Путешествие на Запад. Том 2 - У Чэн-энь

– Ладно, – согласился Сюань-цзан. – Бог с ней, с едой, главное – найти пристанище.

Ша-сэн взял свой посох и, выйдя из леса, отправился на поиски Чжу Ба-цзе. Сюань-цзан с тяжелым чувством остался один в лесу. Чтобы подбодрить себя немного, он встал, сложил вещи в одно место, привязал коня к дереву, снял шляпу, воткнул в землю посох, расправил рясу и стал медленно прохаживаться по лесу. Он делал все, чтобы хоть немного разогнать тоску. Здесь росла трава, благоухали цветы, но не было слышно пения птиц, возвращающихся в свои гнезда. В лесу этом были узкие тропинки, густо поросшие травой, и Сюань-цзан, поглощенный своими невеселыми думами, сбился с дороги. Он пошел просто для того, чтобы развеять свою грусть и вместе с тем надеясь найти Чжу Ба-цзе и Ша-сэна. Но те ушли в западном направлении, а Сюань-цзан повернул на юг. Выйдя на опушку, Сюань-цзан увидел перед собой золотое сияние. Оно исходило от купола чудесной пагоды, сверкавшего в лучах заходящего солнца.

«А ведь мои ученики не выполняют заповедей Будды, – подумал Сюань-цзан. – Покидая Китай, я дал обет у каждого храма возжигать фимиам, при встрече с Буддой – совершать поклоны, а если попадется пагода, приводить ее в порядок. И вот перед нами пагода, окруженная золотым сиянием. Как же мы не пошли этим путем? Около пагоды, несомненно, расположен монастырь, в котором проживают монахи. Отправлюсь-ка я туда. Место здесь пустынное, так что с вещами и конем, я думаю, ничего не случится. А если в монастыре этом можно будет остановиться на ночлег, я подожду моих учеников, и мы все вместе отправимся туда».

Но тут нашего Сюань-цзана подстерегала беда. Он подошел к пагоде, и его взору открылась удивительная картина:

Перед ним открывались скалы,В десять тысяч чжан высоты,Упирались вершинами в небоУдивительные хребты.Уходили вглубь их породы,Пики высились до небес,У дороги теснились деревья,Спал в ползучих лианах лес.Колебались под ветром травы,Даже тень их была длинна,В синих тучах вода копилась,Угасала порой луна.А поваленные деревьяПерекидывались мостом,Засыхали, свиваясь, лозыНад прозрачным горным ручьем.По ветвям обезьяны сновали,С гор слетали стаи сорок,Подымался бамбук багряный,Охраняя горный поток.Глянешь издали – видишь иней,Словно в храме трех островов,А вблизи – с красотой ПэнлаяСостязалась прелесть лесов.Здесь чудесные пели птицы,Лили сосны густой ароматИ гуляли дикие звериУ дверей подземных палат;А кругом зеленели травы,Распускались цветы у воды.Это – знаменье, что ТрипитакеЗдесь нельзя пройти без беды.

Вскоре Сюань-цзан очутился у ворот пагоды, на которых висела пестрая бамбуковая занавеска. Замедлив шаги, он приподнял занавеску и вошел внутрь. И что же он увидел!

Развалясь поперек кровати, сделанной из камня, здесь спал безобразный на вид дух.

Разверзта пасть. Синеет темный лик,И отвратительный белеет клык,А цвет волос взлохмаченных багрян,Как будто кто-то вылил в них румян.И загнут нос, как попугая клюв.Звездоподобен взор его, блеснув,А ноги скрученные сплетены,Как корни, что сползают с вышины.Был желтый шелковый халат на нем,Как риза, весь в узоре золотом,И оборотень меч в руках держал,И лезвием огнистым угрожал.На камне этот злобный дух сидел,Был камень ложа гладок, чист и бел.Лукавый дух был – небольших чинов:Таких, как он, не счесть, что муравьев.Он старым был – таких не счесть, как пчел,Но сколько он величья приобрел!Все звали его старшим и отцом.Он каждый месяц угощал винцомИ разливал на новоселье чай.Когда же власть являл он невзначай,В одно мгновенье, облетал он мир…Даосы – жизни варят эликсир,Удавы и драконы в чаще спят,И птицы в диких зарослях свистят.Где боги обработали поля,Родит там перлы белые земля;А здесь ведет в пещеру тесный вход;Хотя неглавный ад пришельца ждет,Но якша Ню-тоу правил в том адуВсем мимо проходящим на беду.

Увидев это чудовище, Сюань-цзан от страха даже оступился: тело его ослабло, ноги подкосились. Он хотел тут же скрыться, но дух, который все знал, все видел и все слышал, открыл в этот момент свои огненные глаза и крикнул:

– Эй, ребятки, посмотрите, кто это там у ворот?

Один из духов, вытянув шею, выглянул и, увидев лысого монаха, бросился докладывать об этом своему повелителю:

– Великий князь, за воротами какой-то монах. У него круглая голова и полное лицо. Уши его свисают прямо на плечи! Кожа у него нежная. Замечательный монах!

Услышав это, волшебник рассмеялся от удовольствия.

– «Когда мухи садятся змее на голову, это все равно, что пища сама лезет в рот», – сказал он. – Вы вот что, ребятки, схватите его да тащите сюда поскорее. А я уж вас поблагодарю как следует.

Не успел он договорить, как его подчиненные бросились выполнять приказ. Сюань-цзану хотелось бы сейчас стрелой лететь по воздуху, однако от страха он едва волочил ноги. К тому же горная дорога была крута и опасна, а лес утонул во мраке. Духи быстро схватили Сюань-цзана и потащили обратно.

Когда дракон застрянет на мели,То потешаются над ним и раки;Когда покинет тигр дремучий лес,То на равнине рвут его собаки.Пусть встретят даже добрые делаРазличные преграды и препоны,Но кто в таких же затрудненьях был,Как Трипитака, к цели устремленный?

Положив монаха у входа, духи вбежали внутрь.

– Великий князь! – радостно воскликнули они. – Мы притащили монаха.

Между тем старый волшебник уже успел бросить взгляд на Сюань-цзана. Гордо посаженная голова монаха и его величавая осанка произвели на волшебника отличное впечатление.

«Благородные монахи, несомненно, люди высшего порядка, – подумал он про себя, – и с ними действовать просто нельзя. Если я не проявлю все свое могущество, он может и не покориться мне».

И он тотчас же принял грозный вид. Огненные усы и борода его стали торчком, кроваво-красные волосы поднялись дыбом, глаза вот-вот готовы были выскочить из орбит.

– Тащите его сюда! – загремел волшебник.

Все духи-прислужники в один голос откликнулись:

– Слушаемся! – и тут же втащили Сюань-цзана. Не зря говорит пословица: «Когда идешь под низким карнизом, приходится нагибать голову». Так и Сюань-цзану ничего другого не оставалось, как сложить руки для приветствия и совершить перед волшебником поклоны.

– Откуда ты явился, монах? И куда путь держишь? Выкладывай все начистоту да поскорее!

– Я – Танский монах, – отвечал Сюань-цзан. – По повелению Танского императора иду на Запад за священными книгами. Проходя через эти горы, я счел своим долгом прийти приветствовать вас, но своим приходом как будто обеспокоил вашу милость и очень прошу извинить меня. Когда я достану на Западе книги и вернусь в Китай, я на вечные времена занесу в историю ваше имя.