкатулку из слоновой кости и извлек оттуда свернутый в трубочку пергамент. Кортес протянул руку.

— Пожалуйста, будьте с ним осторожны, — попросил чалла, передавая ему свиток. — Этому документу почти триста лет…

Кастилец аккуратно развернул свиток. Ветхий, потрескавшийся от времени пергамент был покрыт ровными, каллиграфически выписанными арабскими буквами. Чернила местами выцвели, но большая часть текста сохранилась на удивление хорошо.

Во имя Аллаха, милостивого и милосердного! В годы правления халифа Абу Йусуфа был в ал-Андалус купец по имени Карим. Он торговал с меднокожими жителями Драконьих островов и с помощью Аллаха быстро разбогател. Весной 642 года Хиджры корабль, на котором он плыл из Алхесираса в ал-Тин, попал в сильный шторм и был унесен далеко на юг. Страдая от жажды, Карим принял решение высадиться на незнакомом берегу, чтобы пополнить запасы пресной воды. Он обнаружил там селения миролюбивого народа ал-майям и выменял у них немало драгоценного нефрита за свои товары. Чтобы хранить полученное, он основал на побережье укрепленный лагерь Рабд-ал-Хандак, окруженный рвом и частоколом… В тех краях водятся черепахи. Одна такая черепаха — двадцать локтей в обхвате, а в утробе у нее около тысячи яиц. Из панциря ее меднокожие изготовляют отличные щиты… Услышав о том, что в глубине страны нефрита и золота еще больше, чем на побережье, Карим и его люди отправились на юго-запад по старой белой дороге…