Тайна поместья Эбберли - Кейт Латимер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Новые фотографии в альбом не добавляли почти год. Лишь в октябре 1946 года появилось фото мальчиков, судя по всему с их домашним учителем, молодым мужчиной с пушистыми усами и строгим лицом. По редким фото, два-три на год, можно было увидеть, как старела леди Клементина и как взрослели дети. Особенно сильно менялся Руперт: из тощего, похожего на голодного цыплёнка мальчишки он превратился в симпатичного молодого человека. Айрис не назвала бы его красавцем. Как и сэр Джон, он был скорее интересным. Среди Вентвортов он не смотрелся чужеродно; если бы Айрис не знала, что он приёмный, ей бы это ни за что не пришло в голову.
В 1958 году в альбом добавили три фото. Самое последнее – 20 июля, за месяц с лишним до трагедии.
Альбомы не помогли Айрис узнать ничего нового, разве что про нелюбовь леди Клементины к фотографированию. И ешё как выглядит Руперт Вентворт.
Если подумать, само решение его усыновить было удивительным. Айрис читала, что для леди Клементины появление собственного ребёнка стало испытанием, ей явно приходилось непросто, особенно в годы войны.
Если бы кого-то спросили, что ему известно о жизни Клементины Ситон, то, кроме её исчезновения, назвали бы ещё одну вещь: несчастная женщина в холодном доме с двумя детьми на руках. Это была известная история. Детские книги леди Клементины начали выходить в начале пятидесятых, но все были наслышаны, что писать их она начала гораздо раньше. После того как началась война, Вентворты остались без прислуги. Не совсем, но старого дворецкого и немолодой служанки им, конечно, не хватало. А потом они и вовсе уехали в одно из своих поместий на север Ланкашира, подальше от бомбёжек «Блица». Сэр Джон остался на юге Англии и, по сути дела, жил в кабинете одной из фабрик, которую нужно было срочно переделать под производство снарядов и военной техники. И там, на севере, в крошечной ланкаширской деревушке, мучаясь от вечного холода, с болеющими детьми, Клементина Ситон написала свою первую сказку. За годы войны она сочинила шесть коротких историй. Потом начала писать настоящие повести и романы для детей и жила при этом в уютном Эбберли, но всем запомнилось именно самое начало и зимние ночи в Ланкашире.
Руперта усыновили незадолго до отъезда леди Клементины. У неё уже был двухлетний сын, заботы о котором она, по слухам, переложила на прислугу, шла война, бомбы сыпались с неба, и среди этого всего Вентворты вдруг решили усыновить ребёнка. Множество детей оставались тогда сиротами, и никого бы не удивило, если бы состоятельная женщина взяла себе на воспитание даже пятерых детей, но именно усыновлять, давать свою фамилию – зачем?
За две недели у Айрис сложилось кое-какое представление о леди Клементине – да и её книги многое о ней говорили. Она не была доброй или душевной женщиной. Умной, сложной, порывистой, эмоциональной, необычной, но не сердобольной. Она умела быть преданной и благодарной; всем слугам, которые по старости уже не могли на неё работать, она назначала щедрое содержание из своих средств, но это было скорее рассудочное деяние. И вдруг она усыновляет ребёнка. Странно.
Конечно, Руперту Вентворту невероятно повезло. Неизвестно, какая судьба его ждала бы, не возьми его под своё крылышко леди Клементина. Но тем не менее странно.
Айрис не стала задерживаться с альбомами надолго – ей бы не хотелось, чтобы кто-то застал её трогающей личные вещи сэра Дэвида. Не могла же она сказать, что решила поискать ключи к исчезновению леди Клементины. Сэр Дэвид наверняка вышвырнет её за ворота в тот же день. Айрис почему-то была уверена: ему это расследование не понравится.
* * *
В своей комнате она взяла блокнот и стала записывать всё, что ей удалось узнать, даже те детали, которые казались незначительными. Вдруг они на самом деле важны? Просто сейчас она этого ещё не понимает.
Айрис пыталась обдумать всё, что теперь знала, и соблазн увязать черновик письма с исчезновением леди Клементины и даже с таинственными десятью тысячами фунтов в чеках на предъявителя был очень велик… Но мысли почему-то скатывались к Руперту Вентворту и усыновлению. В них ей тоже чудилась тайна и ложь. Как чувствовалась ложь в истории собственной семьи. Она не знала отца – он служил во флоте и погиб до её рождения, – и хотя у неё осталась мать, Айрис невольно примеряла историю Руперта на себя. А если бы что-то случилось и с матерью тоже? Нашлась бы та семья, что приняла бы её? Мало кому было дело до чужих детей в годы войны.
Она начала выводить вверху страницы имя «Руперт», когда в дверь постучали.
– Входите! – крикнула Айрис, пряча блокнот под подушку.
В комнату вошла Джоан и с загадочной и довольной улыбкой сообщила:
– Сэр Дэвид велел узнать у вас, не хотите ли вы присоединиться к нему и мисс Причард за ужином.
Айрис в первые секунды не нашлась что и сказать. За всё то время, что она здесь провела, ужины никогда не накрывались в столовой, никто не ел вместе.
– Но я же… Я же не… – только и сумела пробормотать она, а потом сказала на одном долгом выдохе: – Энид меня живьём сожрёт!
Джоан закатила глаза и сказала:
– Вы работаете не на неё, а на сэра Дэвида.
Видно было, что Джоан хочет, чтобы Айрис пошла. Айрис и самой хотелось.
– А ты не знаешь, в честь чего вдруг ужин?
– Не знаю. Может, ему наконец надоело прятаться у себя в комнате? Так что мне ответить? И миссис Пайк ждёт, ей надо заранее знать, на сколько человек накрывать стол.
– Скажи, что я с радостью приму приглашение, – решительно произнесла Айрис.
Джоан улыбнулась.
– Только я не знаю, в чём мне идти… Здесь, наверное, принято спускаться к ужину в жемчугах?
– Какие жемчуга? Сейчас же не тридцатые годы. Сэр Дэвид выходит к ужину в смокинге, только когда здесь гости. Сегодня точно не будет. Мэри гладила для мисс Причард шёлковую блузку и юбку. Просто оденьтесь понаряднее.
У Айрис не было ничего по-настоящему нарядного, поэтому она выбрала самое строгое синее платье с белыми манжетами и отложным воротничком. Матери оно очень нравилось (именно она настояла на этом фасоне), и она говорила, что в таком даже Джеки Кеннеди не постыдилась бы показаться.
До ужина ещё оставалось время, и Айрис сумела соорудить более интересную причёску, чем обычно. Длинные каштановые волосы спускались ниже лопаток, и обычно она собирала их в высокий хвост на затылке, чтобы не мешали, а сейчас распустила. Концы у неё вились сами по себе, а выглядело это так, словно она делала укладку.
Айрис слегка подкрасила глаза и брови и посчитала, что этого достаточно. Красавицу Энид ей всё равно не затмить, да она и не собиралась вступать с ней в дурацкие состязания. Зачем? У неё-то не было цели охомутать Дэвида Вентворта.
* * *
Ужин прошёл не так плохо, как Айрис боялась. Возле тарелки не лежала дюжина столовых приборов, в которых она могла бы запутаться и опозориться, а с сэром Дэвидом оказалось легко поддерживать разговор. Особенно когда выяснилось, что он тоже учился в Оксфорде. Правда, он был старше, и они с ним там не пересеклись; но даже если бы проучились все три года вместе, и то вряд ли бы свели знакомство. И не потому, что были в разных колледжах. Просто Айрис была не из того круга.
Но всё равно им было о чём поговорить: о преподавателях, о местах, где любили гулять, об отличиях колледжей, даже о том, что подавали на завтрак… Энид Причард сидела с каменным лицом. Оживилась она лишь
