Поэтический форум. Антология современной петербургской поэзии. Том 2 - Коллектив авторов

Бинтует сердечные раны

Прохладой густой Млечный путь.

И как-то тревожно и странно

И хочется птицей вспорхнуть

В небесную высь, в невесомость,

В ночную лечебную тишь.

Врачует неспящую совесть

Вид медленно тающих крыш.

На бездорожье и тропа – дорога,

Как на безрыбье и пескарь – налим…

Ты подожди, товарищ мой, немного,

Нальём вина и тихо посидим,

Поговорим о нашей жизни трудной,

О быстротечности пустого бытия.

Глядишь – и отдалим немного судный

Нелёгкий день…

Не мне учить тебя,

Что утро ярче, чем туманный вечер,

Что в молодости слаще, чем сейчас,

А эта наша на закате встреча

Последней может статься…

Только в час,

Когда задуют нашей жизни свечи,

Заплачут-зазвонят колокола,

Мы вспомним этот немудрёный вечер,

Тропу, безрыбье, праздные слова…

Дождь со снегом опять в Рождество,

И в Крещение – снег с дождём.

Исковеркано естество

У природы. А мы все ждём,

Что наступит зима вот-вот

И снегами укроет грязь.

Ярким инеем расцветёт

На окошках снежинок вязь.

Только месим который год

На дорогах густой кисель

Из пустых надежд и хлопот...

Так и кружится карусель.

Сон разума рождает чудовищ...

испанская поговорка

Зима демисезоньем хмурым

На землю прилегла понуро.

И с сумерками целый день

Моя соперничает тень,

И тихо вязнет в хмари влажной.

Ненатуральным и бумажным

На ощупь кажется лицо.

И лёгонькое пальтецо

На шубу не сменю никак.

Уж дважды клеила башмак,

Но вновь напившись до похмелья

Из луж отравленного зелья,

Он расползается по швам.

Как парное молоко,

В кринке неба – облако!

Широки у кринки стенки,

Только облачные пенки

Льются прямо через край.

Хочешь, кружку подставляй!

Чёрное море в белых барашках,

Вкрадчивый шорох волн,

Парус пуз ы рится белой рубашкой —

Там одинокий чёлн.

Горы направо, горы налево,

А между ними – синь.

Сердце щемит от адыга напева,

Или от здешних вин.

Перебираю солнце ногами,

Словно ожог – загар.

Пахнет домашними пирогами,

От шашлыков – угар.

Ритмом далёким восклик «чурчхела!»

Музык различных гвалт.

В горных аулах черешня поспела

И на лотках – развал.

Ракушки всякие – круглые, плоские,

Встречных улыбок свет.

Всё это юг, всё курорт черноморский.

Берег, где времени нет.

Наталья Ильина

Дуэт

Пеленой дождя укрыты крыши,

Листья, травы. Влажно слепнут окна.

Дождь шумит, стучит, шуршит чуть слышно,

Свесив струй прозрачные волокна.

С ветром песню дождь поёт дуэтом,

Ветер зло картавит в ржавых трубах

И наотмашь хлопает при этом

Старой ставней – раздражённо, грубо.

А потом, ворча, укроет плечи

Влажным пледом и подвяжет космы,

Улыбнётся, глядя в бесконечность,

Дунет резче – дождь польётся косо...

Осень

Осень, тропинкой из лета, к порогу зимы

Сонно бредёт, вороша облетевшие листья.

Наши пути затерялись, теряем и мы

Важное что-то, а что-то не очень – из жизни.

Мятым листком под ногами закончился день

И паутиной теней от ветвей оголённых.

Пойманы осенью в сеть настроенья людей,

И на свободе остались лишь души влюблённых.

Травы седеют, и воздух печалью звучит,

Криками птиц, улетающих в сторону лета.

Колокол в небо читает слова из молитв,

Мир наполняя частичками Божьего света.

Немного о прошедшем

Как последние капли дождя,

Дни-остаточки летние августа

Провожаем мы, взглядом найдя

Лист, плывущий, как лодочка с парусом.

Надеваем одежды теплей,

Зонт теперь, как ручной, – к пальцам ластится.

В ожидании дней-сентябрей

Вяжет мокрое платье Ненастьице…

Ветер с ветром ведёт разговор

О привычности тяжб Лета с Осенью,

И по улице кружится сор

Вдоль забора, что писан не прописью.

Дни-остаточки, как карамель,

Та, из детства, к кармашку прилипшая,

Ощущение сладких потерь

И чего-то, ещё не возникшего.

Ступеньки

Ступеньки вниз, ступеньки вверх – обыденность,

Случайность встреч на энном этаже,

Вплелась в событий будних непредвиденность

И чувством отразилась в витраже.

В стекольно-леденцовом разноцветии

Кусочки нас, кусочки наших слов,

И ритм в груди отсчитывал столетия,

Очистив наше «раньше» от грехов.

Ступеньки вверх, ступеньки вверх – неистово,

В дыханье спазм, в слепом блужданье губ,

Сквозь витражи мы ангелами чистыми

Летим, чуть выше водосточных труб.

Не дотянули до небес немножечко,

Чтоб Тот, кто наверху, – благословил,

Ступеньки вниз, ступеньки вниз – итожится,

А на любовь нам не хватило сил...

Несовпадение

Я не люблю вокзальной суеты,

Где смена лиц – как смена декораций,

Где действия – в отсутствии оваций,

И чьих-то встреч и проводов цветы.

Я не люблю вокзальной пустоты,

Перроны, продуваемые ветром,

Вопросы, что остались без ответа,

Признаний торопливых наготы.

Я не люблю вокзальной слепоты,

Где на часы обращены все взоры.

Бегу, вплетаясь в улочек узоры…

По улицам гулять не любишь ты.

Я не люблю тебя подолгу ждать,

Скрутив жгутом отчаянье и горечь,

И лгать себе, что ты приедешь вскоре.

Вокзалы не люблю… И провожать.

Нам не совпасть – ты любишь уезжать…

Игорь Казанцев

Осенний полдень – словно вольный стих.

Листает ветер мысли, как страницы

Истории о храме для двоих.

Не жди, она уже не повторится.

Пытаясь раствориться в блеске глаз,

Засохнешь, как библейский куст инжира.

Мы лучшие для тех, кто верит в нас,

Для прочих мы – всего лишь пассажиры.

Земля, впитав надежду и любовь,

Чиста, а потому опять красива.

Сценарий переписывают вновь

Дожди каллиграфическим курсивом.

И лучшего лекарства не найти

От злобы, от обид и просто боли,

Чем в сердце – ощущение Пути.

Я верю. Я иду. И тем доволен.

Осенняя сказка

Рассвет, словно сказкой осенней навеян,

В обеденный полдень садится за стол.

Никто до тех пор умереть не посмеет,

Пока не узнает, откуда пришёл.

А я – паучок на серебряной нити,

И веру в тебя называю судьбой,

И, дверь закрывая в земную обитель,

Уже никогда не расстанусь с тобой.

Вопрос «почему» – самый трудный из всех,

Я знаю ответ, только он не поможет.

Сегодня со мной и тревога, и смех;

Как близкие, мы друг на друга похожи.

Но чудо имеет условный предел:

Я к роли приятеля вновь привыкаю.

Ты злишься за то, что от будничных дел

Тебя без особой нужды отвлекаю.

А ночью, когда разводные мосты

Вчерашней печалью блеснут на изломе,

Захочется в горестный миг пустоты

Набрать затерявшийся в памяти номер.

И я телефонную трубку сниму,

Мой голос отправится вслед за монетой;

Единственный детский вопрос «почему?»

Аукнется истиной: «Ждите ответа…»

Рубикон

Со скрипом открываются врата,

Приходит долгожданный час расплаты.

И вот уже сбывается мечта,

Но что считать конечным результатом?

Земля, что так сурова и груба,

Запомнится по истинным приметам,

И в новой роли прежняя судьба

Потянется к неузнанным секретам.

Так цель определяется в борьбе,

В осколках Абсолютного, и даже

Моя душа завещана тебе,

В нужде и в серебре – одна и та же.

А выводы оставим на потом,

Пусть кто-то критикует нашу повесть.

И в вымученном счастье, и в простом

Для сердца безусловна только совесть.

Пётр Камчатый

Я был подобен речке подо льдом.

Там, в глубине, она жила, дышала,

А сверху – в белом панцире литом —

Холодное спокойствие внушала.

Я был уверен, что не по-мужски,

(Что равносильно самообнаженью

Нашествие любви или тоски),

Раскрыть души порывы и движенья.

Жизнь предъявляет новые права.

Мир бел и розов, чёрен и оранжев,

И я не прячу от тебя слова,

Которыми пренебрегал я раньше.

И ты со мной. И вот за годом год

Идёт во мне весенний ледоход.

Чужак

Город мой, я для тебя – чужак.

Мне знакомы улицы ночные,

Парни и девчата озорные,

Только жизнь моя течёт не так.

Петербург – ты в хаосе, как все

Города растерзанной России.

…А хотелось музыки Россини,

Видеть город в красочной красе.

Петербург, ты чужаку не рад.

Изменили наименованье!

В паспорте моём воспоминаньем

Остаётся: «Город Ленинград».

Алексей Капранов

Забыли – срубили!

Трусишки, панамка и жёлтый песок.

А из-под панамки – смешной голосок: