Черепаховый суп - Руслан Галеев

Разумеется, периодически кого-то из наших брали. На этот случай тоже существовали инструкции. Так, не следовало ничего скрывать. Почти ничего.

Проводники шли в трип только после личного уведомления Полковника. Каким образом они получали информацию с Территории Штиля, никто, кроме них самих, не знает. Состав группы известен только организатору трипа (как в нашем случае – Буги).

Когда арестованных сталкеров заставляли провести группу в Эпицентр, это требование следовало выполнить. Но группа обязательно погибала, даже если арестовывали Проводника. У него или трипующего бойца был шанс выжить благодаря своему опыту и знанию Эпицентра, однако я не слышал, чтобы кому-то это удалось.

На руку сталкерам играл тот факт, что эффект от электромагнитных импульсов, разбросанных лепестками ядерных взрывов, так и не исчез окончательно. В самом Эпицентре он не ощущался, но вот небо над Неподконтрольной Дистанцией было гарантированно защищено от воздушного транспорта.

Почему мы скрываем свои способности от правительств и почему они, в свою очередь, стремятся попасть в Эпицентр?

Ох... Это сложный и крайне запутанный вопрос. Ведь, с одной стороны, Эпицентр – губительное для всего живого на земле (кроме населяющих его организмов) место. И на первый взгляд владение им мало что дает метрополии в плане геополитического превосходства. Но в действительности сумевший подчинить нейтральную территорию получает контроль над прочими метрополиями. Собственно, это и явилось причиной последней войны на Земле. (Я говорю «последней», поскольку доверяю Полковнику и его научным изысканиям.) Ведь то, что в самом центре планеты расположена военная база баллистических ракет, оснащенных ядерными боеголовками, могло в корне изменить всю картину мироздания.

Человечество во все времена пребывало в состоянии готовности к войне. Бытующее определение – «вооруженный до зубов нейтралитет» – не момент истории, оно и есть история. Человечество только в этом состоянии и существовало. Гонка вооружений, которая в разные времена то скрывалась под ликом развития прогресса, то действовала открыто, была и пока что остается угрозой цивилизации. И это еще раз подтверждает парадокс, характерный для всего, что творит человек. С одной стороны гонка вооружений способствует развитию инженерной мысли, медицины, физики, математики и прочих наук. С другой стороны, именно благодаря этому развитию все созданное человечеством может в любое мгновение исчезнуть. Полковник однажды сказал, что в тот момент, когда люди подчинили себе атом, наша цивилизация стала похожа на канатоходца, замершего на середине пути и выронившего балансир: он удерживает равновесие только за счет того, что ветер с одинаковой силой дует со всех сторон.

Оговорюсь. Мы все, и Полковник в первую очередь, отдавали себе отчет в том, что рано или поздно Эпицентр будет взят. С нашей помощью или без нее – это все равно бы случилось. И мы были готовы к тому, что однажды Полковник даст сигнал, и нам придется войти в Эпицентр, чтоб попытаться остановить человечество. «Это бесполезно, – качал головой Полковник, – но иногда бессилие приносит больше пользы, чем сила. Будем надеяться, что я успею что-нибудь придумать. Вот только что? Ума не приложу».

Пока же мы делали то, что могли. Получая сигнал от Полковника, мы уводили в Эпицентр тех, кто страдал от политических, религиозных, расовых преследований, тех, кто мог сделать что-то полезное, но был связан по рукам и ногам системой, предрассудками или финансовой ситуацией.

Кроме того – не вижу смысла скрывать этот факт – через Эпицентр часто перевозились различные контрабандные товары: алкоголь, легкие наркотики растительного происхождения, запрещенная литература, etc. А нам нужны были деньги. В первую очередь, на те исследования, которые проводил Полковник и помогавшие ему ученые. Остальное доставалось трипующим сталкерам. Мы привыкли жить безбедно, почти ни в чем себе не отказывая. Риск, которому мы подвергали себя в Эпицентре, давал нам на это право. Трипы были нашей работой, нашей жизнью и нашей смертью.

Еще одним из источников добывания средств стало то, что мы называли между собой «хабаром», а на самом деле мародерство. Ведь Эпицентр когда-то был метрополией Нагасаки – одной из самых влиятельных и богатых. И обшаривание его опустошенных войной городов порой приносило едва ли не больший доход, чем доставка контрабандных грузов. Хотя и было связано с достаточно трудоемкой процедурой очистки трофеев: радиационной, химической, бактериологической. Ведь они могли представлять серьезную опасность для обычных людей.

20. Полчаса чешуйчатого ада

У гостиницы сохранился почти весь второй этаж и часть крыши, и все здание было чертовски похоже на изъеденный кариесом зуб. Левый угол второго этажа обвалился и открывал взгляду засыпанные песком внутренние помещения. Они напоминали мне подводные пещеры, в которых, судя по фильмам Кусто, обитают жутковатые поедающие друг друга твари.

Буги припарковала пикап слева от крыльца, выскочила из машины и попыталась открыть дверь. Та сдвинулась на пару сантиметров и застряла.

– Чертов песок, – вполголоса пробормотала Буги и обернулась к нам: – Ну что ж, беритесь за лопаты – они под задним сиденьем.

Мы с Сабжем лениво выползли из машины и, вооружившись лопатами, принялись разгребать песок на крыльце. Это оказалось непросто, поскольку в некоторых местах он почти окаменел. Во время наводнений вода поднимает из пещер соль, и та склеивает подсыхающий песок не хуже бетона.

– Обожаю поваляться на песочке, – отплевываясь, сказал Сабж с улыбкой. Казалось, он воспринимал необходимость помахать лопатой как лекарство от скуки. – Буги, сестренка, ты не прихватила ли случаем крем от загара?

– Откроешь эту хренову дверь,– ответила Буги, отирая со лба пот, – и я сама намажу тебе спинку. Если раньше не сварюсь, конечно.

Она не шутила. Полуденное солнце набросилось на землю с жадностью и злобой некормленого цепного пса. Не прошло и двух минут, как наша одежда пропотела до нитки. Буги попыталась передохнуть от палящих лучей в утробе пикапа, но тут же выскочила наружу и, ругаясь, полезла под машину.

Дверь упрямо сопротивлялась нашим усилиям.

– Какого черта мы не сделали лаз через второй этаж? – пропыхтел я, пытаясь сбить штыком лопаты особенно крупный кусок окаменевшего песка.

– А что это дало бы? Копали бы сейчас на втором этаже, – еле слышно проговорила из-под днища пикапа Буги.

– Точно, – прохрипел Сабж, – этот песок везде.

– Ма-а-а-ать ва-а-а-а-а-шу! – взревел я, налегая на дверь. Сабж поспешил мне на помощь, а через секунду к нам присоединилась и Буги. Дверь вдруг начала поддаваться, и общими усилиями мы сдвинули ее ровно настолько, чтобы я смог туда протиснуться. Следом за мной пролезли Буги и Сабж.

В холле было темно и прохладно. Я захлопнул дверь и устало опустился на пол, прислонясь к стене.

– А знаешь, что опаснее всего для человеческого организма? – спросил Сабж, опускаясь рядом.

– Что?

– Лекарства от кашля.

– Да ну...

– Серьезно. Ты как-нибудь прочитай список побочных явлений. Кожная аллергия, тошнота, рвота, головная боль, сонливость и так далее. А если принимать долго, может возникнуть зависимость от кодеина.

– Ни хрена себе...

– Ну! Потом, значит, что там еще?.. Аритмия, проблемы с мочевым пузырем... э-э-э... Ну короче, до хрена. А самое главное, либо понос, либо запор. Прикинь? Либо понос, либо запор, и никаких компромиссов.

– Какие компромиссы, Сабж? Запор и понос одновременно?

– Я знаю, как надо было тебя прикончить, – усмехнулась вдруг Буги. – Накормить таблетками от кашля и дождаться, пока ты лопнешь от собственного дерьма.

– Не смешно.

– А я почти и не смеюсь. Ладно, отдыхайте. Я пока «свисток» закину.

Гостиница стояла над одной из пещер. Двенадцать лет назад с помощью нескольких небольших зарядов динамита удалось проделать проход из ее глубокого винного погреба под землю. Но поскольку сырой погреб облюбовали змеи и скорпионы, нам приходилось брать с собой «свистки»: устройства, которые отпугивали этих тварей.

Буги прошла в угол холла и не без труда подняла обитую металлом крышку люка. Быстро закинув туда несколько «свистков», она закрыла люк и вернулась к нам.

– Полчаса чешуйчатого ада, – улыбаясь, констатировал Сабж. – Кто как, а я в люльку.

– Я тоже, – кивнула Буги.

А я просто молча подложил руку под голову и закрыл глаза.

21. Во сне и наяву

Сон не шел, а скорее пробивался сквозь пудовую тяжесть реальности, смешивался с ней в абсурдном месиве образов, воспоминаний, неясных ощущений. В какой-то момент я вдруг явственно увидел лицо Марты и тут же поспешно заставил себя вынырнуть из полудремы. К черту!

Снизу, из подвала, доносился громкий шорох и скрежет. Сабж похрапывал громче обычного, Буги спала совершенно спокойно. Если она вообще спала.