Со взведенным курком - Иван Михайлович Мызгин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А на явочную квартиру в Бродах за мной пришел не кто иной, как Грицько, мой старый знакомец. На этот раз он перевел меня через границу «по всем правилам» и перенес мой багаж, искусно заделанный в небольшую бельевую корзинку.
— Одягу с закордона до дому тягаешь? — подмигнул мне Грицько и добавил: — Чи железна та одяга — маленька корзина, а пуда два важить.
Опять я попал в аккуратный и чистенький домик Грицька. В селе меня дожидался Петр-«Медвежонок», прибывший сюда днем раньше. Вместе с ним мы двинулись в Кременец.
Я думал, что большей грязи, чем я видел в этом городишке по дороге за границу, не бывает. Но ошибся. Теперь вся округа превратилась в бескрайное грязевое море, и наша телега не ехала, а скорее плыла. Уже под самым городом, когда «Медвежонок», удобно примостившись у меня на животе, в темноте задремал, в нашем экипаже что-то разъехалось, и мы плюхнулись в жидкую, липкую грязь. Задняя ось прошла над нашими головами…
Всю ночь мы мылись и чистились в гостинице.
Мое первое заграничное путешествие закончилось.
Деликатное поручение
На Урал я вернулся в начале мая 1907 года. Областной комитет партии поручил нескольким боевикам, в том числе и мне, развезти доставленную нами из-за границы нелегальную литературу по заводским центрам Урала. Я побывал в нескольких городах.
Выполнив свою миссию и возвратившись в Уфу, я рассчитывал хотя бы несколько дней отдохнуть перед новой работой, тем более что помещения для «бомбовой» лаборатории, которой мне предстояло руководить, еще не подобрали. Но меня срочно вызвали на совет боевой организации.
Как я уже рассказывал, деньги, добытые экспроприациями, шли в первую голову на закупку за рубежом оружия. Основной «импортной фирмой» оставалось Южное военно-техническое бюро. Пока я учился во Львове, уральская боевая организация закупила через него в Бельгии партию браунингов. Южное бюро должно было доставить пистолеты в Дубно и передать уральским представителям. Но прошло уже порядочно времени, а ни из Киева, ни из Дубно не было ни слуху пи духу. Руководители боевой организации встревожились: не случилось ли каких неприятностей?
— С мастерской придется немного повременить, — сказал мне Михаил Кадомцев. — Отправляйся снова в Киев, во что бы то ни стало разыщи кого-нибудь из работников Южного бюро, выясни, что произошло. Через бельгийские связи нам известно, что пистолеты были закуплены и отправлены. Требуй либо пистолеты, либо обратно деньги. Имей в виду, что по условию на каждый браунинг полагается по четыре полные обоймы да еще по сто штук патронов в пачках. Понял?
— Понять-то я понял…
— Устал? — перебил меня Михаил. — Понимаю. Чувствую. Но, брат, кроме тебя, посылать сейчас некого. К тому же, может, придется искать концы за границей. А ты на кордоне связи уже имеешь, людей из Южного бюро лично знаешь. Да и за границей, говорят, как рыба в воде.
— Какое там рыба в воде! — махнул я рукой.
— Ну, все-таки не впервой там будешь. В общем, товарищ Петрусь, собирайся сегодня же в путь.
…«Внеочередное» путешествие началось без приключений. Несколько раз в дороге я менял билеты: к пассажиру, ехавшему издалека, шпики всегда присматривались пристальней.
Вот и снова Киев. Летний, июньский, он был пышен и праздничен в яркой зелени своих каштанов, в ослепительном блеске церковных куполов, в тяжелой серебристой ряби Днепра.
Явка у меня была в тот же магазин на Фундуклеевской, к Фортунатову. Вот и магазин. Войдя, я окинул взглядом прилавки — «Лохмача» нет. Кто же вместо него? Медленно двинулся вдоль прилавка, делая вид, что рассматриваю книги, и незаметно вглядываясь в лица приказчиков: авось обостренная профессиональная интуиция вывезет, подскажет, к кому стоит обратиться. Мое внимание привлекла одна девушка-продавщица. По одежде и манерам ее можно было принять за курсистку. Знакомое лицо… Как будто я видел ее у Фортунатова в прошлый приезд. Я решился:
— Здравствуйте. Вы не присоветуете купить что-нибудь занимательное?
Девушка пристально поглядела на меня и вдруг улыбнулась.
— Я вас знаю. Вы уралец. Мы виделись зимой. Я жена Евгения.
— А где он сам?. Она вздохнула.
— Его на днях арестовали. Надеюсь, долго не продержат, за ним нет ничего. Но вот остальные, кажется, сели прочно…
— Все?!
— Почти… А кто на свободе — прячется. Уж очень полиция неистовствует, прямо на пятки наступает. — Она положила на прилавок несколько книжек и, переменив тон на «приказчицкий», продолжала: — Вот посмотрите, будьте любезны. Полагаю, они вам понравятся. — Нас миновал толстый господин в чесучовом костюме и шляпе-канотье. Девушка помолчала, покуда я, изображая крайнюю степень заинтересованности, перелистывал книжонки. Господин удалился. — Остался из всего Южного бюро только наш художник, — вполголоса продолжала она. — Я свяжу вас с ним. Он работает в иконописной мастерской. Там и живет. — Продавщица выписала мне чек на какую-то книжку.
Я заплатил, получил покупку. Очаровательно улыбаясь, женщина шепотом назвала мне адрес и пароль.
Я еще потолкался в магазине, для отвода глаз купил у другого приказчика нравоучительную брошюрку «Пятачок погубил» и ушел.
Расспрашивать прохожих мне не хотелось, я разыскал нужную улицу сам и к обеду, наконец, стоял перед вывеской: «Иконописная мастерская Афанасия Симеонова».
Толкнул дверь. Мастерская как мастерская — мольберты, краски, кисти, готовые иконы без рам и в рамах, иконы в киотах, украшения, альбомы образцов. Навстречу мне поднялся молодой человек с кистью и палитрой в руках. Длинная темно-русая шевелюра, бархатная блуза, на шее небрежно повязан не то шарф, не то галстук — наружность типичного «свободного художника» тех времен.
— Мне бы надо Трофима…
«Свободный художник» окинул меня веселым взглядом.
— Трофим уже здоров. Идемте к нему. — Он повернулся и, положив свои «орудия производства», широкими шагами направился к двери в глубине мастерской.
В задней половине дома оказался небольшой кабинет, из которого было еще два выхода, — с конспиративной точки зрения превосходно.
— Присаживайтесь. Здесь мы можем говорить спокойно. — Хозяин закурил и выжидательно умолк.
— Я с Урала. У нас была хорошая связь с Южным бюро, но…
— Что касается бюро, то из его состава продолжает функционировать лишь ваш покорный слуга, — развел руками художник. — Да и то не знаю, надолго ли. Помогает мне, как вы изволили убедиться сами, супруга «Лохмача». И умело помогает. Без нее вы ко мне не добрались бы. Что же привело вас в наши края?
Я объяснил.
— Н-да… — протянул хозяин. — Видите ли, официально, как член бюро, я ничего о вашем оружии не
