Гимназистка. Нечаянное турне - Бронислава Антоновна Вонсович

– Здесь защита еще от старого князя, – возмущалась директриса. – И вы это прекрасно знаете.

По всей видимости, тушить театр собирались не в первый раз. И не в первый раз уходили ни с чем.

– А еще мы знаем, что не так давно вы застраховались от пожара, – мрачно намекнул один из пожарных. – И ежели сгорите, то все неприятности достанутся нам. А нам премия была обещана.

– Давайте мы что-нибудь потушим? – азартно предложил самый молодой из подъехавших. – Чтобы наверняка.

– Чтобы что-то потушить, нужно, чтобы сначала это что-то загорелось, – заметила Соболева. – У нас ничего не горит. Не горит, – повторила она с нажимом и добавила: – И поджигать не нужно. А не то у вас не будет не только премии, но и зарплаты.

– Я ж как лучше хотел, – стушевался молодой и стыдливо спрятал за спину багор, которым ранее примеривался к ближайшей стене. – Чтоб, значица, ничего не заполыхало.

– У нас не заполыхает, – сурово бросила Соболева. – Да уберитесь вы, наконец. Что о нас подумает гостья из Англии, мисс Мэннинг?

Мисс встрепенулась, услышав свое имя, и поощрительно заулыбалась, доставая припасенный карандашик. Наверняка решила, что поклонники за автографом пожаловали. Пришлось пояснить, что приехали разбирать театр по бревнышку и очень недовольны, что им этого не дают сделать. Миссис Соболева, можно сказать, грудью встала на защиту своего здания. Не захотела становиться директрисой погорелого театра, пусть даже театром он был лишь формально.

– Что у них, пожаров не бывает? – проворчал старший наряда. – Должна понять. Мы же не за просто так, а по необходимости.

– И какая у вас необходимость отнимать дальше мое время? – ядовито спросила директриса. – Здесь ровным счетом ничего не происходит. Во всяком случае, в плане поджогов и пожаров. Но по первому пункту я начинаю уже беспокоиться. Полицию, что ли, вызвать?

Она так задумчиво посмотрела на пожарных, что у тех пропало всякое желание препираться дальше, они нестройно попрощались и потопали на выход, сопровождаемые бдительным Гришкой. Мисс Мэннинг разочарованно убрала карандашик туда, откуда его достала, и гордо удалилась в гримерку. Перо с прически убирать, не иначе: на него зимнюю шапочку не наденешь, а без нее и уши отморозишь, и нос. За ней, как тень, последовала горничная.

Поскольку мы с Песцовым оставили верхнюю одежду в кабинете Соболевой, то и пошли туда все вместе, хотя Песцов мыслями был явно не с нами, не зря же ему мисс Мэннинг выдала столь щедрый аванс взглядами и улыбочками. Не факт, конечно, что за авансом последует что-то посерьезнее, но сейчас поклонник казался весьма воодушевленным и даже не приставал ко мне и не огрызался на замечания Соболевой. По-моему, он их вообще не слушал, поглощенный мыслями о грядущей страстной ночи. Если он и устраивал гастроли только тем певичкам, с которыми у него был или намечался роман, то каждому роману отдавался с полной самоотдачей.

Когда мы вышли из театра, было уже совсем темно и вовсю падал снег невесомыми белейшими хлопьями. Песцов поднял руку и поймал несколько, подул, и они перелетели на мисс Мэннинг. Та игриво засмеялась и что-то прошептала поклоннику на ушко. Явно обнадеживающее прошептала, поскольку после ее слов он стал выглядеть еще более увлеченным. Горничной же досталась всего пара отрывистых фраз, после чего та вздохнула и потопала к гостинице, сгибаясь под весом двух объемных баулов и концертного платья в плотном полотняном чехле.

– Так мы идем? – проявила нетерпение Соболева и тут же сменила тон, сахарно заулыбавшись: – Мисс Мэннинг, я переживаю за ваш голос, не замерзнет ли у вас ваше золотое горлышко. Зима у нас в России коварна к иностранцам. Анна Дмитриевна, переводите.

Песцов недовольно окрысился, явно мечтая, чтобы все, кроме него и певицы, провалились под землю, но я перевела мисс Мэннинг слова Соболевой. Певица с улыбкой признала их правоту, хотя мне показалось, что она предпочла бы погулять по городу в компании поклонника. После концерта она выглядела необычайно свежо и молодо, в общении с Песцовым постоянно проявлялись флиртующие нотки. И вообще, рядом с этой парой я чувствовала себя лишней. Но недостаточно лишней, чтобы бросаться на амбразуру словесных очередей Соболевой, неминуемо обрушившихся бы на меня, попытайся я обеспечить этой паре побег. Нет уж, мисс Мэннинг никто за язык не тянул соглашаться, вот пусть сейчас и отвечает. Я бы тоже лучше посидела, читая учебники, вместо того чтобы переводить глупости, сыплющиеся изо рта Соболевой, словно горох из дырявого мешка: мелкие, частые, звонкие и бессмысленные.

Соболева жила совсем недалеко от театра. То ли дом подбирала поближе к работе, то ли работу – к дому. Конечно, вполне возможно, что жилье было служебным или просто так получилось совершенно случайно. Чего только не бывает в этой жизни? Скажи мне пару дней назад кто-нибудь, что буду бродить по театральным закулисьям, в жизни бы не поверила. Где я, а где театр? Но склонности склонностями, а в моем положении уже хорошо, если кормят, платят и замуж не пытаются за кого попало выдать.

Увы, кормить пока не торопились. Похоже, произошла какая-то накладка, поскольку Соболева хоть и улыбалась нам, но на прислугу шипела, как титулованный аспид. Если у змей проводятся соревнования по шипению, Соболевой точно что-нибудь да выделили бы: если не медальку, так грамоту, уж больно артистично она это делала, с переливами и выверенными паузами.

Гостиная оказалась непривычно маленькой, но при этом не выглядела уютной. Создавалось впечатление, что ей практически не пользуются: в воздухе уверенно висел запах пыли и застарелого нежилого помещения, пусть и выглядело все чисто, а пыли не наблюдалось вовсе. Даже стеклянные полочки в горке были протерты до блеска. И то, что на них стояло, тоже блестело. А стояла там коллекция фарфора: в основном дамы в пышных платьях или влюбленные парочки, весьма тонко сделанные и аккуратно раскрашенные. Верхняя же полка была отдана разнообразным ангелочкам, которые стояли, сидели, лежали и даже делали вид, что летают. Странная подборка: ангелы относятся к христианской церкви, которая тут является сектой. Точнее – сектами. Значит, Соболева – сектантка? Неожиданно. Или это не ангелочки, а амурчики и коллекция – дань древним мифам?

– Мейсенский фарфор, – гордо объявила Соболева, заметив, куда я гляжу. – Вы увлекаетесь фарфором, Анна Дмитриевна?

– Нельзя сказать, что увлекаюсь, – осторожно ответила я. – Но смотреть люблю.

– Боюсь, финансы Анны Дмитриевны недостаточны для таких увлечений, – заметил Песцов. – Хорошая у вас коллекция. Ценная.

Тут с вопросами полезла мисс Мэннинг, озабоченная тем, что разговор опять