В космосе холодно (СИ) - Духовникова Евгения

Увидев находку вблизи, доктор Легрант не смог удержать восхищённого возгласа.

— Вот это было внутри, — Сол осторожно передала ему шкатулку. — Как считаете, доктор, что это? То ли карта, то ли схема — я не знаю точно.

Учёный придирчиво осмотрел шкатулку. Открыл.

Внутри обнаружился какой-то прибор. И круглая золотая пластинка с небольшим отверстием посередине.

"Источник энергии? Запасная деталь? Резервная батарея?"

Или носитель информации.

— Здесь что-то написано, — Сол наклонилась ближе. — Наверное, в тексте объясняется, что это и что с этим нужно делать. Вот бы прочесть…

— Эти символы не похожи ни на один из известных мне алфавитов, — учёный нахмурился, между его бровей залегла глубокая морщина. — Любопытно, очень любопытно…

— Может, это шифр? — предположила Сол.

— Может быть, — неожиданно легко согласился доктор Легрант. — А может, просто малоизвестный диалект. На некоторых планетах Первой префектуры до сих пор используются местные локальные алфавиты наряду со общепринятым.

— Да, но Первая префектура на другом краю Вселенной, — заметила Сол. — Наш трофей явно не оттуда. Доктор, а вы не думали, что на других планетах может существовать не просто жизнь, а цивилизация? Достаточно развитая, чтобы создать такой вот аппарат?

Вопрос девушки заставил учёного задуматься. Прошла целая минута, прежде чем он медленно покачал головой.

— Увы, юная леди, я вынужден вас разочаровать. Вселенная бесконечна, но Разум — дар ещё более редкий, чем Жизнь.

— Настолько редкий, что люди — единственные, кто его удостоился? — подхватила Сол.

— Мисс Кеплер, дорогая моя, за миллионы лет существования человеческой цивилизации видимая нам Вселенная была прочёсана вдоль и поперёк. И, поверьте, если бы где-то по соседству и имелся Иной Разум, мы давным-давно обнаружили бы его.

Сол удручённо вздохнула. В памяти всплыл длинный рукав безымянной галактики, расшитый бисером незнакомых созвездий.

— Может, он просто очень-очень далеко? — прошептала она. — Так далеко, что мы до сих пор не обнаружили друг друга? Кто-то же всё-таки сконструировал этот зонд.

Доктор Легрант аккуратно поставил шкатулку на пол и опустился рядом.

— Надеюсь, сия вещица прольёт свет на эту историю, — он снял крышку и склонился над устройством. — Так… Вот гравировка — похоже, инструкция. Попробуем разобраться.

— Пап, можно мне? — вдруг произнёс Жак, стоявший чуть в стороне. До этого он не проронил ни слова, демонстративно спрятав руки в карманы и почти не шевелясь.

После секундного раздумья доктор Легрант кивнул, и мальчуган обрадованно встрепенулся.

Сол рассеянно наблюдала, как учёный-археолог и его сын возятся с загадочной шкатулкой. Её не отпускало навязчивое ощущение, что всё произошедшее сегодня — следствие тщательно продуманного плана. Не просто так Вольтурис оказался здесь. Не просто так они нашли этот зонд. Всё это кому-то нужно…

Доктору Легранту? Пока что он главный и единственный "подозреваемый". Аккуратненько внушил своему сыну необходимость нажать пару кнопок — и вуаля — они вышли прямиком к зонду. Затем пара умоляющих взглядов — и трофей у них в кармане, то есть, в корабле. Её даже и уламывать-то особо не пришлось.

Но тогда Гарнель Легрант блестяще сыграл свою роль. Так правдоподобно изобразить искреннее недоумение, а потом не менее искреннюю радость от находки — это надо постараться.

Нарушивший тишину необычный звук вывел её из задумчивости, заставив вздрогнуть от неожиданности. Звук исходил от таинственного устройства.

— Получилось! — воскликнул доктор Легрант, на лице его было написано искреннее ликование. — Жак, ты молодчина!

Сол опустилась на колени рядом с ними. Золотая пластинка медленно вращалась, и скользящая по ней игла рождала на свет звуки, больше всего похожие на…

"Музыку?.."

Из шкатулки лилась тягучая, завораживающая мелодия. Она словно оплетала разум незримой сетью, убаюкивая, околдовывая, успокаивая. Чужая — и вместе с тем родная, словно привет из позапрошлой жизни. Ни на что не похожая — и в то же время до боли знакомая. Потусторонняя — и при этом удивительно гармоничная и ласковая. Необыкновенная.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Мелодия закончилась сложным полифоническим аккордом, но тут же заиграла следующая. Пластинка кружилась, и игла виток за витком стремилась всё ближе к центру. Одна композиция сменяла другую, а трое слушателей всё так же неподвижно сидели вокруг шкатулки, не проронив ни слова, не понимая, как, должно быть, нелепо они выглядят со стороны, сидя на холодном полу грузового отсека, и, словно загипнотизированные, жадно вслушиваясь в незнакомые звуки.

— Расчёт координат произведён.

Деловитый голос Вольтуриса вернул их к действительности. Только сейчас Сол осознала, что от долгого сидения в неудобной позе у неё затекли ноги. Хрустнув коленками, она поднялась с пола, потянулась, разминая суставы.

— Надо возвращаться, — сказала она, с изумлением обнаружив в своем голосе нотки сожаления. — Нас, наверное, уже потеряли.

Впервые в жизни перспектива предстоящего полёта вызывала не радость, а досаду. Хотелось остаться, хотелось дослушать загадочную пластинку до конца.

За остаток пути ничего примечательного не случилось — хотя после всего пережитого за день Сол не удивилась бы уже ничему. Гиперпереход перебросил их к Ферруму, и уже скоро Вольтурис, мягко покачиваясь, опускался в ангар.

— Вольтурис, мы уже начали беспокоиться, — раздалось в динамике. На фоне голоса диспетчера Сол услышала возбуждённый радостный гомон. — Вы должны были вернуться восемь часов назад.

— Нештатная ситуация, — она не собиралась углубляться в подробности.

— Что вы имеете в виду? Что-то с кораблём? Неисправность? Прислать аварийную бригаду?..

— Нет-нет, всё в порядке, — поспешила успокоить их Сол. — Корабль исправен. Поломок нет.

Пожалуй, не стоит сейчас рассказывать лишнего.

К её вящему облегчению, диспетчер не сочла нужным продолжать диалог и выяснять подробности.

А вот самой девушке во что бы то ни стало хотелось докопаться до сути. Но сначала нужно было утрясти все накладки.

— Доктор Легрант, можно вас на пару слов?

— Да-да?

Сол огляделась по сторонам. Камеры наблюдения в вестибюле, конечно, есть, но они пишут лишь видео, звук не фиксируют. А если опустить голову, уставившись в пол, — вот так — то прочесть по губам и расшифровать сказанное не получится.

— Теперь, когда всё позади, откройте мне правду, — без предисловий начала она. — Вы с сыном на Ферруме, ваш трофей с вами. Признайтесь честно: зачем был нужен весь этот спектакль? Неужели нельзя было просто дать мне координаты и попросить по-человечески? Я не ханжа.

— Что вы имеете в виду, мисс Кеплер?.. — начал доктор Легрант, но Сол его перебила.

— Бросьте. Вам не хуже меня известно, что по теории вероятностей такое невозможно. Даже первоклашка смог бы сложить два и два, — почему же вы считаете, что я не способна сопоставить факты и сделать соответствующие выводы? Ваш сын отправил корабль в гипер по нужным координатам, и — хоть убейте — не поверю, что он просто решил побаловаться, а числа сами сложились в координаты местоположения зонда. Ничто в мире не происходит "само".

Доктор Легрант крепче сжал руку сына.

— Ничего подобного, — он твёрдо посмотрел Сол в глаза. — Нам с Жаком нужно было всего лишь улететь с Аргента.

— Послушайте, доктор, — Сол попыталась примирительно улыбнуться, но получилось плоховато. — Я же не собираюсь вас ни в чём обвинять. Что было, то было. Мне лишь хочется услышать от вас правду.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я вам клянусь, — учёный выглядел глубоко оскорблённым, и она на мгновение усомнилась в состоятельности своих предположений. Очень уж не похоже было, чтоб он лгал. — Я клянусь, что не знаю иной правды, кроме той, что я уже вам поведал. — Он расправил плечи и с достоинством взглянул на Сол. — То же самое я могу повторить любому.