Инкубы Чикаго (СИ) - "Murmur and Furfur / Fangs"

Когда глаза полностью привыкли и в полумраке проступили детали, он не спеша подошел к столу. Лег на него, пододвинулся ближе к окну, приноравливаясь к оружию: приклад привычно уперся в плечо, а палец лег на крючок. Ричард счастливо улыбнулся под черной тканью, заглянул в перекрестье прицела. Скользнул по окнам напротив на ресторанную дверь внизу. Споттера не было, поэтому калибровался сам, минимально. Но с такого расстояния шанс не попасть был мал. Ричард поднял дуло винтовки к окну, за которым скрывался Эйдан, по-прежнему темному. И застыл, ожидая.

Серые сумерки, мягко сомкнувшись над городом, плавно перетекли в раскрашенную огнями ночь. Поток прохожих иссякал потихоньку. Работники ресторана убрали мебель внутрь, закрыли ставни и заперли дверь. Под окном иногда проезжали, машины, но уже не так часто, как часом раньше

Не проморгать.

Ричард затих как струна, ощущая всем телом натянутое напряжение. Ничего не происходило и, спустя, наверное, с полчаса он отвлекся на секунду и чуть шевельнул руками. Важно было, чтобы пальцы не затекли. В мизинцах слегка закололо и за этим ощущением пришел еще с армии знакомый азарт. Непонятное, необъяснимое чувство предвкушения, предвидения, что вот-вот что-то начнется. Ричард еще пару раз сжал и разжал кулак и едва успел прильнуть к прицелу, когда Эйдан включил в квартире свет. Оптика показал засохшие лозы плюща, поэтому Ричард сдвинул чуть вправо, ища цель. Изображение сменилось кладкой красного кирпича и, наконец, диваном, на котором сидел Эйдан.

Ноги.

Длинные. Стройные. С тонкой щиколоткой, контур которой обрисовывал черный нейлон чулок. Сухая мускулатура, голени, ямки по бокам острых коленей. Эйдан чуть шевельнулся, встал в полный рост, и Ричард увидел обхваченные кружевом мускулистые бедра. Нейлон на них переливался, плыл от движения. Напарник медленно дошел до окна обычной вихляющей во все стороны походкой, которая выглядела как соблазнительный танец, уперся руками в половинки рамы и распахнул их настежь. Ветер тут же подхватил его волосы, запустил в них жадные пальцы. Эйдан закрыл глаза и подставил лицо прохладе.

Стекла прицела одну за другой выхватывали подробности тела, застывшего в прямоугольнике света: тонкая ткань, полупрозрачно скрывала кремовый цвет сосков. Пеньюар чуть вздыхал, разгоняемый ветром, и скользил по рельефу мышц. Задевал кружевными краями накачанный пресс. На нем Ричард задержался немного, боясь брать ниже, раздумывая и почти поднял вверх прицел. Но Эйдан, словно решив за него, потянулся как кот, встав на цыпочки. Невесомый гипюр топа и халатика колыхнулся и задрался. Ричарду явились пупок, резная резинка вдовьих трусов и под ними обтянутая нежным шелком выпуклость.

Ричард нервно сглотнул и чуть ослабил давление на спусковой крючок, опасаясь собственных реакций. Ладони и пальцы вспотели, хорошо, что перчатки надел.

«Это все для работы!» — оправдал сам себя Ричард. Горячий приклад упирался в щеку, прижимая к ней влажную от частого дыхания балаклаву.

«Я обязан за ним наблюдать».

Эйдан закончил потягиваться и развернулся к окну крепкими ягодицам. Деталей не было видно, но Ричард в красках вообразил покрывающие загар едва заметные золотистые волоски. Дуло дернулось, когда он перелег чуть удобнее, пытаясь компенсировать налившееся тяжестью неудобство в штанах. От движения прицел съехал вниз и, совершив полный круг, опять уперся в обтянутые нейлоном бедра. Сзади было заметно, как силиконовая резинка чулок впивается в нежную кожу под ягодицами. Эйдан, как будто услышав его мысли, не оборачиваясь протянул руку назад, поддел пальцами силикон поправляя, резко отпустил. Резинка бесшумно шлепнула по загорелой коже, а Ричард вслух застонал. Теснота в штанах стала практически невыносимой. И только выдержка снайпера помогала держать сердечный ритм спокойным, а внимание сосредоточенным на насущных делах. Эйдан не спеша продефилировал обратно к дивану и лег на него, закинув на спинку одну длиннющую ногу. Копна густых каштановых волос водопадом опустилась до пола, перекинутая через подлокотник. Он откинул голову так, что стал виден выступающий кадык и закрыл глаза.

«Что он делает?» — с ужасом подумал Ричард, когда Эйдан скользнул по груди и погладил сосок двумя пальцами. А когда второй рукой напарник провел по животу вниз, под резинку трусов, на выдохе ответил себе понимающим:

— Бля…

Эйдан изогнулся волной: от выступающих ключиц вниз, через прикрытую прозрачной тканью грудную клетку, толкнулся членом в обернутый кружевом кулак, напряг бедро. Повторил еще раз и закусил губу. Рука в трусах начала двигаться: сначала медленно, потом чаще. Звука не было слышно, но в голове Ричарда Эйдан сладко и томно стонал. А в реальности, реальный Эйдан отпустил терзаемый сосок, засунул в рот указательный и средний пальцы и длинно, влажно их облизал. Ричард задержал дыхание, так стало жарко. Казалось, выдохни — и запотеет стекло. В грудной клетке распирало то ли от недостатка кислорода, то ли от бесстыдного поведения напарника, который продолжая вбиваться в кулак, нырнул в трусы второй рукой почти по запястье и что-то там сделал пальцами, дроча одновременно плавно и остервенело. Все тело его тряхнуло, выгибая дугой. На закинутой на диван ноге поджались пальцы. На черном-черном кружеве трусов медленно растекалось влажное пятно.

Ричард судорожно вдохнул прохладный вечерний воздух. Хотелось все бросить и, точно как Эйдан, засунуть руку в собственные штаны. Ткань балаклавы и ткань перчаток почти насквозь промокли, капли пота щекотали виски. Ричард боялся моргать, потому что он все еще был на работе. И все еще напарнику грозила беда. Он осторожно перевалился на правый бок, прижимаясь вплотную раскаленной щекой к винтовке и потянулся к пуговице брюк, расстегнул ее, не отрываясь от прицела. Нащупал замок и чуть дернул вниз. Заразу заело, Ричард тихо выругался про себя. На секунду отвлекся и глянул вниз, чтобы понять как разобраться с этой проблемой. И тут же снова торопливо приник к прицелу.

Не зря.

Эйдан был не один.

Инкуб выглядел как столп тьмы, возникший за спинкой дивана и протянувший к Эйдану длинные, тонкие, как побеги ивы. руки. Дотянувшись до щиколотки, тьма оформилась в пальцы, нежно погладившие стройную икру. Запястья, локоть — постепенно из прорехи в реальности выбрался весь инкуб, оказавшийся бледным рыжеватым мужчиной. Его тело мерцало в свете лампы, в отражениях окон, местами истончаясь до полупрозрачности. И только там, где он касался Эйдана, плоть его набирала силу и становилась осязаемой, как будто все соки жизни перекачивались из живого напарника в него. Он скользнул по голени к колену, задержался на нем на секунду, раздумывая, куда дальше. Сделал шаг и провел ладонью по внутренней стороне бедра вниз. Медленно, не спеша подбираясь к самому важному, облизнулся хищно. Эйдан лежал расслабленно, откинув голову на спинку и глаза держал закрытыми. Инкуб нырнул вслед за рукой, поближе к источнику запаха, торопливо, нетерпеливо. Ричард видел как в предвкушении раздуваются его ноздри и блестят глаза. И, когда тот оказался совсем близко к влажному кружеву, Эйдан, чуть двинув бедрами, подался навстречу. Инкуб повелся на провокацию: открыл рот так широко, будто челюсти существовали по отдельности, и из похожей на рваную рану прорехи выпал гибкий как щупальце яйцеклад.

— Мать твою! — сипло пробормотал Ричард, казалось, глаза сейчас лопнут от напряжения. — Куда? Сюда? Или сюда?

Перекрестье прицела скакало с виска на затылок монстра, ожидая решения снайпера. «Висок!» — решил Ричард.

— Попался! — прошелестел в голове смертельно спокойный голос Эйдана.

В поле зрения вплыла когтистая рука напарника, которая схватила инкуба за длинный, извивающийся придаток и дернула вниз так, что тот перелетел через диван. Грохнулся на пол, извернулся упруго и гибко, и вцепился в свисающее вниз кружево, рванул на себя, стягивая на пол Эйдана. Они сцепились в клубок тел и конечностей, а Ричард вслух чертыхнулся, пытаясь выхватить хоть какую-то часть инкуба, чтобы помочь. Боролись тихо, бесшумно, в прицел было видно как тяжело оба дышат. В какой-то момент Эйдан вцепился в лицо противника, а когти противника вонзились напарнику в плоть. В конце концов Эйдан оказался сверху. Инкуб крепко держал его за рукава пеньюара, а напарник намотал яйцеклад себе на кулак. На секунду они зависли в неуклюжем равновесии, когда никто не выигрывал, но и не сдавался. Наконец тонкая ткань не выдержала, начала расходиться, пока окончательно не порвалась. Эйдан отпустил придаток, вынырнул из рукавов и завалился набок, запустив обе руки под диван.